Чрезвычайный и Полномочный посол Миронова Зоя Васильевна, Постоянный представитель Союза Советских Социалистических Республик при Европейском отделении ООН и других международных организациях в Женеве, поздно вечером внезапно собрала совещание дипломатического состава.
Ничего не объясняя, приказала назавтра всем быть на рабочих местах в семь утра.
А это аномалия.
В семь утра делать в наших берлогах нечего.
Постоянное представительство с трудом пробуждается после восьми.
С девяти утра - раскачка.
Потом идет постепенное втягивание.
К обеду - разогрев.
А к вечеру - полный накал. Настоящая дипломатия - вечером в зале переговоров или в суете официального приема с выпиванием и закусыванием.
Но все это - видимая часть.
Есть более важная часть - невидимая. Больше половы всего дипломатического состава - офицеры КГБ и ГРУ. Дипломатия для нас - легальное прикрытие.
И для нас дипломатическая суета - это только имитация кипучей деятельности.
Наша настоящая работа ночная. Настоящая работа начинается после дневной болтовни о мирном сосуществовании, о взаимовыгодном сотрудничестве, о невмешательстве во внутренние дела других стран, о всеобщем и полном разоружении.
Мы работаем во мраке.
И это роднит нашу нелегкую профессию с тяжким трудом проституток. Девочки по вызову тоже предпочитают темноту, стараясь зря не светиться. Спят они, как и мы, на рассвете, поздно встают чтобы к вечеру быть свежими.
И если назавтра нам всем (не проституткам, а дипломатическому составу) приказано быть к семи утра, то как же успеть со всеми нашими ночными делами?
Ладно.
Едем на работу к семи, а у ворот толпы журналистов.
Нам по должности положено смотреть и слушать новости, но в новостях не прозвучало ничего связанного с Советским Союзом воообще, и с нашим осиным гнездом - в частности.
Вот ситуация: руководство Постоянного представительства что-то знает. И что-то знают журналюги. А мы, дипломатический состав Постоянного представительства Сверхдержавы, ни хрена не знаем. Руководство молчит. Не пойдешь же к своре журналюг с вопросом: мужики, а что случилось? Что, бля, происходит?
Представительство наше - это четыре мощных здания, окруженных старинным парком и отгороженных от окружающего мира мощными стенами и непробиваемыми воротами.
На дворе зима.
Мороз слегка ушки кусает. Но внутрь не хочется. Недосып на морозе переносится лучше.
Кучкуемся. Дебатируем варианты.
Вариантов два.
Первый - что-то случилось в Кремле, сведения просочились в мир, но пока не объявлены официально.
Вариант второй - терпение швейцарских властей лопнуло, и сейчас будет громко объявлено о массовом выдворении нашего брата-разведчика, перешагнувшего пределы приличия в своей благородной разведывательной деятельности.
Оба предположения оказались ошибочными.
Собрали нас вовсе не до этого. Всему дипсоставу предстояла серьезная работа.
Дипломатические ранги вот какие:
Самый первый - атташе. Не путать с военным атташе. Атташе гражданский - это начало дипломатической карьеры. И это уже что-то. Атташе - это дипломат. У него зеленый паспорт. На него распространяются все гарантии дипломатической неприкосновенности. Тот, кто в ГРУ был капитаном, получал по прикрытию этот дипломатический ранг.
Выше этого - третий, второй и первый секретари. Что полностью соответствовало флотским званиям капитанов третьего, второго и первого рангов, или
армейским - майор, подполковник, полковник.
Еще выше - советник. Этот ранг соответствовал генерал-майору. Резидент ГРУ в Женеве - генерал-майор, а по прикрытию - советник.
Выше этого - чрезвычайный и полномочный посланник. Соответствовал генерал-лейтенанту или вице-адмиралу.
Чрезвычайный и полномочный посол (или послица в нашем случае) - соответствовал генерал-полковнику.
И вот приказ: все атташе, не все сразу, а с интервалами в три-пять минут, неситись в аэропорт Женевы.
Далее, не все сразу, а один за другим, в том же направлении проследовали третьи секретари.
Потом - вторые, первые, за ними - советники и посланники.
Продолжалось это довольно долго, то с малыми перерывами, то с большими.
Журналистская братия на все это реагировало по-разному. Одни сразу понеслись за самыми первыми советскими дипломатами, и вслед за ними прибыли в аэропорт Женевы.
Некоторые колебались и выжидали.
И вот, ни свет, ни заря, из ворот выкатился черный сверкающий Линкольн с красным шелковым флагом на радиаторе. И плавно поплыл все в том же направлении - в аэропорт.
Дрогнула братия журналистская и всей ватагой рванула за посольским Линкольном.
Мы, кто помоложе, кто рангом пониже, чернорабочие агентурного добывания, давно уже на морозе мерзнем на специальной стоянке для дипломатических машин. Мерзнем и ни хрена не понимаем: что же, мать-перемать, происходит.
Мерзнем час. Мерзнем два.
Послица с высшим руководством в ВИП лаунж угнездилась. Уж не знаю, как на русском языке тот сектор аэропорта величать.
И вот по прошествии нескольких часов она вдруг, звали её Салтычихой, вернулась в свой Линкольн и понеслась домой.
А нам всем приказ: возвращаться домой, но не всем сразу, а по порядку. По обратному порядку: главные вперед, а шушера дипломатическая - по мере убывания дипломатических рангов.
Возвращаемся, материмся, ничего не понимаем, догадки строим: а что это было?
И вдруг новость по всем каналам: в Цюрихе произошел обмен советского правозащитника политзаключенного Буковского Владимира Константиновича на главаря чилийских левых Луиса Курвалана, который своими социалистическими реформами довел процветающую страну до километровых очередей и продовольственных карточек.
Говорят, что у этого Луиса была какая-то несколько иная фамилия, но мы все, и ГБ и ГРУ, его иначе, как Курваланом, не называли.
Весь отвлекающий маневр в аэропорт Женевы всего дипломатического состава был предпринят только ради того, чтобы увлечь за собой толпы журналистов всех стран, которые намеревались запечатлеть для истории момент обмена правозащитника Владимира Буковского на чилийского лидера левых экстремистов.
Маневр удался. До самого последнего момента было неясно, где же будет обмен: в Женеве, в Базеле или в Цюрихе.
Не исключаю, что кремлевские правители, оплатили посадку спецрейса сразу в трех аэропортах чтобы в последний момент направить самолет туда, где журналистов нет.
После того дня прошло полтора года, и я решил: хватит. Этому режиму больше служить не буду. 10 июня 1978 года с женой и двумя детьми ушел. Ушел в Британию. Одна из причин - там живет Буковский.
В дружбу не навязывался. Просто знал: этот Человек где-то рядом.
С первого дня стал писать книги. Первая самая - о службе моей в Советской Армии. Под собственным именем писать не стал дабы не навредить друзьям и родным. Писал под смешным (как мне казалось) псевдонимом. Нечто вроде - Наполеон Бонапарт.
Книга была принята в штыки левыми либералами.
И вдруг блистательная рецензия в «Таймс».
Подпись - Владимир Буковский.
Так началась наша дружба.
Володя, кто знает, может быть, ты нас слышишь.
Ты, конечно, знаешь: и я, и моя Танюха, тебя любим и будем любить всегда.
