Жена принесла его совсем маленьким серым котёнком. Шкодные глазки, шкодный хвостик, и всё остальное, точно такое же шкодное.
Первым делом он залез в миску с кормом для нашего сенбернара, по кличке – Бокс. Оттолкнул его огромную морду, и наевшись собачьих сухариков, принялся безобразничать. Разогнавшись, начал прыгать на всё вокруг.
Ты смотри, какой попрыгунский малыш- улыбнулась жена. Так за ним это имя и закрепилось –Попрыгунский, Котёнок прыгал, как мячик. Но вместо стула, упал на спину Боксу. Лапки его разъехались по огромной спине, и пискнув от страха, он выпустил малюсенькие, но острые как иголочки коготки, и вцепился ими в спину собаки.
Глаза у Бокса вылезли из орбит, и он как беговая лошадь с наездником понёсся по комнате, разметая всё вокруг, и производя страшный грохот. Из кухни прибежала жена, и мы с ней открыв рты смотрели, как в течение минуты в зале упало всё, кроме двух шкафов, прикрученных к стене. Представляете себе, что такое сенбернар, наворачивающий круги в комнатушке, заставленной мебелью?
Устав и усевшись на пол, Бокс высунул язык, и тихонько начал подвывать. Котёнок сполз с его спины, и совершенно довольный произведёнными разрушениями, довольно мяукнул, и стал тереться об огромные сенбернарские лапы. Бокс наклонился и лизнул его. Всё. Теперь это были друзья. Они спали, ели и гуляли вместе.
Попрыгунский подрос, и превратился в большого красивого пушистого кота, в котором все души не чаяли. А он любил только своего друга –сенбернара Бокса.
И всё бы было хорошо. Но время, дамы и господа, безжалостный судья. И оно выносит свой приговор, и приводит его в исполнение. Одной ночью, наш двадцатилетний любимый сенбернар Бокс, ушёл на Светлую полянку. Ушёл ночью. Совершенно тихо. Так незаметно, что даже его друг Попрыгунский, ничего не заметил.
Говорят, так легко дано уйти только святым или безгрешным душам. Таким он и был – душой, которую все любили.
Жена плача позвала меня. Я вошёл в комнату и увидел, как кот обнимает за шею своего собачьего друга, и смотрит на меня глазами, полными ужаса и безнадёжности.
Нет. Я не могу на это смотреть- сказала жена и ушла в спальню. А я сел рядом с ними, и начал разговаривать с Попрыгунским. Вскоре он понял меня, и отпустив своего ушедшего друга, сел рядом. Тогда я поднял тело нашего сенбернара, и повёз его хоронить. А когда вернулся, то застал кота, лежащего на месте, где они спали с Боксом, и смотревшего куда- то в бесконечность, совершенно отсутствующим взглядом.
Я подошел к нему, и взяв на руки, прижал к себе. Но он был безучастен к моим разговорам.
И тогда я побежал. Я побежал по комнате, и бежал так, до тех пор, пока воздух не встал колом у меня в горле. Я положил кота на пол, и сел за стол, пытаясь вздохнуть. Воздух ворвался в лёгкие раскалённым ударом, и я задохнулся от внезапно нахлынувших слёз. Вдруг на стол запрыгнул Попрыгунский. Он встал на задние лапы, и упёршись передними мне в грудь стал облизывать моё лицо.
С тех пор мы спали всегда с ним вместе. Он упирался лапами в постель и прижимался ко мне своей шерстяной спинкой, а я гладил его. Так мы и засыпали.
Рядом ложилась жена, и погладив кота, засыпала тоже. А через пару месяцев, она принесла маленького и шкодливого щенка. Шкодливые глазки, шкодливый хвостик, и всё остальное такое же, шкодливое.
