"29-й панфиловец" - Андрей Бильжо

"29-й панфиловец" - Андрей Бильжо

Мне хочется поздравить Мединского с высокой наградой, он стал 29-м панфиловцем, единственным, кто остался в живых из этой команды, которую возглавлял Панфилов.

Много говорится о том, что нужно разделять мифы и реальную историю. Но проблема в том, что все мы сегодня живем в стране мифов, древних мифов и сегодняшних, связанных с Украиной, с Сирией. Эти мифы и сказки уже можно издавать, как «Легенды и мифы Древней Греции» (моя любимая книга была в детстве). «Легенды и мифы путинской России» — такую книгу я бы тоже почитал.

В психиатрии есть такое понятие, как «мифотворчество».

Но странно, что этим мифотворчеством занимается историк. «Мифотворчество» — это бред у больного, который рассказывает о том, что он видел инопланетян и был в космосе, и что он влияет на мозг своего соседа. Бред пациента отличается от мифов только тем, что если в бред верят все окружающие люди, то он превращается в миф. И в этом смысле мне вспоминаются многие фильмы про Ленина, которые я относительно недавно пересмотрел. Сегодня это дико смешно, потому что исчезла идеологическая оболочка и серьезное отношение к Владимиру Ильичу, и ты, наконец, понимаешь, насколько же это комедийные образы: «Ленин с бревном», «Ленин, принимающий ходоков», «Ленин и Надежда Константиновна Крупская».

Сейчас я расскажу страшную, крамольную вещь, которая взорвет интернет и меня, но, слава богу, я сейчас нахожусь далеко. Я читал историю болезни Зои Космодемьянской, которая хранилась в архиве психиатрической больницы им. П.П. Кащенко. В этой клинике не раз лежала до войны Зоя Космодемьянская, она страдала шизофренией. Об этом знали все психиатры, которые работали в больнице, но потом ее историю болезни изъяли, потому что началась перестройка, стала просачиваться информация, и родственники Космодемьянской стали возмущаться, что это оскорбляет ее память. Когда Зою вывели на подиум и собирались повесить, она молчала, хранила партизанскую тайну. В психиатрии это называется «мутизмом»: она просто не могла говорить, так как впала в «кататонический ступор с мутизмом», когда человек с трудом двигается, выглядит застывшим и молчит.

Этот синдром был принят за подвиг и молчание Зои Космодемьянской. Хотя, на самом деле, она наверняка была смелой, и для меня как психиатра и человека, который очень сердечно относится к душевнобольным, понимая их страдания, это ничего не меняет. Но историческая правда такова: Зоя Космодемьянская не раз лежала в психиатрической больнице им. П.П. Кащенко и переживала очередной приступ на фоне тяжелого мощного потрясения, связанного с войной. Но это была клиника, а не подвиг давно болевшей шизофренией Зои Космодемьянской.

Хотите верьте, хотите нет, но мы по-прежнему живем в мире мифов, которые стали называться «фейками», и теперь отделить одно от другого очень трудно. А для историков это очень интересная работа, потому что препарировать, отделять миф от исторической правды — увлекательный процесс, в этот момент историки становятся похожими на хирургов.

Мединский, министр культуры, который вручает награды за историческую правду, а на самом деле за мифотворчество, никакой не историк, а вот как раз «29-й панфиловец» и есть.

Ему, на самом деле, глубоко наплевать, и когда он называет мразями тех, кто предает историю нашей великой России, нашей родины, в его глазах я читаю фальшь и вранье. Он пытается пристроиться и уловить общий тренд и, надо сказать, довольно ловко его улавливает и чувствует, как настроено народонаселение нашей страны, как оно хочет гордиться, хотя гордиться последние лет 16 нечем, потому что ничего не создано.

Я могу сказать как апологет ностальгии, который одним из первых начал тосковать по прошлому: когда впереди нет будущего и настоящего тоже, все начинают смотреть назад и бояться правды. Им страшно сказать, кто устанавливал флаг на Рейхстаге, про Зою Космодемьянскую, 28 панфиловцев и Александра Матросова. Хотя если бы сказали правду, что в ней такого? Боятся сказать про битву подо Ржевом, когда конница шла на немецкие пулеметы, и немцы были в шоке и не знали, стрелять им или нет, потому что это было какое-то безумие. Только один из командиров отказался сесть в самолет и улететь, бросив солдат, немцы хоронили его с почестями. Это исторический факт, а никакое не мифотворчество. Почему нужно стесняться своей истории, которая так сложна и наворочена, с черными-серыми-белыми пятнами, как, собственно говоря, и жизнь?

Меня удивляет стойкость и боевитость Мединского, но он руководствуется фразой «лучшая защита — это наступление», и поэтому продолжает отстаивать свою позицию по мифотворчеству, когда историки откровенно говорят ему, что вы занимаетесь не историей. И в этом смысле он похож скорее на врача, который получил диплом, но лечит всех толченым мелом и кирпичом.

И это не метафора — такая история действительно произошла: один человек надел на себя белый халат и вел прием в деревне. У него на одной банке по-латински было написано melius — белый порошок, а на другой cirpicius — красный порошок, и он прописывал ложечку «кирпичиуса» и ложечку «мелиуса». Весь его кабинет был завешен всякими медицинскими таблицами. И, надо сказать, он помогал людям. Я был в комиссии, когда его смотрели психиатры, его не осудили только потому, что он никому не причинил вреда: если он чувствовал, что речь идет о какой-то серьезной патологии, он говорил: «А вам, голубушка или голубчик, нужно обратиться в райцентр к врачу, а «кирпичиус» вам принимать не нужно, и «мелиус» тоже». Кстати, он и денег не брал, получал вознаграждение натуральными продуктами — медом и яйцами.

Так вот Мединский мне напоминает такого «целителя» в белом халате, который торгует, прописывает «мелиус» и «кирпичиус», но, к сожалению, в отличие от того псевдодоктора, настаивает на своем и причиняет большой вред людям, вмешиваясь в их представление о мироустройстве.

Андрей Бильжо