Российская Федерация объявила войну России. Российские танки пересекли государственную границу вражеского государства и уничтожили аэродромы, с которых самолеты противника вылетели бомбить танковые дивизии неприятеля. Главнокомандующий войсками пообещал народу победоносное наступление в кратчайшие сроки, однако полководец противника — Владимир Путин — оказался хитрым геополитиком и умелым стратегом. В первые же дни войны было мобилизовано более миллиона россиян, которые горели желанием поскорее расквитаться с врагом за горечь предательства и унижения. Шапкозакидательские настроения царили и среди русских, уверенных в своей скорой победе.
«Отечество в опасности!» — кричали с трибун пламенные ораторы, отправляя своих детей в Швейцарии, и призывали население покупать билеты военного займа. Государственная дума работала в круглосуточном режиме. Но и депутаты противной стороны не сидели без дела: вражеские парламентарии ежедневно принимали один закон за другим. «О недопустимости предательства и сдачи в плен», «об использовании запрещенного оружия и пыток», и «о бомбардировках медицинских и детских учреждений». Каждая сторона была убеждена в своей победе, полагая наличие атомного оружия — главным козырем в противостоянии.
Спустя неделю на Куликовом поле состоялось крупнейшее танковое сражение за всю историю мировых войн, где в решительном бою сразились тысячи дивизий. Миллионы солдат двух армий сошлись в рукопашной схватке. Противоборствующие стороны пошли на хитрость и применили запрещенное оружие: россияне использовали снаряды с зарином, а русские — пули, начиненные спорами сибирской язвы. Владимир Путин, узнав о таком коварстве, рассвирепел и отдал приказ о ядерной бомбардировке Воронежа. Противник в отместку нанес ответные атомные удары по Хабаровску и Владивостоку. Так началась полномасштабная третья мировая война, о начале которой еще месяц назад предупреждал всех убывающий в эмиграцию Аркадий Бабченко. Тут-то все и закрутилось.
Игорь Поночевный
