Эльдар Рязанов. Его киноработы известны всем – они давно стали классикой советского кинематографа. Но одна из них не имела такого же громкого успеха, как «Ирония судьбы», «Служебный роман» и «Вокзал для двоих». А между тем фильм «Забытая мелодия для флейты» мог стать последним для Рязанова, ведь съемки были для него настоящим испытанием. Как, впрочем, и для актера Леонида Филатова. Его мать называла эту роль фатальной…
Пьесу «Аморальная история» Эльдар Рязанов и Эмиль Брагинский написали еще в 1976 г., но в те годы ее не согласился ставить ни один театр – сатира на советских чиновников казалась слишком острой. Тогда же Рязанов написал слова к песне, которая позже вошла в фильм и начиналась с таких строк: «Мы не пашем, не сеем, не строим. Мы гордимся общественным строем. Мы бумажные важные люди. Мы и были, и есть мы, и будем». Только в эпоху перестройки режиссеру разрешили экранизировать эту пьесу.
В главной роли Рязанов изначально видел только Леонида Филатова, но на тот момент он был занят на съемках другого фильма. Режиссер согласился ждать его столько, сколько потребуется. Сам Филатов тоже был в этом заинтересован – он загорелся идеей сыграть роль чиновника от искусства, ведь полностью разделял отношение Рязанова к бюрократам. «Я бы, честно говоря, высылал бюрократов в специальные резервации – пусть недалеко от городов, пусть с семьями, чтобы они там занимались общественно полезным трудом. Именно полезным…», – говорил актер в одном из интервью того периода.
Чтобы не терять времени в ожидании Филатова, режиссер решил начать со съемок натуры. Один из эпизодов снимали в Казахстане, в горах, и Рязанову каждый день вместе со съемочной группой нужно было подниматься на внушительную высоту. Резкие перепады атмосферного давления и здоровые люди переносят плохо, а для слабого здоровья режиссера это оказалось фатальным. В результате у него случился микроинсульт, из-за которого Рязанов оглох на одно ухо – атрофировался ушной нерв. Его положили в больницу и категорически запретили любые физические нагрузки. Но отказываться от задуманного было не в его характере.
Когда Филатов наконец освободился, Рязанов решил не терять времени и приступить к съемкам. Правда, на тот момент он еще находился в больнице. Режиссер рассказывал: «Особенность первого месяца съемок заключалась в том, что я лежал в больнице. Помещался я там в трехместной палате. Из двух моих соседей по палате один после тяжелой операции все время ночами стонал, а другой был могучий храпун. Так что ночевать в палате я не мог, ибо был обречен на бессонницу. Поэтому я ездил спать домой. В шесть часов утра я вставал, завтракал, брился и на машине приезжал в больницу. Без десяти восемь я уже лежал в своей койке, переодетый в больничное, с таким видом, будто я провел в палате всю ночь. Начинался врачебный обход, уколы, процедуры. Около десяти часов я быстро переодевался, бежал вниз к машине и ехал на съемку. Там я, преодолевая недомогание и слабость, орал, репетировал, гонял массовку, снимал и около семи вечера возвращался в больницу…». При этом по субботам и воскресеньям режиссер отправлялся на другие съемки – он готовил передачу о Владимире Высоцком.
Рязанов ни разу не пожалел о том, что ради съемок этой картины рисковал собственным здоровьем. Леонид Филатов оправдал все его ожидания и даже во многом их превзошел. О работе с актером режиссер писал: «У нас с Леней было единомыслие. Не было разногласий, споров, ссор. Мне нравилось, как он работает: человек очень точный, дисциплинированный. Леня удивительно техничен». А Филатов в свою очередь признавался, что пошел к Рязанову «по любви», и что «работать с ним безумно легко и весело».
Родные отговаривали Филатова от съемок в этом фильме – во-первых, он не щадил себя и работал в бешеном ритме, не делая пауз между своими проектами, а во-вторых, мать опасалась за его здоровье из-за суеверий, достаточно распространенных в актерской среде: нельзя играть собственную смерть, чтобы не навлечь на себя несчастья. Филатов к таким суевериям относился очень скептически и без раздумий согласился на роль героя, который переживал в фильме состояние клинической смерти после сердечного приступа и оказывался в «тоннеле мертвых».
Леонид Филатов по этому поводу говорил: «Мама считает, что ролью Филимонова в «Забытой мелодии для флейты» я накликал себе беду, Говорит, что, когда доходит до последней части, где мой герой переживает клиническую смерть, сразу выключает телевизор. К этому моменту у нее уже слезы на глазах и самочувствие становится плохим. Но я считаю, что ничего не накликал. Это моя судьба. Я убежден, что жизнь справедлива ко всему. Если Бог дает такие испытания, значит, так надо. А вообще, у артистов есть такая байка, что когда много играешь собственную смерть, в особенности в кино, то все беды минуют. Я в кино умирал раз пятнадцать. А снимая фильм «Свобода или смерть», просто расстрелял себя в Париже. Считаю, что все это глупые суеверия».
Однако эти игры со смертью все же имели роковые последствия. Филатов был трудоголиком и никогда не находил времени, чтобы заняться своим здоровьем. Он жил на износ, снимаясь в нескольких фильмах одновременно, параллельно играя в театре и выступая с концертами. В начале 1990-х гг. актер перенес инсульт, после чего друзья и близкие уговаривали его сделать паузу в работе. «Но я пропускал все это мимо ушей. Чепуха, считал. Сейчас понимаю, что судьба меня предупреждала: сделай паузу, переведи дух… Но предупреждение судьбы я проигнорировал», – позже признавался актер. А затем у Филатова обнаружили почечную недостаточность, провели операцию по пересадке донорской почки, но и после этого он продолжал работать – вел на телевидении передачу «Чтобы помнили». Осенью 2003 г. Леонид Филатов скончался на 57-м году жизни.
