Кейс Ксении Собчак – это хорошая иллюстрация того, как выглядит эмансипация Украины.
Российская оппозиционерка решила отругать украинского президента. По ее мнению, он недостаточно демократичен, не понимает свою страну и совершает ошибки. Полтора месяца назад Ксения Собчак записывала нечто подобное в адрес российского президента и можно предположить, что она пыталась всего лишь «соблюсти баланс».
И это прекрасная иллюстрация к разговору о России, Украине и Крыме.
Они по привычке пытаются выступать с позиции «совести нации», забывая о том, что нации по обе стороны границы уже разные
Проблема Ксении Анатольевны и ее единомышленников в том, что они по привычке пытаются выступать с позиции «совести нации», забывая о том, что нации по обе стороны границы уже разные. В этом смысле они мало отличаются от своих оппонентов – для обеих групп пограничные столбы это условность, которая не должна мешать их праву на нравоучение.
Собственно, Ксения Собчак не одинока – время от времени кто-то из ее коллег по либеральному российскому цеху, возмутившись украинцами, решает их прилюдно отчитать. Забывая о том, что легитимность их менторских интонаций заканчивается там, где начинается территория Украины. Потому что нравоучение имеет смысл лишь тогда, когда адресат готов его слушать.
Это хороший пример того, что судьбу полиса могут определять только лишь граждане полиса. Просто по факту общей судьбы. Именно поэтому границы имеют значение. При всех его недостатках Петр Порошенко – это президент Украины, которого выбирали украинцы. И вопрос его политического будущего они решат самостоятельно – без опеки и попечительства Ксении Собчак.
В сознании россиян Хельсинки – это столица отдельного суверенного государства. А Украина для них – это концентрация ожиданий. Просто у имперцев свои ожидания, а у либералов – свои
Тот факт, что российской телеведущей не приходит в голову лезть с наставлениями к президенту Финляндии Саули Нийнистё, означает лишь то, что в сознании россиян Хельсинки – это столица отдельного суверенного государства. А Украина для них – это концентрация ожиданий. Просто у имперцев свои ожидания, а у либералов – свои. Но выбор интонации одними и другими – четкий сигнал, что соседнюю страну они продолжают воспринимать как «свое», а не «чужое».
И это еще одно доказательство, что они так и не поняли, какие процессы запустила в Украине аннексия Крыма.
Потому что вторжение на полуостров стало лучшим доказательством того, что никакие уступки России не могут гарантировать безопасность страны. Именно тогда – в феврале 2014 года – в Украине начался явственный процесс политического и культурного оконтуривания государства. И если в 2014 Украина начала дистанцироваться от российского государственного, то в 2017-м дистанцируется от российского оппозиционного.
Если российский либерал главным своим противником считает авторитаризм и Владимира Путина, то для украинца в роли соперника выступает само российское государство
Этот процесс так остро воспринимается в России еще и потому, что украинское медиапространство продолжает во многом оставаться русскоязычным. Это рождает иллюзию ложную одинаковости и однотипности. Ложную потому, что «пространства общего» между российскими либералами и «украинскими русскими» теперь уже нет. Если российский либерал главным своим противником считает авторитаризм и Владимира Путина, то для украинца в роли соперника выступает само российское государство, в максимальном ослаблении которого он кровно заинтересован. А с этим, в свою очередь, не готовы будут согласиться граждане России – каких бы взглядов они не придерживались.
Статус «российского оппозиционера» перестает давать кредит доверия своему обладателю в глазах украинского обывателя. Пикантности происходящему добавляет то, что аудитории по обе стороны границы способны друг друга понимать без перевода, а потому продолжают по инерции сходиться в виртуальных битвах соцсетей.
Но как только Украина перестанет реагировать на любые замечания из России – эмансипацию можно будет считать свершившейся.
