Николай Степанов почти полвека в танкостроении. Был главным инженером и
главным конструктором на Харьковском бронетанковом ремонтном заводе.
Потом работал техдиректором на Заводе им.Малышева. «Но», - говорит
Николай Михайлович, - «именно здесь я чувствую себя на своем месте».
«Здесь» - это в уникальном подразделении, созданном на учебной базе
полка «Азов» в Киеве. А называется оно «Инженерная группа АЗОВ». Группа
работает в опустевших цехах обанкротившегося завода «АТЕК». В нее вошли
несколько десятков специалистов, от рабочих до конструкторов, перед
которыми стоит амбициозная задача – создание новых видов бронетехники.
На первый взгляд, проект выглядит полной авантюрой. Есть устоявшийся
взгляд на технологические возможности добровольцев: они могут лишь
ремонтировать бронетехнику, а для ее создания нужны мощные
государственные предприятия. Но Степанов и его команда ломают этот
стереотип.
Вот, например, машина, которую уже сейчас, на стадии
производства, ради красного словца называют самым мощным танком
Украины. Хотя, на самом деле, это будет совсем не танк. Просто сложно
дать ей какое-либо определение, загнать в понятный, общепринятый шаблон.
Наверное, правильней ее назвать «боевая бронированная машина для боев в
городе». Масса сорок тонн. Особая конструкция брони, способная надежно
защитить экипаж. Не будем раскрывать всех технологических секретов, но
даже если машина примет подкалиберный снаряд в боковую часть, большого
ущерба он не нанесет. Сейчас перед нами полуфабрикат, ну, а через
несколько месяцев на машине появятся крупнокалиберные пулеметы, четыре
орудия для мортирной стрельбы, комплексы «Стугна» и скорострельные пушки
ГШ-23, способные 23-мм снарядами превратить бетонные укрепления в груду
строительного мусора. Экипаж бронированного гиганта сможет эффективно
вести огонь на разных дистанциях и быстро приспосабливаться к изменению
ситуации во время уличных боев. В основе концепции боевой машины
безопасность ее экипажа. Четыре человека управляют машиной и ее боевыми
модулями изнутри, не вылезая на броню. Для механика, кстати,
предусмотрели ортопедическое кресло, наподобие тех, которыми оснащены
гоночные автомобили. Комфорт, компактность и намного большая, чем в
обычном танке, вероятность избежать травмы во время боя, - вот что
получает экипаж вместе с такими креслами.
Отличие «Инженерной группы
Азов» от других, классических, конструкторских бюро в том, что
техническое задание создателям машин поступает напрямую с фронта. Бойцы,
воевавшие в Широкино и в других населенных пунктах, проводят анализ
боев и высказывают свою точку зрения на то, какая «броня» нужна для боев
в городе. Например, Николай Степанов уверен, что в единоборстве с
российской «Арматой», - если бы поединок состоялся, скажем, в Широкино, -
преимущество было бы на стороне «азовской» машины.
- Обрати
внимание, - говорит мне конструктор, - мы решили отказаться от
триплексов именно потому, что наши бойцы рассказали, как снайперы
противника стараются «ослепить» наши танки. Они бьют по триплексам, и
ослепший экипаж не может вести бой. Поэтому здесь мы вместо триплексов
собираемся установить телекамеры с обзором на 360 градусов. Где именно у
боевой машины будут «глаза», мы показывать не будем. Хотя можно
сказать, что вдоль корпуса, для того, чтобы ввести снайперов противника в
заблуждение, будут стоять фальшивые объективы.
Рядом с удивительной
машиной собирают не менее грозный и не менее уникальный экземпляр.
Через несколько месяцев он обрастет броней и превратится в новое грозное
оружие: автоматический минометный комплекс. По сути один такой агрегат
заменит целую батарею 120-мм минометов с боекомплектом в 240 выстрелов.
Приоритетными целями для установки будут РСЗО противника - «Грады»,
«Смерчи», «Ураганы». Название ей тоже взяли из прогноза погоды -
«Ветерок». А в разработке у «азовских» оружейников - военная техника,
работающая на электродвигателях. Примерно так же, как и знаменитая
«Тесла» или любой другой электромобиль.
- Я за свои полвека в
танкостроении еще никогда так быстро не переходил от стадии технического
задания к работе над объектом, - говорит конструктор. – И так же
быстро, через пару месяцев, наш аппарат будет осваивать боевой экипаж на
передовой. На классическом производстве такие темпы сочли бы
нереальными. Там слишком много стадий приемки, а у нас все просто. Наш
заказчик и наш техконтроль это бойцы нашего полка.
Я слышал о том,
что на харьковском заводе Малышева есть старые мастера, которые, как
говорится, микроны чувствуют на ощупь. Николай Михайлович и сам из
таких. Но, при этом, он откровенно хвастается своими молодыми
специалистами. «Они вручную с броней делают такие вещи, которые у
малышевских «дедушек» вряд ли получится сделать». На больших
бронетанковых заводах (как, впрочем, на любых украинских заводах, не
только военных) сейчас критическая нехватка именно молодых специалистов,
но здесь, похоже, такой проблемы нет. И, благодаря молодым, горячим и
невероятно творческим людям, заброшенные «атековские» цеха вновь
оживают.
Я представляю, как это сложно – ломать стереотипы. Не
только технические, но и пропагандистские. «Когда я приходил домой в
рабочей робе с логотипом «Азова», моя жена поначалу отказывалась ее
стирать», - искренне смеется Николай Михайлович. Я его понимаю, ведь
больше года российская пропаганда усердно лепит из полка «Азов» образ
этакого тайного ордена нацистов. Шаблоны трещат по всем швам, когда
узнаешь, что в «Азове» бойцы двадцати двух национальностей, включая
несколько десятков тех, у кого в кармане российские паспорта. Но это уже
совсем другая история.
