Часть первая. Неизменно ваш Смулянский
Григорий Смулянский в девяностых попал. У него была конторка-провайдер и кабельный телеканал в Москве, обычный такой, пиратский. На 200 тысяч домохозяйств, то есть квартир в центре, внутри Садового кольца. Гонял по сетке американские фильмы, ставил какие-то копеечные объявления, подключал к «Дискавери», «Энимал планетс» и прочим вкусным зарубежным телеканалам по смешной цене. В общем флибустьерствовал вовсю, но прибыль была совсем жалкая: копейки. 5 тысяч долларов в месяц. Ни машину хорошую не купить, ни квартиру. Все съедали кокаин и аренда дачи на Новой Риге. Ну и на телок уходило немало. Так бы и влачил Григорий жалкое существование, но однажды в ночном клубе он снял проблядушку Стрелку. Типа экс-экскортницу. То есть редуцированную до обычной клубной шлюшки, хотя и с понтами. Она даже училась в модельном агентстве. Но подсела на винт, а с ним ничего хорошего не бывает: вылетела из университета, выгнали из агентства, менеджеры по поставкам девиц в Эмираты с ней перестали общаться, конкуренция среди телок с длинными ногами росла с каждым днем, а наркоши кому нужны? Да никому! Одна морока с ними. В общем, Стрелка неуклонно катилась по склону и снималась в клубах по сотке баксов за ночь, хотя просила двести. И только в пятницу и субботу - по будням клиентов почти не было.
Гриша склеил ее в четверг, был весь такой праздничный, на подъеме, - нюхнул перед этим в машине славно, хотелось ему праздика. Стрелку угостил. Она когда не под винтом квелая была. А на коксе взбодрилась. Поехали на дачу, это был старый-престарый генеральский дом, солидный такой, в стиле брежневской эпохи: мебель гэдэровская, полированная, неудобная до жути, но кровать прислали неведомому генералу из Гаваны. Вроде как сам Фидель потрафил. Да жалко ему что ли? У него на Кубе от унесших ноги майамских мафиози таких кроватей, сделанных во времена испанского владычества из черного и розового дерева на всех советских генералов хватило бы на сто лет вперед. Хорошая кровать. Массивная, с резными колоннами и шелковыми балдахинами. Стрелка впечтлилась, она конечно на разных ложах выполняла свою нехитрую работу, но кубинский сексодром ее впечтлил. Почему-то она совершенно не запоминала мужчин, заполнявших ее вагину, а кровати западали ей в душу. И на новорижской даче она вдруг осознала, что владелец такой койки явно человек неординарный. Стрелка сходила в душ, смыла гришину сперму с живота и бедер, умылась и вернулась в спальню. Мужчины ее не. интересовали, он видела их в расфокусе, нечеткие лица, размытые тела, фаллосы, которые пахли сушеными грибами и осенней опавшей листвой. Работа есть работа. Зато ей нравился запах типографской краски на стодолларовых бумажках. Он ее возбуждал. И варщик-армянин Эдуард, варганивший из солутана перветин. Один укол и она погружалась в оргазмы, При этом Эдик тоже как-то нечетко воспринимался, она острее чувствовала свои пальцы. Но Эдик давал ей ощущение заполненности, а это все-таки нелишнее.
Стрелку звали Оля Комендантова. Откуда и как возникла эта идиотская фамилия она не знала: отца посадили на двадцать лет за мокруху, когда она еще не родилась. А мама была Кернес. Одесситка. Стрелка унаследовала от нее черные глаза, красивые брови и носик с горбинкой. А от отца баскетбольный рост, длинную шею и музыкальные пальцы. В общем, телка была как все. Типа модельная. Но не тупая. Когда отец умер на зоне от туберкулеза, а мама стала пить, пятнадцатилетняя Оля каждый день после школы заменяла ее в библиотеке. Года два такое продолжалось, пока мама не попала под машину. Переходила дорогу. Бухая. Сбил ее гаишник. Сразу насмерть - даже сапоги осенние слетели, когда мамино тело кувыркалось в воздухе. Дело замяли, естественно. Мент оплатил похороны. Стрелка оказалась одна в трехкомнатой чертановской квартире. Жить на что-то надо было. Ну и стала сдавать две комнаты. Туда заехал Эдик, быстро подсадил ее на наркоту, чтобы не платить аренду. И даже был ее сутенером, хотя непрофессионал в этом деле, так, скорее для проформы: быть индивидуалкой без сутика как-то безпонтово. Ну а дальнейшее вы уже знаете. Стрелке к моменту знакомства с Григорием было двадцать три года, она была зависима от перветина, у нее уже портились зубы, волосы и кожа. Еще два годика такой фигни она бы выдержала, но вряд ли больше - перспектива унылая. А ведь была она очень не глупа и образована, хотя нигде никогда не училась и даже школьный аттестат получила за минет у наглого чиновника московского комитета по образованию. Тот такое практиковал: приезжал с инспекцией в школы, высматривал смазливых девятиклассниц, которым явно не светило продолжение учебы и давал свою визитку. Девочки понимали, что это неплохой шанс. Договаривались о встрече. Чиновник был мерзейший: толстый, с сальными глазами, негритянскими губами и угреватой сыпью на лице. Да еще болел нейродермитом, руки у него были старческие, в морщинах и коростах, а шея как у черепахи шелушилась. На голове была перхоть, она сыпалась и покрывала воротник пиджака как сигаретный пепел. К тому же он заикался. Но дело свое знал: директора школ боялись его приездов, заведомо зная: найдет нарушения и обоснует. Строгий выговор, лишение премии и вопрос о соответствии должности. Все знали, что он педофил, но никто не жаловался: девочек он выбирал глубоким внутреннним чутьем. После единовременного сладкого отсоса в гараже, он выдавал направление в школу, которая имела право принимать экзамены экстерном. Там директором был его любовник. Его не интересовали девочки. Он специализировался исключительно на мальчишках. Аттестаты он выдавал по просьбе чиновника пачками, проводя все строго официально. И Стрелка тоже получила заветную бумажку, хотя в Москве тогда почти не появлялась: переходила от одного шейха к другому в гарем. Одетая, накормленная, ухоженная и с полным бумажником долларов. Вот время было! Эх…
Откуда у нее было хорошее образование? Два года в Чертановской районной библиотеке, когда мама бухала после обеда, а Оля выполняла ее работу администратора в читальном зале, сделали свое дело: Стрелка нахваталась знаний, как голодная ласточка комариков. Разных. В основном, конечно, по всякой психологии. Но не только: по истории еще, по философии от античности до всякого Фуко и Ясперса, по социологии и даже макроэкономике. Не обошла она вниманием и религиозную литературу, было у нее какое-то врожденное чутье, умение отделять муть от смыслов. Бердяев, Лосев, Иванов. Достоевский, лама Боддяв, Юнг, Адлер и Бхагават Гита. Ну и заодно Макиавелли. Все эти знания ей не очень пригождались в повседневной работе: клиенты-то в основном были либо барыги, либо бригадиры. Им как-то мимо все шло. Деньги в кассу, культура в массу. Стрелка была хороша собой, производила впечатление хрупкой девочки, ее даже насиловали всего три раза за всю карьеру проститутки. Но работа есть работа. Она боялась залететь и подхватить СПИД. Мирамистин в сумочке выручил: обошлось без проблем.
В тот мартовский день 1995-го года, когда Стрелка и Гриша на кубинской колониальной кровати пили из советских хрустальных бокалов противное итальянское шампанское в гостиной генеральской дачи возле Архангельского, Стрелка вдруг увидела на изголовье резной барельеф - две козьих головы сплетенные рогами, которые образовывали лиру. Резчик был талантлив и на лире были натянуты деревянные струны. Как их не сломали при перевозке? Да и воообще каким образом такая тонкая резьба сохранилась за два столетия? Стрелка была неравнодушна к кроватям, ее поразила красота эбенового изголовья. Она неотрывно смотрела на барельеф и сказала сама себе:
- Пой, пой лира! О глупостях древнего мира, о парусных волнах эфира и скрипе сухого весла. Говорят трижды три - двенадцать, я не верю про это, но все ж, я с мечтой не хочу расставаться, пусть моя экзистенция ложь!
Почему она вдруг вспомнила этот кусочек текста из песни Аквариума? Может просто ассоциация такая вырвалась, а может созерцание резьбы ввело ее в транс, может флешбек кокаиновый прилетел на фоне внедрения газовых пузырьков от Асти Мондоро в стенки ее желудка. Но Гриша вдруг посмотрел на нее внимательно. В тусклых серых стрелкиных зрачках, плавающих на поверхности конъюктивитных склер, он увидел что-то похожее на мысль. Возможно, это была его проекция. Но он выпил залпом шипучку и прошептал:
-Экзистениция не может быть ложью. Кьеркегор определил ее, как ядро личности. Это вне парадигмы правды и лжи. Гребенщиков не знает философии позитивизма, бред пишет.
Стрелка задумалась. У нее была экзистенциональная пустота: бодун и депресняк. К тому же обычное омерзение от совокупления с незнакомым мужчиной, которое она тщательно вытесняла и уже почти вытеснила, а тут он пытается умничать. Нахрена? Пора вызывать такси и катиться в свое Чертаново. Возможно, Эдик сварит метамфетамин и она сладко вмажется. К ней вернется желание желать. И возбуждаться, а следовательно что-то получить в результате, что заполнит ее хотя бы на тысячную долю процента. И она машинально ответила:
-Из-за леса, из-за гор с ними дядька Кьеркегор. Ты что, философ? Как-то не очень похож… Это не БГ, этот текст Джорджа Гуницкого, он вообще-то врач и последователь Йонеско. Знаком?
Гриша был философ, хотя действительно в нем трудно было признать обладателя красного диплома МГУ: сломанный на ринге нос, накачанные бицепсы и трицепсы, голда на шее и красный ягуар-купе во дворе. Мама у него была рязанской, а папа из Дагестана, но не аварец и не кумык, лезгин или лакец, был он горским евреем и учил детишек обществоведению в Дербенте. Оттуда после школы Гриша и рванул покорять Москву. Он больше походил на братка из чеченского села, решившего после армии поработать сначала в ментуре, а потом, получив в столице прописку, уволиться на вольные хлеба и в солнцевском коллективе рекетировать палатки на станции. Тем более, что на инкрустированной тумбочке возле кровати лежал вороненый ТТ, уютно погруженный в наплечную кобуру из хорошей американской буйволиной кожи.
-Хочешь поговорить про экзистеницализм? Я кандидатскую защитил по влиянию Хайдегерра на Франкла. Разбираешься что ли?
-Сто баксов в час и будем говорить хоть про Сартра, хоть про Камю, хоть про феноменологию Гуссерля. Но деньги вперед!
Гриша стал шарить волосатой рукой под кроватью, нащупал смятые джинсы и достал из заднего кармана пачку долларов, перетянутую резинкой. Отслюнил три бумажки и всунул Стрелке между худых бедер, в паху у нее краснели точки внутривенных уколов с размытыми гематомами. Серо-зеленые долларовые бумжкипо цвету были один в один с синяками. Она нарочито хмыкнула, подумав, что это неожиданный поворот: за философию ей никто никогда не платил. Даже когда она послала в журнал статью про роль позитивизма в формировании взглядов современных западных философов на ино-бытие. Статья была подписана псевдонимом, прошла рецензирование и была опубликована. Ей даже прислали членский билет Русского философского общества на выдуманную фамилию вместо гонорара. Стрелка встала с кровати, положила деньги в сумочку, висящую в ванной на вешалке и разлила остатки шампанского в бокалы. Ей даже стало немного весело. Она даже посмотрела на Гришу, сфокусировав резкость глаз. Он был такой, ну то есть ничего. В смысле не просто потрахаться за деньги, а даже что-то в нем было человеческое, живое. Стрелка посмотрела на тяжелые бронзовые каминые часы. Был без четверти час:
-Начинай. Время пошло…
-Расскажи, как ты к этому пришла?
-К жизни такой? Как надоело отвечать на этот идиотский вопрос, каждый мудак спрашивает. Ну трудное детство, деревянные игрушки, горшок ручкой внутрь, скользкий подоконник…
-Ну нет же! Я не о работе, а про Гуссерля. Это Камю его записал в экзистенциалисты, но ведь он был эпистемологом. Экзистенциалисты накрутили кучу пустых понятий, они запутались в трех соснах - тревога, страх. боязнь… Хотя и поняли эндогенность страха. Перепутав его с тревожностью.
-Они просто не поняли до конца метапсихологию. Бояться можно только того, что знаешь. А тревожность функциональная единица психики. Когда она воспалена, как кишечник при энтерите, перестальтика мозга усиливается и начинается душевная диспепсия. Экзистенциалисты приняли ее за страх бытия.
-То есть ты скорее сторонник метапсихологической модели культуры? Фрейд, Юнг, архетипы, сублимация, защиты?
-Ну можно и так сказать. А можно как Франкл - определить Логос и вокруг него плясать ритуальный танец. И еще развить теорию про новые архетипы. Постюнгианские. Например о том, что экзистенция не индивидуальна, а социальна. Это не осознание самим человеком своей ненаполненности, а результат воздействия общественных элит на массы в целях порабощения и управления. В своих, разумеется, интересах. Только не путай Франкла с Франком!
Гриша слушал рассуждения Стрелки и думал: а ведь так и есть! Недаром экзистенциалисты вышли из фашизма. А сам Хайдеггер до конца дней гордился своим членским значком НСДАП. И только через философию можно преобразить общество. Нужно найти заказчиков. Это ведь огромные возможности! Как он не видел это раньше! Какой фигней занимался! Через создание экзистенциальной тревоги у масс можно управлять миром! Всякие выборы-шмыборы, рейтинги, PR! Это же теория управления: производить одновременно угрозы и показывать пути их уменьшения. Направляя при этом общество туда, куда нужно заказчикам. Дело за малым: написать стратегию и найти заказчиков. Даже инвестиции не нужны никакие! Ого!
-А тебе никогда не приходило в голову, девочка, что на экзистенции можно управлять миром?
-Приходило, конечно! Для этого нужно одновременно производить экзистенциальный яд и противоядие. Сначала найти страты. То есть сформировать модель ядер. Потом на каждую страту найти свой страх. Вот кто-то боится нищеты, а кто-то войны. Кто-то диктатуры, а кто-то разгула демократии. Кто-то не может жить без великого успешного прошлого, а кто-то без перспективного будущего. Каждой страте нужно подобрать свой кнут: резонансную угрозу. И при этом свой пряник - модель мышления и действия, позволяющие угрозу ослаблять. Тогда можно увидеть в броуновском движении социума универсальный фототаксис: зажигая правильные лампочки с разных концов управлять движением. Перетаскивая биомассу с одного края на другой. А потом обратно. При этом субстрат можно ритмично раскачивать, извлекая из этого энергию.
-То есть деньги?
-Ну конечно! Не тепловую же или электрическую! Деньги и ресурсы, которые делают деньги. Вот ты чем занимаешься по жизни? На что живешь? И с кем работаешь?
Гриша задумался. Узколицая худая наркоманка-брюнетка, потасканная шлюшка из Hungry Duck формулировала его собственные мысли четко и на удивление ярко. Чем он занимается по жизни? Фигней какой-то! Медиамагнат арбатских дворов. Пират на корабле с рваными парусами и командой живых мертвецов. Гриша вспомнил с кем работает: пятеро монтеров, восстанавливающих паутину коаксиальных кабелей в подъездах после еженедельного набега конкурентов, главбух, который то и дело подворовывает по мелочи, прося откаты с обнальщиков, офис-менеджер Марина из Кишинева, два программера-укурка и трое администраторов. Говно. Не бизнес, а хрень. И ведь время почти упущено, на кабельные сети давно положил глаз вице-мэр Лесин, которому несут бабло всякие Лисы и прочие голодные демоны, соревнующиеся между собой: кто сможет уничтожить всех мелких провайдеров и объединить всю столицу в единый пул кабельного ТВ, чтобы продать это Лужкову оптом. Говно! Херней он страдает, кандидат философских наук Григорий Смулянский, экс-чемпион Москвы по боксу в среднем весе среди юниоров, закончивший музыкальную школу по классу тромбона. Решил, что раз входит в круг спортсменов, поголовно ставших гангстерами и его не рэкетируют, то он просто король и Тед Тернер. И пришла ему в голову совершенно дебильная мысль. Определившая его жизнь на много лет вперед, а возможно, и всю историю человечества изменившая. Он погладил Стрелку по голове, как найденного на помойке котенка редкой бенгальской породы с переломанными лапами и гноящимися глазами. Не снисходительно, а сострадательно-уважительно.
-Оставайся у меня, Оля! Я тебя буду любить.
-Замуж зовешь?
-Типа того. А обязательно надо вот прямо замуж?
-Ага. Я никогда не пробовала. Не бойся, имущество делить при разводе не буду. И алименты требовать. Просто. Ну для жизненного опыта.
-Хорошо. Выходите за меня замуж, уважаемая Ольга. Вот вам сердце, рука и кольцо. Его можно повесить на цепочку.
Гриша стянул с безымянного пальца платиновый перстень с больши рубином, купленный в паттайской ювелирной лавке. Стрелка сняла цепочку с крестиком, протянула ее через теплое кольцо и застегнула на шее. С тех пор они не расстаются уже четверть века. У них четверо детей и две внучки, все тот же генеральский дом в Архангельском, выкупленный у лендлорда за достойные два миллиона долларов в начале нулевых, ранчо в Канаде и озеро в Финляндии. Ну и еще всего много. Мы же не зануды какие, чтобы все перечислять. Хорошо они живут. Широко. И никто не знает их, семью Смулянских. Не афишируют они себя. А вот консалтинговое агентство «Фонд экзистенциальной политики» знают все, кому надо. Потому что до сих пор в здании на Старой площади, 4 в Москве на верхнем этаже этот фонд занимает целых пять кабинетов. Помимо этажей в трех бизнес-центрах. Работают на Гришу и Стрелку около тысячи человек. В разных регионах и странах. Например, целый отдел трудится вахтовым методом в Эквадоре. Еще два центра в Нью-Йорке, один небольшой, но очень эффективный - в Тель-Авиве, а офисы есть в Варшаве, Бомбее и даже Каире. Там у них специальный, исламский центр. Есть представительства в Киеве и Минске, в Тбилиси и Самарканде, Душанбе и Кабуле. Есть резидентуры в Боготе и Мехико, рабочая группа в Париже. Ну и через Россотрудничество в качестве прикомандированных сотрудников работают люди ФЭП во всех российских посольствах. Все под прикрытием торговых фирм, медиа, религиозных представительство. Только сами основатели официально числятся штатными советниками руководителя Администрации президента. И по совершенно секретному указу еще Ельцина, шестнадцать сотрудников силовых ведомств на самом деле являются прикомандированными сотрудниками ФЭП. Обычно это генерал-лейтенанты как минимум, но бывают и полковники. Никто не знает про этот порядок. Все думают, что они просто советник руководителей спецслужб, адьютанты по особым поручениям. А на самом деле все с точностью до наоборот. В крупных системообразующих банках и госкорпорациях люди из ФЭП внедрены через «крышу» ФСБ или СВР. Но на самом деле - этот глаза и уши Стрелки. В Фонде Ольга Васильевана Смулянская занимается подбором кадров. У нее удивительно хорошо получается работа с информацией и стратегическое планирование. А Григорий Аркадьевич - тактик. Он воообще не любит с людьми работать. Совещания, документооборот, переговоры - все это ему противно. Ольга эти дела давно взял на себя. Ему приходится только раз в месяц докладывать президенту ход дел в стране, выслушивать нудные путинские вопросы, по десять раз объяснять ему простые вещи. Путин ужасно не любит эти разговоры, но надо. И манера Гриши являться к нему в Кремль, Ново-Огарево и Бочаров Ручей затрапезно, с нестриженными волосами, неряшливой бородой, джинсах, висящих на заднице и курточке всегда вызывала у него раздражение. Несколько раз он в начале президентства мариновал Гришу в приемной, но неизменно обламывался: Гриша ждал двадцать минут и спокойно уходил, оставив помощнику президента записку: «Извините, Владимир Владимирович! Дела неотложные зовут! Сообщу, когда будет время для доклада. Неизменно ваш Смулянский Г.А.»
Путина это взбешивало, конечно. Но пришлось смириться. Ведь именно Гриша когда-то придумал его, Путина. Да и равных ему нет, а похоже и не будет в обозримом будущем. Никак нельзя такого Гришу менять на переправе. Потому что следующий обнаглеет точно так же: поймет, что важнее его никого нет. А этот наглый, невоспитанный и мерзкий, но точно на своем месте. Придется терпеть. Философ, блин. Ненавижу! - думал Путин. Но ради великой страны придется. И он, президент, звонил Грише на мобилу, оправдывался и обещал в следующий раз экономить время советника. Тем более, что Гриша был не просто придворный, а архитектор системы. Наблюдающий. Он всегда видел малейшие тенденции и тренды, способные ослабить конструкцию и знал, как, когда и что требуется подлатать или усилить. Уже 25 лет Россия на Грише и Стрелке держится. Уйдет когда-нибудь Путин, а система останется. Главное, чтобы Гриша не ушел. Путин ему и охрану ФСО выделял, и резиденцию в Геленджике строил, и к кремлевской медицине пытался прикрепить, но Гриша хитрый, он не хочет. Катается на УАЗе, лечится, если что в Швейцарии, охраной не пользуется, даже прислугу предпочитает сам нанимать. Подводили к нему бесконечно всяких домработниц, нянь, садовников, шоферов. Но чует Григорий агентуру за версту, сразу выкидывет. Хотя один из его бесконечных мобильников все-таки заряжен жучком, да вот только не особо Гриша ими пользуется - мобильниками, интернетом, емейлами. Все больше по старинке - факсом. Говорит, что так надежнее. Путину пришлось дать ему свой городской телефон, специально для таких, как Гриша с Ольгой существующий. И тот самый заряженный мобильник для прямой связи. Гриша его раз в несколько дней включает, смотрит пропущенные звонки и перезванивает, если увидит вызов от единственного абонента. Поначалу он, конечно, пейджером пользовался, но прогресс текоммуникационный далеко зашел и пейджинговая связь схлопнулась. Не держать же ради одного Смулянского федеральную сеть! Палевно это. Радиоразведка НАТО быстро засечет.
К Волошину его подвела Стрелка, до сих пор непонятно каким образом, вроде бы через его зама в мутной СВРовской конторе «Институт конъюнктуры». Они с Гришей быстро сообразили, что им нужно свой философский стартап продвигать через мозговые центры, а не просто искать выход на олиагрхов и генералов конторы. Институт конъюнктуры был именно «сингтанком», работавшим еще со сталинских времен. Александр Стальевич Волошин там директорствовал, лавируя между Бобковым и Примаковым, готовя для Кремля дельные аналитические разработки. Ему остро не хватало умных методик управления, оседлав которые можно было бы напрямую пристроиться к Ельцину. Минуя Чубайса и прочих советников из близкого окружения. И Гриша со Стрелкой вписались в его план очень вовремя - накануне выборов Ельцина. Юмашев собирал концепции кампании. Все было грустно. Рейтинг БНЕ был хуже некуда. И как его поднять? Идея Коржакова про отмену выборов в 1996 была сама по себе неплоха, но при реализации перекосила бы систему в пользу силовиков. Их не просто нужно было поголовно скупать, но и высаживать на кормушки, они бы стали набирать силу и потом скоординировались бы суки, встали бы рядом, сначала в спину стали дышать, а потом и вытолкнули к чертовой матери всех, кто вокруг Деда. И даже его, Валю, отжали бы в сторону. Вместе с Таней. А потом и Бориса Николаевича оттерли, поставив кого-нибудь из своих. Типа Лебедя, Рохлина, да хоть самого Примуса с Бобком. Не, не вариант. Нужно было изловчиться и выиграть выборы. Но как?!
У Гриши со Стрелкой в их первой аналитической записке Волошину была концепция управляемой демократии. Та самая, под которую потом приведут ХХI век с Путиным, Сурковым, Медведевым. Грамотная концепция. И самое главное - не очень затратная. Никаких индустриализаций, культурных революций, коллективизации и прочих голодоморов. Точнее голодомор как-раз был. И революция. Но голод должен был стать интеллектуальным, а переворот - экзистенциальным. И суть идеи была проста: нужно создать у целой страны экзистенциальную пустоту, «облучать» население дистрессами, разрушая в каждом жителе России его целостность личности и единство восприятия информации. То есть создать систему производства угроз. Ну как при коммунистах, только они это делали неосознанно, по наитию. А у Гриши с Олей генерация угроз должна была стать основной функцией государственной внутренней политики. Все, что опасно - нужно было транслировать в медиа. В самых разных. Всеми возможными путями. Турбулентность и нестабильность, неуверенность не только в завтрашнем дне, но и во вчерашнем: вот идея экзистенциальной революции. И полное разрушение образования: просвещение должно быть наоборот. Чем разрозненнее информация, чем больше разных точек зрения, тем надежнее работает система, тем большая каша в голове у народа. Никаких университетских знаний! Только каша. Никаких классических методов образования, только разрозненные фрагменты знаний, которые не могут соединиться в единую картину. Перво-наперво необходимо раздробить существующее мировоззрение у образованных, дав им противоречивые факты. А для этого надо взять под контроль три кита, на которых стоит общество - образование, науку и медиа. Умных и цельных личностей необходимо выдавить. Профессиональных журналистов - купить. А высшую школу задушить экономическими методами - запретить оплачивать профессорскую работу выше прожиточного минимума. Ну это все несложно было. А вот поставить на конвейер производство угроз - сложнее. Но Гриша с Олей придумали. Волошину понравилось. Подключили Березовского, он был парень смышленый, но кокаин не всем полезен, точнее сначала ничего, а потом проблемы начинаются нешуточные. Гриша, кстати, быстро завязал: мешает тонко чувствовать. А Березовский не смог. Поэтому и не понял, что его используют как сейф с деньгами. Он думает, что хранит целое состояние и всем нужен, а на самом деле - просто временно наполнен и кайфует от этого, как кошка во время течки, когда коты уже даже не дерутся, а просто в очереди сидят. Березовский был жадным жуликом и быстро организовал необходимое. Чеченцы были тоже жадными, они сразу договорились: террористы получили с одной стороны идею, а с другой - средства. Думаете, это раз плюнуть - самолеты взрывать или дома жилые? Ой, нет! Дорогой, сложный и рискованный проект. Но Гриша просчитал все верно: с одной стороны чеченская война за независимость пришла в каждый дом, на каждую улицу, в каждый подъезд. А про гангстеров, которые должны стать героями публикаций и книг, про воров в законе, про рекет и заказные убийства, про беспредел и все такое расскажет пресса. Просто нужно окончательно ее отдать в руки нужных людей. А остальных - отрезать. Поднять цены на бумагу, на типографские услуги, отдать в правильные руки распространение газет и журналов (Для этого нужно разорить почту, уничтожить систему доставки, чтобы ненужные медиа сразу разорялись). Радио и телевидение нужно купить у мелких владельцев. И сделать так, чтобы крупные холдинги спорили между собой, создавая видимость разных точек зрения. Диаметрально противоположных. Но бьющих в одну точку - в полное разрушение картины мира обывателя. Чтобы два человека не имели единой точки зрения ни на один вопрос относительно прошлого, настоящего и будущего. И не могли друг друга переубедить. Тогда они оба будут ощущать фрустрацию. И им можно будет в нужный момент выставить некую третью точку зрения: управляющую. Гриша с Олей назвали этот метод «экзстенциальный драйвер». Так и возникла идея сначала выборов Ельцина в 1996-м, а потом и ввода Путина. Но первое было сложнее…(Продолжение следует)
