Но один мужик, который сидел у самого костра, одетый в белый балахон, не дал Иисусу Христу триста рублей, сказав так:
— Как же ты мог обидеть эту несчастную женщину? Она приехала сюда, на черноморский курорт, вся в расстроенных чувствах, согбенная чудовищными испытаниями, брошенная мужем, страдающая душа! Ее надо было страшно пожалеть, гладить ее, целовать ей колени! А ты вздумал над нею надсмеяться? Как же ты мог, тварь?!
И Иисус спросил его со смехуечком:
— Ты мент, что ли?
— Почему?
— Потому, что главное правило на зоне: «не встревай». Не твоего ума дело, гондон, и гони три сотни.
Но этот мужик ничего не дал, а только криво усмехнулся.
Тогда Иисус подскочил к нему и ударил мужика кулаком в лицо, но не попал: мужик в последний момент ловко уклонился. И уклонившись, выпрямился, как пружина, и ткнул Иисуса в печень, и тот согнулся, и тогда мужик вмазал ему в челюсть, и Иисус Христос упал лицом в песок. Собутыльники вскочили, но побоялись драться с мужиком; по всему было видно, что он умелый боксер. Лишь только один кинулся, размахивая руками, но был в один момент повержен апперкотом в подбородок.
— Да кто ты такой? — вскричали в один голос пропойцы. Напрасный вопрос: отблески костра высветили все черты мужика, сидевшего прежде так, что не было никак видно его физиономии. Белый балахон его оказался римской туникой. Небольшая бородка украшала правильные узкие черты лица, обрамленные белокурыми локонами. Голубые глаза метали молнии. На лбу вздулась жила, испещренная следами острых шипов, оставшихся, верно, от тернового венца.
— Я – Иисус Христос! — вскричал мужик, осеняя себя крестным знаменем.
Все, бывшие вокруг, страшно обомлели.
Ненастоящий Иисус Христос лежал на песке, взирая с ужасом на настоящего.
Иисус поднял избитого самозванца, вытер ему тряпицею кровоточащий нос, и стал давать наставления:
— Сей же час ты вернешься к женщине в гостиницу, падешь перед ней на колени, во всем признаешься и слезно умолишь тебя простить. Выигранные деньги ты отдашь ей. Также скажешь, что намерен быть ей верным и заботливым мужем, пекущемся о здоровье будущих ее детей. Но прежде подстригись и вымойся, ибо грязен, как скотина.
Фальшивый Иисус только послушно кивал ему разбитой головой.
После того Иисус Христос осенил самозванца крестным знаменем, и пошел вдоль прибрежной полосы. А ненастоящий Иисус Христос побрел в другую сторону, к гостинице. И он шел и думал: «Как же я найду эту женщину? В какой гостинице она живет, и какой номер? И зачем оно мне надо? И почему я слушаюсь этого мудака в белом? Может быть, это и не Иисус Христос, а наебалово?» Но он странным образом не мог остановиться, потому что страх и долг гнали его вперед.
И этот человек входит в первую попавшуюся гостиницу, поднимается на второй этаж, отворяет туалет, где видит в кабинке новый темно-синий костюм Brioni и лакированные туфли как раз своего размера, моется и причесывается, и выходит из туалета и стучит в самую первую дверь, на которой написано «7» и открывает ее. И там, на кровати, и сидит та самая женщина, которую он обманул. И этот лже-Иисус падает перед ней на колени, обнимает ее ноги и горестно плачет, жалкий, несчастный обманщик, и говорит все то, что приказал ему Иисус Христос.
И эта женщина улыбается, и гладит его по щеке, и отвечает нежно и проникновенно:
— Молчи, глупыш. Не говори ничего, я все знаю и так.
— Но откуда? — вскрикивает скорчившийся перед ней на коленях мужик.
— Да потому, что я и есть настоящий Иисус Христос, — говорит женщина.
Поддельный Иисус Христос в ужасе отстраняется, и вопит:
— Что!? Значит, я трахал мужика?!
Женщина долго и заразительно смеется:
— Нет, все нормально, успокойся. Совесть твоя чиста. Ты трахал женщину.
Фейковый Иисус Христос истово крестится.
— Просто ты должен понимать, — говорит новый Иисус Христос в образе женщины, — что мир поменялся. Ваши старые шовинистические сексистские шаблоны уже больше не работают. Ваши мускулинные штампы о превосходстве мужчин уже не актуальны, и вообще вчерашний день. Феминизм правит миром, и в этом новом мире Иисус Христос вполне может оказаться женщиной, или даже трансгендером.
Мужик смотрит на Иисуса во все глаза:
— Значит, у нас будет Внук Божий?
Женщина счастливо улыбается и кивает головой.
— Значит, ты родишь Бога, а я буду его отцом?!
— Нет, — говорит женщина. — Ну, как ты представляешь себе беременного Иисуса Христа? Побойся Бога! Родишь ты.
— Что?!
— Да, и все уже решено, не спорь. Через девять месяцев ты родишь мальчика и назовешь его «Федечкой» в честь Достоевского.
— Достоевского?!
— Да. Достоевского Федора Михайловича.
Мужик встает с ковра, в ужасе отстраняется от Иисуса Христа, и выходит в коридор, срывая с шеи галстук, и вдруг видит стоящего там в одних трусах и в резиновых тапочках взбешенного чеченца с бородой и с золотым пистолетом, который говорит мужику:
— Мужик, зачем ты взял мой костюм?
Мужик хочет ответить, что он тут совсем не причем, как получает со всей силы ногой по яйцам и теряет сознание.
Конец второй серии.
Игорь Поночевный
