Чем ближе время инаугурации нового президента Соединенных Штатов Дональда Трампа, тем очевиднее становится, насколько непростыми окажутся задачи новой американской администрации. Трамп, который во время своей предвыборной кампании буквально излучал уверенность в том, что все сложные проблемы внутренней и внешней политики страны решаются простым изменением подхода к ним – и в этом избиратели республиканского кандидата были убеждены не меньше, а то и больше своего избранника – оказывается в настоящем прокрустовом ложе, выбраться из которого будет не так-то легко. По крайней мере, для этого нужно время – а времени у американских президентов всегда катастрофически не хватает.
Мы привыкли оценивать каждого вновь избранного президента Соединенных Штатов по его предвыборной кампании, забывая, что ни эта кампания, ни намерения претендентов не имеют с реальностью практически ничего общего. Политика – действительно очень простая наука. И она свидетельствует, что обстоятельства создают лидера, а не лидер – обстоятельства.
Вспомним предвыборные кампании последних президентов Соединенных Штатов. Джордж Буш-младший – в отличие от своего предшественника Билла Клинтона – демонстрировал нежелание вмешиваться в мировые проблемы, был самым настоящим «изоляционистом», не хуже Трампа. 11 сентября доказало Джорджу Бушу, что без такого вмешательства он рискует обречь на крах и свою политическую карьеру, и сами Соединенные Штаты. Но готовность к такому вмешательству потребовала пересмотра всей системы первоначальных намерений. В начале своей каденции Буш – заинтересованный партнер нового российского президента Владимира Путина, в глаза которого он внимательно всматривается. В конце правления Джорджа Буша Россия и Соединенные Штаты находятся в самой «нижней точке» своих отношений, российская пропаганда вовсю работает на дискредитацию США и президентской администрации и с нетерпением ожидает прихода в Белый дом демократов во главе с Бараком Обамой, тем более что новый государственный секретарь Хиллари Клинтон – супруга того самого президента, с которым у Кремля установились действительно неплохие отношения.
Барак Обама – «изоляционист» не хуже Трампа. Он хочет распутать узлы, которые сложились в американской внешней политике в результате правления Джорджа Буша. Он позиционирует себя как миротворца и даже получает – авансом, какой беспрецедентный случай! – Нобелевскую премию мира. В отношениях с путинской Россией Обама с готовностью принимает предложенную Клинтон политику «перезагрузки». Но ожиданиям «полезных идиотов» от либерализма не суждено оправдаться, как не суждено оправдаться ожиданием «полезных идиотов» от консерватизма. И не потому, что одни – либералы, а другие консерваторы, одни – демократы, а другие республиканцы. А потому, что миром правят не благие намерения, а объективный ход событий. Обама мог пытаться дистанцироваться от мира, но мир не собирался дистанцироваться от него. В конце своего правления уходящий американский президент «застрял» в ближневосточных проблемах, вполне сравнимых с трудностями его предшественника. Отношения с Россией после всех неудач «перезагрузки», вторжения Путина в Украину и бойни в Сирии находятся на самой низкой точке и в Кремле с нетерпением ожидают прихода новой республиканской администрации, тем более, что будущий государственный секретарь Рекс Тиллерсон кажется Путину не меньшим другом России, чем когда-то бывшая первая леди Хиллари Клинтон. Вся сцена удивительным образом напоминает декорацию, которая сложилась в Вашингтоне на момент смены власти восемь лет назад, только на этот раз Барак Обама играет Джорджа Буша-младшего, а Дональд Трамп – Барака Обаму.
И результат будет такой же. Совершенно не важно, какими были обещания и намерения Дональда Трампа, совершенно не имеет значения, что он думает о Путине, и какими личными связями располагают представители его администрации в Кремлем. Новый американский президент обречен на конфронтацию с Россией после краха попытки избежать этого – причем конфронтация Трампа, учитывая особенности его личности, будет куда более серьезной, чем конфронтация Обамы. С «изоляционизмом» нового американского президента будет покончено за считанные недели по той же самой причине, по которой было покончено с «изоляционизмом» Буша и Обамы: когда Америка пытается дистанцироваться от мира, мир приходит к ней сам. И отнюдь не всегда – с добрыми намерениями.
Но есть и еще одна особенность момента, которой не было в момент перехода власти от Буша к Обаме. Уходящий президент настолько не доверяет предшественнику, настолько считает его не способным к управлению страной, что в последние недели своего пребывания на посту старается загнать в то самое «прокрустово ложе» неразрешимых проблем, из которого невозможно выбраться. Самые яркие примеры – это введение новых санкций против России за вмешательство в избирательную кампанию в Соединенных Штатах и неучастие в голосовании по антиизраильской резолюции Совета Безопасности ООН.
Введение новых санкций против России не может не затруднить диалог между американской администрацией и Путиным – какую благожелательность бы не демонстрировал российский президент после этого решения Обамы. Потому что до сегодняшнего дня на столе были исключительно санкции, связанные с аннексией Крыма и войной на Донбассе. О продлении этих санкций и самой их целесообразности можно было спорить с точки зрения «реальной политики», они не задевали напрямую американских национальных интересов, касались международного права и локального конфликта на востоке Европы. В конце концов, всегда можно было отступить, не изменяя формальным принципам. Соединенные Штаты, например, никогда не признавали оккупации Советским Союзом Латвии, Литвы и Эстонии – но это не мешало переговорному процессу с Кремлем. Но санкции, связанные с самими США, к тому же отчетливо поддержанные республиканским истеблишментом – это совсем другое дело. И в этой ситуации ребром встанет вопрос: а что сможет сам Владимир Путин предложить Дональду Трампу в обмен на снятие санкций, чтобы позиция американского президента не выглядела капитулянтской в глазах его собственной партии? И собирается ли Путин что-либо предлагать, кроме совместных действий в Сирии, где американцы ему – как показывает процесс переговоров с Турцией и Ираном – особо и не нужны?
С Ближним Востоком и того хуже. Решение Обамы перед «последним звонком» отказаться от ветирования «поселенческой» резолюции Совета Безопасности – не только следствие неприязненных личных отношений американского президента и израильского премьера, как считают многие в Вашингтоне и Иерусалиме. Это отражение самого подхода администрации Обамы к «интернационализации» подходов к решению ближневосточной проблемы. И этот подход разделяется в Рамалле – причем нельзя сказать, что он не приносит результатов. Именно за период президентства Обамы международными организациями был принят целый ряд решений, легитимизирующих претензии Палестинской администрации. И сейчас и эти, и будущие решения будут осложнять жизнь и правительству Израиля, и администрации Трампа – тем более что права вето нигде, кроме Совета Безопасности, у Соединенных Штатов нет. А юридические основы, позволяющие Рамалле двигаться дальше, резолюцией Совбеза заложены. И в результате мы получаем результат, при котором Трамп, вне всякого сомнения, может быть сторонником Израиля, но он не может быть посредником для Израиля. А это означает, что проблемы могут быть попросту «заморожены» на время его президентства – в лучшем случае. Либо обернуться очередным силовым противостоянием. В худшем.
Но и это еще не все. Трампу будет непросто и без действий Обамы. Очень трудно одновременно пытаться ограничить влияние Китая – и одновременно улучшить отношения с Россией. Очень трудно отказаться от «ядерной сделки» с Ираном – и найти взаимопонимание с Путиным. Очень трудно быть преданным союзником Израиля – и рассчитывать на арабских союзников и даже на Турцию на Ближнем Востоке. Очень трудно быть «евроскептиков» и надеяться на взаимопонимание с европейцами. Все это – практически взаимоисключающие понятия.
Прокрустово ложе – это постель, сотканная из противоречий.
