– Он замечательный, открытый и простой человек!
Сказали мне моя мама и жена. На дворе стоял февраль 2014 года — кажется, 25-е число. Мама и жена на Майдане успели немного пообщаться с героем последних событий — сотником Парасюком.
Я ни разу не виню маму и жену, они обе умницы. Тогда у них не было поводов для сомнений.
Те, впрочем, скоро возникли. «Герой, спугнувший Януковича»? Однако уже к концу февраля были опубликованы видеозаписи, по которым было очевидно — вещи из «Межигорья» начали вывозить за два дня до знаменитого спича Парасюка. Потом была война, наш герой попал в плен — и многие задались вопросом: как так получилось, что ни террористы, ни их российские кураторы его не узнали, быстро передав в руки украинцев тогда, когда другие пленные остались «на подвале» на месяцы, если не годы?
Потом наш герой попал в политику. И заслужил репутацию прожжённого популиста. И внезапно стал ездить в хороших машинах, явно не по депутатской зарплате — что поделаешь, внезапно разбогатела семья. И уже люди, которые в начале 2014-го смотрели на него с восхищением, стали спрашивать: погодите, а как он тогда на сцену прорвался? Наконец-то возник вопрос, который должен был возникнуть в первый же день — простите, а какой сотни сотник-то? До сих пор нет чёткого ответа.
Для кого-то Владимир Парасюк — до сих пор герой. Но таковых уже явно в разы меньше, чем было в 2014 году.
Или вот, например, лётчица Савченко. Тоже не совсем лётчица — штурман-оператор вертолёта. Было время, когда почти вся страна, включая меня, смотрела на неё снизу вверх. В плену, окружённая абсурдом российского кривосудия, она была слишком похожа на Украину как таковую. Во всяком случае, так это выглядело со стороны. Единственный раз, когда я на своей странице в Facebook обнародовал малое сомнение — мол, а почему в условиях долгой и многократной сухой голодовки у нашей героини, простите, сохраняется внушительный размер бюста, комментарии подписчиков содержали очень недобрые пожелания в мой адрес.
Теперь эти же люди желают совсем недоброго ей.
Интересно, что, критикуя Савченко, они вспоминают и те вещи, о которых было известно до её появления в российском суде. Например, неоднозначные отзывы от её иракских сослуживцев, колебавшиеся от «там не всё в порядке с дисциплиной» до «там не всё в порядке с головой». Или саму историю её попадания в плен, сопряжённую с гибелью многих айдаровцев. То есть когда они её превозносили, то обо всём этом знали. Просто вытесняли это куда-то за край сознания.
Или, например, комбат и депутат Семён Семенченко, он же Константин Гришин.
Определённые вопросы к его биографии были с самого начала. Сперва просто потому, что он не снимал балаклаву. Потом, когда герой был деанонимизирован, ему вспоминали долги его бизнеса в Севастополе. Между этими событиями часть его батальона отделилась и начала крыть его последними словами — по словам бойцов, из-за его непрофессионального командования погибло множество их побратимов, тогда как сам «герой» удивительным образом всякий раз выходил сухим из воды или с минимальными потерями для себя (как, например, из-под Иловайска). Ещё позже была сомнительная история с получением гражданином офицерского звания «экстерном». Поклонников у героического комбата хватало всегда. Хватает и сейчас, когда он уже стал депутатом. Но многие из его поклонников образца 2014 года сейчас готовы были бы задушить его своими руками — если, конечно, удалось бы обхватить шею.
Или герой совсем недавних событий — судья-снайпер Мамалуй, один из защитников Донецкого аэропорта. Когда киевские патрульные надели наручники на отказавшуюся перепарковать свой автомобиль судью, Мамалуй активно вступился за неё через свой Facebook, пообещав им кары тяжкие согласно закону. И такая кастовая солидарность звучала в этом заявлении, такая неприкрытая круговая порука, что по сети пошли комментарии «сегодня Мамалуй для меня умер».
Но постойте, кто читал его страницу в Facebook, тот и раньше знал, что Мамалуй всегда горой стоял за судебную систему вообще и каждого судью в частности. При всём её нынешнем состоянии. Просто раньше это не считали нужным замечать.
И тут же нашлись люди, которые стали говорить: да и снайпер он, мол, не очень. И в ДАП вёл себя высокомерно. И вообще.
Где вы были раньше? Да как-то стеснялись на этом акцентировать. А вот тут случай выпал.
Ну, случай не случай, а Мамалуй уже без пяти минут судья Верховного суда, так что вряд ли ваши комментарии что-то изменят в его позиционировании.
К чему я это всё?
У внешнего наблюдателя может сложиться впечатление, что в нашей стране очень плохой воздух. Он портит людей. Средний период полураспада героической личности в Украине — полтора года. А ещё через полтора она превращается в редкого козла и набирает лишний вес.
Увы, дело не в климате. Дело в том, что если лепить героя из подручного материала и палок, игнорируя все шероховатости, то после цветочно-конфетного периода увидишь стрёмного вида гомункулуса с непрошибаемой самоуверенностью поп-звезды, которого радостно подхватит сказочная птица Монетизация и унесёт куда-нибудь в район Печерских холмов.
Я всегда был далёк от мысли, что в мошенничестве виновата лишь одна сторона. Назовите это «обвинением жертвы», если хотите, но тот, кто высылает деньги в ответ на письмо «у вас в Нигерии умер богатый дядя, осталось наследство, переведите 50 баксов на операционные расходы», прекрасно знает, что у него нет дяди в Нигерии. Но не позволяет себе упустить шанс на сказку. «А вдруг?». Он покупает свой обман.
Точно так же потребитель лживых новостей с известных «сливных бачков», наверное, догадывается, что вице-президент США, едя с визитом в Москву, не везёт требование отставки Путина. И что оный Путин не болен смертельной болезнью, если не считать таковой КГБшный склад ума. И что от открытия украинской учёной до реального лечения рака путь длиной в тысячи ли.
Но вновь наши люди, истрепанные жизнью и приученные любить героический эпос, покупают свой обман. Это самая востребованная на рынке информация.
«Неужели вы ещё тогда не видели?..»
Разумеется, видели. Но не смотрели в ту сторону. И готовы были убить за попытку их головы туда повернуть. Они покупали свой обман.
Даже хуже того. Допустим, изначально человек был действительно хороший. Честный и открытый. Но попробуйте побыть в фокусе внимания тысяч. Очень быстро появляется оценочная зависимость. Хочется быть той же самой иконой, которую в тебе видят, хочется соответствовать этому образу… Кто учил историю Рима, Византии или Персидской империи, знает — у большинства неизбежно сносит крышу. Один уходит в дикий популизм. Второй, напротив, начинает верить в собственную безошибочность. Третьего вовремя окучивают злые люди за бабло. А четвёртого — объяснив, что он должен разменять свою популярность на возможность спасать других людей (например, из плена террористов) и ради такого не зазорно этих террористов похвалить, пожать руку перед камерой…
Отсюда вывод: проблема не в предложении, проблема в спросе. Главная проблема скоропортящихся героев в Украине — это лично мы. Потому что мы хотим видеть в живых людях ходячие иконы. Медные трубы портят даже тех, кто прошёл огонь и воду, оставшись человеком. А уж тех, кто изначально шёл сиять и грести, и портить-то не надо.
Особо богат на таких героев был 2014 год, потому что тогда на них был чудовищный спрос. Их было много, у них была раскрутка, а мы были неопытны. Тогда на социальном лифте нашего доверия взлетело — и влетело в высокие кабинеты — рекордное количество калиброванного жулья.
Прошло три года. Стали ли мы умнее? Или, разочаровываясь в одних иконах, срочно ищем других им на замену? Как игроман, вновь идущий в казино в надежде, что в этот раз повезёт.
Нужно что-то менять в консерватории. Нужно что-то менять в головах.
P.S. Кто-нибудь, нацепите на постамент от памятника Ленину табличку с фразой «Не сотвори себе кумира», пока на него не затащили очередного вождя.
