Груша была старой кошкой черепахового окраса, и не случайно названной в честь героини романа Достоевского.
Лет семь своей жизни она каждый год приносила котят, и как Наталья Петровна ни пыталась за ней уследить и не выпустить весной из квартиры – Груша умудрялась улизнуть.
Вследствие чего все подруги и ближайшие соседки Натальи Петровны были счастливыми обладательницами трёхцветных кошечек – хотя бы одна такая была у Груши почти в каждом помёте. Остальных котят уж раздавали, кому придётся...
Вот и получилось, что в одном подъезде одновременно жили две черепаховые кошки – Груша на втором этаже, а её дочь на третьем.
Но в последние годы Груша остепенилась и перестала ходить гулять дальше подоконника, а больше всего любила лежать на коленях у совсем уже старой Натальи Петровны и мурлыкать под её морщинистыми руками.
А Наталья Петровна сильно сдала после восьмидесятилетнего юбилея. Отказывалась выходить на улицу, несмотря на призывы подруг и соседок; вставала только в уборную, целыми днями лежала в постели и слушала на полную громкость телевизор. Груша лежала рядом с хозяйкой.
Участковый врач, которого вызвала внучка Ирина, предположил, что у Натальи Петровны депрессия, но на этом предположении визит специалиста и закончился…
Наталья Петровна заведовала детским садом в то время, когда доктор был его воспитанником, поэтому, несмотря на седую бороду, авторитетом для Натальи Петровны не являлся и был изгнан из квартиры.
Внучка Ирина старалась так и сяк расшевелить бабушку, вернуть ей интерес к жизни: рассказывала про подруг, предлагала покататься на машине, погулять в парке…
Ездить Наталья Петровна соглашалась только на кладбище, к родным, и всегда там плакала и обещала усопшим скорую встречу; на упомянутых подруг и соседок махала рукой, а по поводу парка ворчливо отвечала:
«Ты бы с парнями там гуляла, вековуха!»
Ирина обижалась: ей было немного за тридцать, она всю жизнь училась и работала, потом ухаживала за заболевшей мамой – дочерью Натальи Петровны – похоронила её…
А теперь вот и бабушка сдаёт на глазах – когда тут гулять с парнями, и где они вообще…
В посёлке для персонала при санатории «Воробьёво» Ирина всех знала с детства, в Малоярославец выезжала редко, работала тут же неподалёку в школе…
Но вдруг случилось невероятное. Груша сидела-сидела на окне, да вдруг и спрыгнула, как встарь, на козырёк подъезда, к котам!
Наталья Петровна искала Грушу в квартире и, даже увидев в окно черепахового окраса кошку на козырьке в окружении поклонников, решила, что это Грушина дочь с третьего этажа и позвонила её хозяйке.
Та долго не подходила к телефону, а когда коммуникация, наконец, состоялась, соседка сказала, что её кошка дома и Наталья Петровна подумала, что та погуляла и вернулась.
Груша тоже появилась в какой-то момент и, хотя и была строго допрошена Натальей Петровной: «Где пряталась?!» – естественно, ничего не ответила...
А через несколько недель стало ясно, что на козырьке гуляла всё-таки Груша. Несмотря на почтенный кошачий возраст.
Наталья Петровна совершенно не обрадовалась. Перспектива возиться с котятами, пристраивать их, приучать к лотку ей не нравилась.
Наталье Петровне хотелось просто лежать и слушать телевизор, позволяя ему заглушать тяжёлые навязчивые мысли, прислушиваться к своему слабеющему организму…
Так что, Наталья Петровна теперь ругалась и ворчала не только на Ирину, но и на Грушу. А Ирина сердилась на бабушку: раньше, в прошлые годы, распределение котят было бабушкиной добровольной обязанностью.
Наталья Петровна заранее, до рождения хвостатых, плотно садилась за телефон, обзванивала всех знакомых и даже малознакомых, и знакомых знакомых, и составляла списки желающих: отдельный на трёхцветок, отдельный на простых «девочек» и ещё на «мальчиков».
К рождению котят какая-то часть из них уже кому-то предназначалась. Некоторые даже уезжали по новым домам вместе с санаторскими отдыхающими.
А теперь бабушка не собиралась этим заниматься. Ирине же было просто некогда. Она как раз стала завучем, пошла на курсы повышения квалификации. Надеялась, что котят будет не очень много, не как случалось в Грушиной юности.
Этой надежде, похоже, не суждено было оправдаться – пузо у Груши росло, а Наталья Петровна и Ирина всё бранились и грустили.
Примерно через два месяца похожая на мячик Груша принялась вить гнездо в самом хорошем месте – на кровати Натальи Петровны.
Ирина тоже оборудовала ей домик, в специально купленном в зоомагазине дорогом лукошке. Но чем-то он Груше не нравился, и она явно предпочитала бабушкино одеяло. И сделать с этим ничего не удавалось.
Даже покупка нового одеяла Наталье Петровне и перемещение старого одеяла в Грушино лукошко ничего не изменили. Груша просто стала интересоваться новым одеялом и сооружать из него что-то под боком у старой хозяйки.
Груша так и родила своих шестерых – на кровати у Натальи Петровны, пока Ирина была на работе.
Отметив, что и в этом помёте есть одна «черепашка», Ирина перенесла мамашу с котятами в лукошко. Стоит ли говорить, что не прошло и часа, как всё Грушино семейство снова оказалось у бабушки в кровати.
Ирина пошла на компромисс и поставила лукошко на постель, вновь посадила в него котят и мамашу. Всё напрасно.
Причём сама Наталья Петровна хоть и ворчала, но всё-таки сильно не возражала, чтобы котята были с ней и даже говорила:
«Сходи, Грушенька, отдохни, покушай, а я за ними присмотрю!»
Это Ирине котята на бабушкиной постели казались гигиеническим адом. Но сделать ничего решительного не удавалось: только стелить кошкам отдельно, но в итоге и бабушкины вещи всё равно оказывались задействованы в кошачий обиход.
Шли дни, котята росли, и однажды, когда Ирина была на работе, Груше что-то пришло в голову и она решила то ли всё-таки перенести котят подальше от Натальи Петровны и так освободить хозяйку от хлопот, то ли показать котят другим кошкам...
Груша схватила одного котёнка и, проскользнув в форточку, оказалась с ним на козырьке подъезда! Затем второго… Когда Наталья Петровна поняла, что происходит, она больше не смогла лежать и стала действовать.
Прежде всего, взяла табуретку на кухне, поставила её на раскрытое настежь окно, а затем опустила на козырёк. Вторую табуретку поставила как можно ближе к подоконнику изнутри квартиры.
Соорудив такую импровизированную лестницу, Наталья Петровна в одну руку взяла лукошко для котят, в другую – трость, и в свои восемьдесят полезла на козырёк за котятами!
Ей удалось благополучно собрать обоих котят в лукошко и поставить его на подоконник, а вот забраться на табуретку с козырька уже не получилось. Видимо, козырёк был расположен несколько ниже уровня пола в квартире.
Глупая Груша пыталась проскочить на козырёк с третьим котёнком, но Наталья Петровна не пустила её и даже прикрыла окно снаружи. А сама села на табуретку на козырьке и упёрлась тростью в его жестяное покрытие...
Соседи и прохожие были поражены этим зрелищем. Они давно не видели Наталью Петровну, знали от Ирины, что бабушка не встаёт.
И увидеть её на козырьке, восседающей на табурете в гордой позе императрицы на троне, в домашних тапках и халате, накинутом на ночную рубаху, они не ожидали.
Наталья Петровна охотно вступила в диалог с собравшимися внизу, смеясь, рассказала, как и почему она тут очутилась. Соседи порадовались её адекватности и хорошему настроению и даже быстро придумали, как вернуть Наталью Петровну в квартиру.
Вызвали Олега, сына участкового врача и племянника той соседки, у которой жила трёхцветная дочка Груши. Он спрыгнул на козырёк из окна тётиной квартиры с третьего этажа – и помог Наталье Петровне вернуться на кухню тем же путём, каким бабушка и покинула её.
В квартире Наталью Петровну ждало приятное новшество: все Грушины котята оказались в лукошке на подоконнике, а не только те два, которых бабушка забрала с козырька.
Видимо, у Груши в голове что-то щёлкнуло, и она признала специально купленное лукошко за годный домик...
На радостях Наталья Петровна не отпустила Олега и усадила пить чай, а принимать гостей ей не случалось уже давно.
За разговорами вспомнили, что Олег и Ирина учились в одной школе, только в разных классах. Олег рассказал, что сейчас у него своя логистическая компания, несколько грузовых машин.
Поскольку Ирине никто из соседей не позвонил, всё, что она застала в своей квартире, её несказанно удивило.
Прежде всего – весело хлопочущая бабушка. Во-вторых, Олег, который Ирине когда-то нравился, но компании у них были разные, и не «срослось». В-третьих, котята с Грушей не на кровати, а в лукошке.
Но совершенно потрясла её история про бабушку на козырьке подъезда.
Ирина присоединилась к чаепитию. В честь её прихода даже обнаружился тортик, за которым Олег уже успел сбегать.
Наталья Петровна радостно сообщила, что Олег берёт себе «черепашку».
– Не, Наталья Петровна, трёхцветку у вас и так возьмут. Давайте мне самого захудалого, который никому не нужен. Вон эту «шпротинку», – Олег чайной ложкой показал на самого маленького котёнка.
– А «черепашку» мы тогда себе оставим, чтобы Грушенька не скучала! – решила вдруг Наталья Петровна.
– Ну, осталось всего четверых пристроить! – вздохнула Ирина.
– Так, если есть парень – это папе, а то у родителей кота сейчас нет! – обрадовался Олег и посмотрел на Ирину, словно ища её одобрения. И, видимо увидев его в Ирининых глазах, оживился ещё больше:
– А ещё троих я своим сотрудникам предложу! Сейчас я их сфотографирую, можно?
Груша сначала зашипела на Олега, но услышав успокаивающий голос Ирины, позволила котятам участвовать в фотосессии.
Олег и Ирина увлеклись съёмками, как маленькие. Наталья Петровна смотрела на них, улыбалась и совсем не стремилась на кровать.
С тех пор депрессия у неё прошла. Наталья Петровна снова стала спускаться во двор и даже посещать магазин.
А Олега и Ирину соседи часто видели вместе. Всех котят они сообща пристроили и нашли какие-то новые общие темы, например, посещение родителей Олега – и не только с целью проинспектировать, как там живётся Грушиному котёнку...
