Второе лето мы встретили в состоянии гибридной войны между Россией и
Украиной. Она уже стала частью нашей жизни, ей не видно конца.
Формат, предложенный Минскими соглашениями, вызывает всё больше вопросов, и видно, что он не устраивает ни одну из сторон. Уровень переговоров снижается, предыдущие договоренности продолжают нарушаться. Обстрелы усиливаются, обмен пленными остановился, сепаратисты возобновляют риторику полной независимости.
За Минские соглашения держится больше всего только Запад, и то только не в надежде разрешения конфликта, а в попытке сохранить лицо миротворцев, затратив минимально количество ресурсов. Чем-то это становится похоже на женевские переговоры по Сирии, за три года которых страна де-факто перестала существовать. Чувствуется, что Минск себя исчерпал.
Сейчас стороны начинают прощупывать варианты смены формата переговоров.
Что это будет, каковы пути развития конфликта, зависит, в первую очередь, от внутренних процессов в России и Украине.
- РОССИЯ
В России идет трансформация политической системы. Воронка диктатуры фашистского типа засасывает страну все глубже. Экономика тоже не развивается, причиной тому «ресурсное проклятье» и невозможность наладить импортозамещение.
При этом власть добилась лояльности большинства населения. По последним данным «Pew Research Center», 88% населения одобряет внешнюю политику Путина и 70% – внутриэкономическую, хотя 73% считает, что экономическое положение ухудшилось – из-за санкций и цен на нефть. При этом все беды население списывает на внешнего врага. Люди утверждают, что их права и свободы уважаются российским правительством. Таковых уже 63% против 45% – в 2008-м. Это следствие российской пропаганды, поскольку индекс восприятия коррупции в России сейчас на уровне самых отсталых стран черной Африки. Люди боятся признаться, что у них есть проблемы с соблюдением прав и свобод. Население готово, что с ним будут проводить большие эксперименты и смирилось с этим.
Фашистская диктатура опирается не только на страх, но и на энтузиазм. А для энтузиазма нужны реальные успехи. А этого у России не получается. Экономика продолжает сползать вниз. Девальвация рубля не запустила импортозамещание. Снижаются и экспорт, и импорт. В России нет ресурса для импортозамещения. Для этого нужны инвестиции. Даже производство продовольствия не выросло, при существенном сокращении импорта. Государство не делает ничего для дерегуляции бизнеса. Предприниматели надеялись на снижение налогов и помощь при организации импортазамещения, но не получили ни первого, ни второго.
Россия в тупике, и он может длиться долго. Есть импорт сырья и нерастраченные резервы. Это может длиться и год, и два, и более.
Даже российская интеллигенция надеется на идеи импортозамещения и развитие оборонного комплекса. Но при этом никто не хочет мобилизации, не хочет рисковать своими детьми и родственниками. Поэтому большого наступления не будет, а будет замороженный конфликт. Что-то поменять в сложившейся ситуации нынешнее руководство России не может. Путин стал рабом рейтинга. Внешняя политика все менее рациональна.
Варианты выхода из этой ситуации сейчас отчаянно разрабатываются в недрах «чёрного ящика». Главная проблема состоит в том, что рейтинг, выращенный на крови, и военное лобби не дают путей для отступления. Путин не может уйти из Донбасса и Крыма, не может прекратить противостояние «Вашингтонскому обкому», которое из виртуального становится всё более осязаемым.
Компромиссы, на которые готов пойти «коллективный Путин», были озвучены в последние дни перед продлением санкций и синхронно с началом арестов российского имущества за долги бывшим акционерам ЮКОСа.
Первым на Петербургском международном экономическом форуме это сделал Алексей Кудрин, предложив провести досрочные выборы президента по примеру Казахстана, где Назарбаев с новым мандатом доверия объявил «100 шагов» либеральных реформ.
Вслед за этим вышло пространное интервью Сергея Иванова Financial Times, в котором он утверждал, что Москва собирается переключиться с внешних угроз на реформирование экономики – в преддверии парламентских выборов, но может и передумать, если НАТО будет наращивать силы в Восточной Европе.
Третий спикер, Николай Патрушев, в интервью «Коммерсанту» обвинил США в том, что они являются «инициаторами конфликта на Украине», дежурно заявил, что РФ не сторона этого конфликта, но не может воспрепятствовать россиянам ехать воевать на Донбасс, тем паче там никаких террористических группировок нет, в отличие, к примеру, от ИГИЛ.
Если резюмировать высказывания этих людей, известных своей близостью к «национальному лидеру», то сигнал Западу можно прочесть так: мы остаёмся на тех же позициях, но не усиливаем своего присутствия на оккупированных территориях, если инфраструктура НАТО в Восточной Европе не будет увеличена.
Однако фоном для этих речей служило выступление Путина на ПМЭФ, где он повторил неизменные тезисы:
1) Во всём виноваты США;
2) «антигосударственный, антиконституционный переворот и вооружённый захват власти» (про Революцию Достоинства);
3) «русские и украинцы – это один народ, один этнос», поэтому «Россия и Украина так или иначе обречены на совместное будущее».
Увы, что бы ни говорили жители «чёрного ящика», как бы ни обещали углубиться в экономику, ни намекали на мягкий уход с Донбасса, позиция их предводителя недвусмысленна: дестабилизация Украины будет продолжена.
Поэтому со стороны России, скорее всего, в ближайшее время будет предлагаться нечто, на что один или несколько субъектов нынешнего переговорного процесса категорически не согласятся. Например, возвращение полностью в нормандский формат, отчего откажется и ЛДНР, и Запад, потому что для Запада участие в диалоге представителей сепаратистов обязательно.
Идеальная для Кремля форма существования ЛДНР, отвечающая целям дестабилизации Украины и возвращения её в российскую орбиту, – это состояние «Сектора Газа», вооружённого непризнанного анклава. Поэтому Захарченко и Плотницкий озвучивают невыполнимые требования к изменениям в Конституции Украины и периодически говорят о полной независимости.
Брать «ЛДНР» в свой состав Россия, конечно, не собирается. Но прямые переговоры сепаратистов и Украины не выгодны для Кремля, ибо могут и правда решить этот конфликт, выведя Путина за скобки. Если формальные вожди ЛДНР получат на переговорах статус, равный другим участникам, они станут существенно менее зависимы от московских кураторов. Поэтому, сколько бы российская сторона ни взывала к «прямому диалогу Киева и Донбасса», в реальности именно Кремль будет сопротивляться такому сценарию. Потому что стратегическая цель «коллективного Путина» – концентрация и удержание власти в РФ. Рядом с Россией не должно быть позитивного опыта революции, истории успеха свободной постсоветской страны, а «Сектор Газа» на Донбассе – хороший якорь, чтобы не позволить Украине выбраться из кризиса и показать, что революции приводят к развалу государства.
- УКРАИНА
Каковы будут шаги Украины, не так очевидно. С одной стороны, для Украины как политической нации и государства жизненно необходимо конфликт на Донбассе решить и как можно скорее. С другой – цели руководства Украины могут не совпадать с интересами страны. Но если в случае РФ подобное несовпадение не вызывает сомнений и при нынешнем режиме необратимо, то в Украине, ещё не прошедшей очередную точку бифуркации, есть варианты.
Конечно, авторитарная тенденция, всё более очевидная в политике президента Украины, даёт основания мерить мотивацию Порошенко «путинской» меркой.
Риторика нынешнего Порошенко похожа на путинскую риторику в начале двухтысячных. Тот тоже говорил о деолигархизации, а на самом деле заменил одних олигархов – другими, приближенными к себе. Кадровая политика Порошенко показывает, что она такая же, как у Путина тогда – на первом месте личная лояльность и родственность кандидатов. Тревожные тенденции фиксируются в области свободы слова и прав человека. Децентрализация обещает быть больше похожей на концентрацию власти в руках президента – с префектами, правом президента распускать местные советы и увольнять мэров.
Но, в отличие от РФ, в Украине нет таких мощных сырьевых ресурсов, которое можно продавать и устанавливать вертикаль власти. Зато есть крайне серьёзные проблемы в экономике, и ничего не делается, чтобы их исправить.
Возможно, реформа тарифов ЖКХ и давно назрела, но вряд ли в стране отсутствуют иные возможности пополнения бюджета, нежели резкое поднятие тарифов для населения, на душу которого в 2015 г., по прогнозам МВФ, придётся около 2 тыс. долларов дохода (в 2 раза меньше, чем в 2013 г.).
И без того огромный неформальный сектор за последние полтора года заметно вырос, потому что не происходит дерегуляции и децентрализации экономики.
Согласно рейтингу Doing Buisiness – 2015 группы Всемирного Банка, Украина занимает 96-е место по уровню благоприятности правовых норм для предпринимательской деятельности и защиты прав собственности. Для сравнения, Катар – 50, Беларусь – 57, постреволюционный Тунис – 60, РФ – 62, Молдова – 63.
Вместо жизненно необходимых реформ по инициативе руководства страны происходит не деолигархизация (в нынешних условиях просто невозможная). Это олигархомахия по российскому образцу, когда под предлогом равноудаления старых баронов-разбойников вокруг президента и почему-то за счёт бюджета вырастает когорта новых, кристально честных крупных бизнесменов, только по случайному совпадению давно и плотно знакомых с главой государства.
Есть две тенденции развития Украины: авторитарная, которая приведет к коллапсу, или же сохранение конкурентной олигархии, которая может стать переходным этапом к демократии, если гражданское общество не растеряет свою энергию.
Именно поэтому и окончание гибридной войны, и развитие всей Восточной Европы зависит не от России или Запада – их политика прогнозируема, а от Украины, не исчерпавшей революционный потенциал и всё ещё способной на чудо.
Елена Галкина
