Снег, не прекращаясь, шёл третьи сутки. Васька ещё помнил, что у него было имя, помнил тёплое молоко и Бабулечку.
Когда-то давно, когда Васька был ещё крохой, Бабулечка нашла его в коробке позади магазина. Кряхтя, она перелезла через невысокий заборчик, протиснулась сквозь изгородь и достала коробку, из которой доносился тихий писк.
- Ах, какая незадача! – качала головой Бабулечка, открыв коробку. - Что за нехристь тебя так упаковал? Чем ты ему не глянулась?!
Бабулечка сняла с шеи шёлковый платочек и закутала туда ещё безымянного Ваську. Глядя на разноцветный окрас, Бабулечка решила, что в руках у неё трёхцветная кошечка, и только дома она увидела, что кошечка не кошечка, а вполне себе жизнеспособный котик.
- Будешь Васькой, - сказала Бабулечка и отправилась на кухню за молоком.
Васька быстро превратился в холёного кота, ходившего за Бабулечкой как нитка за иголкой. Не хуже собаки охранял её, и сильно волновался, когда от Бабулечки пахло сердечными каплями.
Через полтора года случилось непоправимое – Бабулечку увезла белая машина и домой она уже не вернулась. Соседка кормила Ваську ещё какое-то время, но очень скоро новоявленные хозяева, дальние родственники Бабулечки, выбросили трёхцветное кошачье чудо на улицу.
- И Бог с ним! – сказали они.
А Васька поёжился, было прохладно, ведь он был домашним, теплолюбивым. Да и поесть бы уже не мешало…
Кот огляделся – высокие деревья теряли листву. Она летела от каждого дуновения ветерка и с пугающим шелестом задевала уши, хвост, и ложилась на асфальт. Васька несмело наступил на лист – тот хрустнул и сломался, а кот, испугавшись незнакомого звука, припустил, не глядя.
Сколько он пролетел, Васька не помнил. Его остановил вкусный запах тёплой котлеты. Перед ним стоял киоск, из которого пахло так вкусно!
Васька прижал уши и вдыхал опьяняющую волну. Желудок заурчал как голодный голубь – у-ру-рур, у-ру-рур. Васька сглотнул слюну.
- Что, Клякса, есть хочешь? – из окошка выглянула улыбающаяся женщина. – Подойди, кусочек брошу.
Так и жил Васька, ел остатки котлет, пил молоко, налитое заботливой рукой, и спал в коробке из-под куриных бёдрышек.
Однажды утром Ваську разбудил резкий шум – к киоску подъехала страшная машина и, подняв его краном, поставила на платформу. Киоск уезжал, Васька бегал в истерике. Сначала увезли Бабулечку, теперь киоск с его вкусно пахнущей хозяйкой и её котлетами.
Васька забился в кусты позади скамейки, свернулся клубочком и дрожал. Он плакал, плакал от страха, плакал от одиночества. Что теперь будет?
***
Незаметно Васька заснул. Ему снилось, что сидит он, гордый и сытый кот, на ветке высоченного дерева. А рядом с ним села огромная белая птица – вроде голубь, а вроде и человек. И говорят они, говорят…
- Как твои дела? – спрашивает Птица-человек, сложив за спиной белые крылья.
- Да нормально вроде. Вот только Бабулечка исчезла, и киоск увезли, - и так стало тоскливо Ваське, что и во сне он заплакал. А Птица-человек вдруг растаяла.
Васька открыл глаза и чихнул. На носу у него лежала белая пушинка, она щекотала носик, поэтому кот и чихнул. Он подумал, что это пёрышко из крыльев Птицы-человека, а это было что-то незнакомое. Пушистое, белое, но холодное. И таких холодных хлопьев летало всё больше и больше.
Васька поёжился. Он видел, конечно, снег и раньше. Но никогда снежинки не падали ему на нос – ведь смотрел он на них через стекло, сидя на подоконнике, в тёплой Бабулечкиной комнате.
Он оглянулся, киоска не было видно нигде. Становилось холоднее. Васька негромко мяукнул. Никто не откликнулся, только равнодушные снежинки вальсировали в свете фонарей, танцуя такой безжалостный холодный танец.
Переночевал Васька в коробке, которую бросили возле скамьи. На следующий день он бегал от урны к урне, ища остатки хоть какой-нибудь еды. Ел снег, чтобы заглушить урчание в желудке.
Зима набирала обороты.
От былой трёхцветной красоты у Васьки остались только жёлтые глаза. Они были медовые, тёплые, вкусные. Но никто не смотрел теперь в его глаза, и никто в них не отражался. Лишь белые кусты да скомканные бумажки из урны.
Кот стал прихрамывать – убегая от уличных собак, он неловко подвернул заднюю правую лапку и теперь ходил, ставя её очень аккуратно. Он исхудал.
Научился приворовывать хлеб, который сердобольные старушки кидали птицам.
И вот, снег, не прекращаясь, шёл третьи сутки. Васька ещё помнил, что у него было имя, помнил тёплое молоко и Бабулечку. Но всё реже эти воспоминания пробивались. Они словно утонули, растаяли, растворились.
Внезапно за спиной раздался злобный лай. Васька, не думая, рванул. Он влетел на дерево и в панике забрался на самую высокую ветку. Неожиданно она оказалась удобной – развилка ветвей на ней образовала местечко, на котором можно было лечь. И лежать, не боясь шлёпнуться вниз.
Собаки ещё долго метались под деревом, кружили, подскакивали, ставя лапы на ствол и лаяли вверх, туда, где на ветке затих обездоленный Васька. Незаметно он задремал.
****'
Снилось ему, что снова прилетела большая белая птица. Не то птица, не то человек. Огромные белые крылья, сложенные за спиной, отливали серебром.
- Что, Васька, худо тебе?
- Худо, ой как худо, - запричитал во сне Васька. – Холодно, голодно, ещё собаки эти…
Ваську прорвало. Он и говорил, и говорил, а Птица слушала и только кивала головой в ответ.
- А чего бы тебе хотелось, Васенька? – глядя в кошачьи глаза, спросила Птица-человек.
- Эх……. Увидеть бы Бабулечку… хоть разочек бы …. – Васька затих.
- Да и смотри, вот же она, – произнесла Птица-человек и кивнула в сторону.
И Васька увидел! Её, Бабулечку!
- Родная моя, - замяукал он, - любимая ты моя… Как же мне без тебя плохо, как же ты без меня? Куда тебя увезли? Я к тебе хочу…
- Васенька, душа ты моя, солнышко моё разноцветное! Как же я соскучилась! – Бабулечка была прямо здесь, рядом, в воздухе.
- А идём, милый, со мной, - она протянула руки к Ваське.
И в этот самый момент Птица-человек вдруг как толкнёт Ваську плечом. Васька и рухнул. Вниз. В темноту.
****
- Кирочка! Какая встреча! – под деревом стояли две девушки. Одна с коляской, в которой лежал малыш. А вторая – яркая, модная.
- Кира, это твой сын? Какой славный! – красавица наклонилась над коляской, рассматривая мальца. Она протянула к нему руки и вдруг…
И вдруг прямо в руки ей упал кот. Разноцветный, тощий, и похоже, бездыханный.
- Ой! – вскрикнула Кира. Она подхватила подругу, которая от неожиданности покачнулась. Ловко вывернув чуть в сторону коляску, Кира снова подхватила подругу.
- Энжи, что это?
- Да похоже, кошка с дерева упала, - расхохоталась Энжи. Она развернула животное и увидела, что это кот. Такой необычный, редкий, разноцветный.
- Мне сегодня по гороскопу написано, что счастье на меня свалится, - смеялась Энжи. – Я ещё думала, что же может произойти! А вот – коты с небес летают.
Васька понемногу пришёл в себя, но виду не показывал. Он понял, что голос этот не Бабулечкин, но приятный. Кот открыл левый глаз, затем правый, и несмело сказал:
- Мяу…
- Здравствуй, счастье ты моё! – улыбнулась девушка. – Как же зовут-то тебя?
- Мяу, - пропел Васька.
- У меня в детстве был кот, Васька, - Кира вспомнила своего кота. – Он с нами восемнадцать лет прожил. Добрый был, ласковый.
- Так пусть и этот будет Васькой! – решила Энжи.
А Васька подумал: «Так я и есть – Васька, чего тут решать» и мяукнул ещё раз. На всякий случай. Закрепить успех, так сказать.
Энжи обняла кота, и они с Кирой пошли к выходу из парка. Ведь им надо было кормить своих любимчиков. Кире – сына, а Энжи – нового друга Ваську.
