"Одна из самых красивых женщин ХХ столетия" - Иван Шаблов

"Одна из самых красивых женщин ХХ столетия" - Иван Шаблов

21 января 1986, немного не дожив до 100 лет, ушла в вечность одна из самых красивых женщин ХХ столетия. Мэри Шервашидзе-Эристова (17 октября 1890, Батуми, Грузия - 21 января 1986) - российская княгиня, фрейлина императрицы Александры Фёдоровны, модель Коко Шанель.

 Отец Мэри (Марии Прокофьевны), Прокофий Шервашидзе, был князем, генерал-майором и членом Государственной думы Российской империи. Поэтому Мэри с сестрой Тамарой, рождённые в Батуми, ещё в раннем возрасте переехали с семьёй в Петербург. Её родственником был и князь Георгий Дмитриевич Шервашидзе (Чачба), который с 1899 г. состоял при императрице Марии Федоровне (вдова императора Александра III) в должности обер-гофмейстера (заведовал двором императрицы), а в 1905—1913 гг. - возглавлял канцелярию императрицы и все эти годы был её возлюбленным.


Благодаря своей внешности и аристократичным манерам Мэри стала фрейлиной императрицы Александры Федоровны. При дворе девушкой восхищались. Княжна, которая всегда и везде опаздывала, однажды пришла на панихиду по одной знатной особе и позволила себе войти в зал после императора, что было строжайшим нарушением протокола. Наказание должно было последовать незамедлительно. Но Николай II посмотрел на девушку и лишь произнёс: «Грешно, княжна, быть такой красивой».
Поэт Галактион Табидзе обессмертил её своим поэтическим циклом "Мери":
"...Венчалась Мери в ночь дождей,
и в ночь дождей я проклял Мери.
Не мог я отворить дверей,
и я поцеловал те двери..."
А художник Савелий Сорин своим портретом (фото №2). Много лет спустя полотно «поселилось» в спальне принцессы Монако Грейс Келли.


После революции 1917 года, Мэри с семьёй вынуждена была уехать в Тифлис. Грузинская столица стала настоящим приютом для российской интеллигенции того времени. Но в 21-ом году советские войска вошли в Грузию, и Мэри с мужем (улан, праправнук грузинского царя Ираклия II Георгий Николаевич Эристов/Эристави) была вынуждена отправиться дальше – в Константинополь. Первые месяцы там прошли в постоянном веселье. Но беззаботное время было недолгим, деньги начали заканчиваться, да и политическая обстановка становилась неспокойной. Супруги перебрались в Париж. Там Мэри впервые была вынуждена пойти работать. Для неё, чьей красотой восхищалась половина Европы, княжны по крови, звезды светских салонов - это было ново. К счастью, она встречает князя Дмитрия Павловича, состоявшего некогда в романе с Коко Шанель. Он и «сватает» княжну Великой Мадмуазель в качестве модели.


Выразительные глаза, чёткий профиль и благородная осанка очень быстро возвели Мэри в ранг первых моделей модного дома "Chanel". Как писал А.Васильев в книге "Красота в изгнании": Коко Шанель импонировало, что для неё, провинциалки, работают «настоящие русские княгини».
Мэри приглашали на званые вечера, она блистала на открытии Русского корпус-лицея имени Николая II в Версале и на освещении Русской гимназии. Известнейшие фотографы начала столетия считали за честь работать с ней.
Но несмотря на успех в качестве манекенщицы, Мэри воспринимала работу на этом поприще как унижение. После паркета Зимнего Дворца, ходить по подиуму казалось ей ниже собственного достоинства. Поэтому при первом же удобном случае, княжна покинула модный мир. И даже спустя время, она не любила вспоминать о своём модельном опыте.

В 46-ом погибает любимый муж Гуца (Г.Эристов). Верная жена очень тяжело переживает его уход. В 1960-е она добровольно запирает себя в Доме Престарелых. Правда, очень дорогом. Здесь у Мэри было три комнаты. Тогда же, в 60-е она получает наследство: бывший поклонник решает подарить ей 50 тысяч долларов. Однако жест давнего воздыхателя оставляет грузинскую красавицу равнодушной: она продолжает жить одна в своём пансионе вплоть до самой смерти, не купившись на большее богатство. До самого последнего дня княжна Мэри оставалась иконой стиля. Любое её появление на публике вызывало восторг. Но она не обращала внимания на всеобщее обожание.


Мэри Шервашидзе обожала родную Грузию, тосковала по ней в последующей эмиграции, хотя, ни писать, ни читать по-грузински не умела. И даже поэма «Витязь в тигровой шкуре», которая всегда лежала на её прикроватном столике, была на русском языке.

Мери, как и её любимый муж Георгий Эристов, похоронены на "русском" кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем. А стихи, картины, слава живы до сих пор.

Иван Шаблов