Ты ж никогда не покупаешь просто дом. Дом и всё. Особенно, если это старый дом.
Ты покупаешь его с сарайчиками, где обитают не очень нужные вещи и давно выпитые бутылки.
Вместе с соседями, для которых ты — неизвестный в науке зверь, и хрен знает чего от тебя ожидать.
Вместе с мускулистыми мышами, которые с грохотом и матюками тырят по ночам твои пряники.
Вместе с азартными соседскими курицами, алчущими свободы, и огромными орехами, которые сбрасывают листву именно к тебе за забор.
Мы купили дом вместе со всем этим и Упырихой.
Упыриха — это мелкая такая, черно-белая кошь, матёрая донельзя и простая как забор. Она приходила, когда считала нужным, брала, что хотела, а мои пацаны её даже не лупили, поскольку у котов не принято девочек обижать.
Кошь была ничейная, и я ей всегда ставила корм отдельно, на улице, чтобы не парилась девочка вот этим «проникнуть в летнюю кухню, скрымздить побыринькому сколько влезет в хлебалушко и спетлять, пока не спалили контору».
Но, как оказалось, мысли мои довольно примитивны и слишком цивильны.
Для Упырихи «стырить» — это был единственный понятный способ существования. Стоящий специально корм съедался, конечно, но это была просто дань, не более того. А вот вкусный и дорогой корм моих личных кошаков — это стало целью, рядом с которой препятствия переставали быть существенными.
Летнюю кухню, где кормились мои кошаки, закрывать совсем не имело смысла, они тынялись туда-сюда постоянно, ну и я там тусила всю дорогу, кухня вообще моё любимое место везде.
Вот стою я возле плиты и краем глаза наблюдаю, как Упыриха скользит вдоль забора монохромной тенью, дабы спионерить завтрак моих домашних обожрышей.
Я старательно делаю вид, что не заметила передислокации Упырихи поближе к входу, но заблаговременно налила в ковшик водички. Ну не бить же её, в самом деле…
Упыриха всовывает своё узенькое хитрое таблишко в дверь, созерцает мою спину, делает вывод о сравнительной безопасности процесса «зохавать побыринькому» и просачивается к кормушке.
В зловещей тишине кухни послышался хруст корма.
И это стало большой Упырихиной ошибкой.
Потому что моих пацанов трое. И они никогда не допускали даже теоретической возможности кому-то пожрать в одиночестве. На любой хруст сползались все, кто был рядом, и присоединялись к поеданию.
На Упырихин хруст материализовался Василий, всунув морду именно в ту щель, откуда только что просочилась Упыриха:
— Жрёте, да? — спросил Вася
— Твоюжмать... — подумала Упыриха и вдруг поняла, что выход заблокирован широким котом.
Она немножко присела в лапах, раздумывая как же ей теперь свалить отсюда.
Но тут повернулась я. С ковшиком. Дабы вселить ужас и заработать как минимум уважушечку.
И Упыриха начала исполнять классическую панику. С беганьем по столам и стенам, с разбиванием посуды и скидыванием на пол подвернувшихся цветов.
Вася, конечно, смылся мигом.
Упыриха, конечно, нашла выход и ускакала вдаль.
Ковшик я, конечно, вылила. В основном на себя и немножко ещё на ковер и на разбросанную землю и останки цветов.
Унизительное поражение и половина кухни в руинах...
Довольно долго у Упырихи получалось тырить безнаказанно, рожать у меня на чердаке таких же диких котят и трепать нервы ещё десятком разных способов.
Но однажды, когда мы уже построили новый дом, Упыриха таки поймала свой бумеранг.
Я пришла с охоты за жратвой и стояла около двери, пытаясь её открыть.
Как вы понимаете, поход женщины за жратвой — это когда у тебя в каждой руке по две сумки, на плечах набитый рюкзак, в зубах пакет с судаком килограмма на 3, а ключи хрен пойми где вообще. И ещё нос чешется обязательно.
Кароч, пришлось всё это на землю ставить и судака выплюнуть.
И пока я рылась в своих бесконечных карманах в поисках ключей, Упыриха схватила пакет с судаком и, злобно хохоча, поскакала с добычей вдаль.
Уж не знаю, как там физика работала, но в Упырихе по жизни не больше трёх кило было.
Тем не менее, пакет с рыбой она волокла быстро и целеустремлённо. К щели в заборе, за которым бухающий сосед и как следствие — непроходимые джунгли будяков в человеческий рост.
Но меня ж, блин, тоже не пальцем делали, чтобы вот так за здрасьте отдать жратву.
Таня, как кабан по бездорожью, помелась догонять и отбирать. Через малину, помидоры и прочее, сметая всё на своём пути и вопя «Ну всё, кабздец котёнку!»
И Упыриха застряла в этой щели, потому что она пролезла, а рыба — нет.
Тут бы ей отпустить добычу и спетлять, пока не отгребла, но клёпки на это не хватило. Или жадность разум покоцала, как туберкулёз лёгкие.
В общем, получила она от меня смачный щелбан и с тех пор обходила меня десятыми дорогами, удовлетворяясь вполне кормом, который я выставляла для пришлых бездомышей.
А я вернулась страшно гордая, с победой — с пожёванным судаком в ошмётках малины, помидоров и жирного донецкого грунта.
Это я всё к тому, что можно долго безнаказанно тащить всякое у незлого, в принципе, человека.
Но рано или поздно ты ухватишь что-то не по зубам.
И оно застрянет в заборе.
И выхода у тебя будет всего два.
Отпустить и сбежать.
Или получить в табло, отпустить и тоже сбежать.
Выбирайте, дорогие мои небратья, ухватившие не по зубам добычу. :)
