В октябре 1962 года холодная война достигла своего апогея — разразился Карибский, или, как называют его в США, Кубинский ракетный кризис. Не до конца продуманные действия советского лидера Н. С. Хрущева, его попытка «подложить американцам ежа» поставили человечество на грань ядерной катастрофы. Выполняя решения своего политического руководства, Генеральный штаб СССР в короткие сроки спланировал и организовал уникальную стратегическую операцию «Анадырь» по переброске советских войск на Кубу.
Впервые в истории создавалась группа советских войск для действий за границей из всех пяти видов вооруженных сил. Военно-морская составляющая этого плана получила название операция «Кама»…
На пятидесятитысячную Группу советских войск на Кубе, состоявшую из ракетной дивизии, двух дивизий противовоздушной обороны, четырех мотострелковых полков, двух полков фронтовых крылатых ракет, истребительного и вертолетного авиаполков, была возложена задача совместно с революционными вооруженными силами Кубы отразить все попытки морского или воздушного вторжения.
Военно-географические условия острова, необходимость обороны районов развертывания советских войск с морских направлений и дальней океанской транспортировки войск сделали очевидным включение в состав Группы советских войск на Кубе крупного соединения флота. Для этих целей было решено создать и скрытно перебазировать на Остров свободы 5-й флот ВМФ СССР в составе надводной и подводной эскадр, под командованием вице-адмирала Г. А. Абашвили, на основании директивы министра обороны 79604 от 13 июля 1962, под шифром «Операция «Кама». Операция имела легенду прикрытия проведения крупного командно-штабного учения с развертыванием кораблей эскадры в районе Бермудских островов. Формирование происходило на базе Северного, Черноморского, Балтийского флотов. О подлинных целях и задачах операции знал лишь ограниченный круг лиц. В состав 5-го флота предполагалось включить: 2 крейсера, 2 эсминца, 2 ракетных эсминца,7 ракетных лодок, 4 торпедные лодки, 12 ракетных катеров, береговой ракетный полк, минно-торпедный авиаполк, отряд обеспечения.
Всего в 5-м флоте должно было быть 37 вымпелов.
После перехода на Кубу эскадры поступали в распоряжение командующего советскими войсками на Кубе генерала армии И. А. Плиева, а командующий 5-м флотом становился его заместителем. На главный штаб ВМФ была возложена задача скрытной погрузки личного состава и техники в портах Севастополя, Балтийска и Североморска. В конце июля началось скрытное перебазирование частей и соединений флота, для которого было задействовано 16 судов общим водоизмещением 134 тысячи тонн. До начала морской блокады Кубы из частей 5-го флота удалось развернуть командный пункт, отдельный узел связи, радиотехническую роту, бригаду ракетных катеров капитана 1 ранга Е. Г. Шкутова в портах Банес (4 ед.) и Мариель (8 ед.), четыре дивизиона берегового ракетного полка полковника А. Г. Шикова на острове Пинос, на мысе Лукресия, в районах Сьенфуэгоса и Санта-Крус, a на авиабазе Сан-Хуан-Асьенто было собрано 13 самолетов Ил-28 из минно-торпедного полка полковника Д. С. Ершакова. Техниками флота было подготовлено к пуску 55 крылатых противокорабельных ракет. Всего же на Кубу было доставлено более 5 тыс. военнослужащих ВМФ СССР. Для разведки действий американского флота из Полярного в Наветренный пролив, через который следовали советские суда на Кубу,29 августа была направлена подводная лодка Б-75 проекта 611 капитана 2 ранга Н. И. Натненкова с двумя ядерными торпедами на борту. 11 сентября ВМФ СССР был приведен в повышенную боевую готовность. Вечером следующего дня на позиции в северной Атлантике отправились подводные лодки С-143 и С-174 Балтийского флота, на позиции у пролива Босфор – С-149 Черноморского флота, а на позиции у острова Хонсю – С-393 Тихоокеанского флота. Уже в самый разгар кризиса, 28 октября, от берегов Камчатки в район Перл-Харбора отправилась на патрулирование с одной атомной торпедой подводная лодка Б-88.
Действия ВМФ СССР позволили обеспечить прикрытие маршрута спейцрейса теплохода «Индигирка», доставившего 4 октября в порт Мариэль ядерные боеприпасы, из них флоту принадлежало 6 авиабомб, 6 боевых частей для системы «Сопка» и 4 атомные мины.
Таким образом, группировка советского ВМФ на Кубе в случае начала боевых действий имела возможность нанести существенный урон ВМС США, но… перед лицом своего полного уничтожения.
«Буки» идут на Кубу
Советское руководство рассчитывало отправить к Острову свободы свои первые атомные и ракетные подводные лодки. Но после серьезной аварии в июле 1961 года на лодке К-19 на всех советских атомаринах происходила замена парагенераторов, и они были попросту не боеготовы. Отправка же семи дизельных ракетных лодок проекта 629 позволяла дополнительно развернуть 21 баллистическую ракету Р-13 с дальностью 600 км и общим зарядом мощностью более 20 мегатонн. Но увы, эти ракеты обладали надводным стартом, что при условии господства американских авиации и флота сокращало шансы наших подводников.
По этой причине, а также из-за обострения обстановки в регионе 25 сентября был отменен поход на Кубу отряда надводных кораблей и ракетных подводных лодок. Таким образом, продолжать операцию «Кама» выпало 69-й бригаде дизельных торпедных лодок Северного флота. Это было подготовленное соединение, имевшее на вооружении лодки 641 проекта, по квалификации НАТО «Фокстрот». Это были наиболее совершенные советские дизельные лодки, имевшие длину 91 метр, полное надводное водоизмещение 1952 тонны, с надводной скоростью 16 узлов, дальность плавания в 30 тыс. миль, экипаж из 78 человек и 10 торпедных аппаратов с боезапасом в 22 торпеды. На флоте эти лодки называли «буки» по литере «б» в нумерации лодок.
На исходе 1 октября 1962 года к берегам Кубы с небольшими интервалами отправились подлодки: Б-4 капитана 2 ранга Р. А. Кетова, Б- 36 капитана 2 ранга А. Ф. Дубивко, Б-59 капитана 2 ранга В. Г. Савицкого и Б-130 капитана 2 ранга Н. А. Шумкова. На каждой лодке находилось по атомной торпеде мощностью 20 килотонн, а лодка Б-130 в октябре 1961 года участвовала в испытаниях этого оружия, за что ее капитан был награжден орденом Ленина. На лодке Б-4 в море вышел командир 69-й бригады капитан 1 ранга В. Н. Агафонов, а на лодке Б-59 начальник штаба бригады капитан 2 ранга В. А. Архипов.
Только пройдя Кольский залив и вскрыв пакеты, командиры узнали, что они должны «скрытно и стремительно» прибыть в кубинский порт Мариэль. Увы, план развертывания не был продуман до конца. Рожденный в спешке, он задавал среднюю скорость на переходе в 9 узлов, а это заставляло использовать двигатели в форсированном режиме, что приводило к частым поломкам механизмов. Был допущен просчет и с назначением собирательного сеанса связи — 00 часов по московскому времени. А в западной Атлантике это было 16 часов — светлое время суток, и всплыть скрытно в такой обстановке было проблематично.
В начале похода наши лодки настиг сильнейший шторм. 15-метровые волны доводили крен до 50 градусов, швыряли наших подводников о переборки, расплескивали электролит в ямах. Но плохая погода позволила незамеченными преодолеть противолодочные рубежи НАТО в северной Атлантике. Лодки проекта 641 и так отличались плохой обитаемостью и совершенно не были приспособлены к действиям в тропиках, где температура забортной воды даже на глубинах 100–200 метров достигала + 30 градусов по Цельсию. В отсеках температура доходила до +60 градусов, влажность достигала 100%, часты были случаи обмороков, экипаж получал по 250 грамм пресной воды в сутки на человека, люди теряли за поход по 10–15 килограмм своего веса.
С приближением к Багамским островам резко возросла активность американских противолодочных сил, где была задействована стационарная гидроакустическая система целеуказания СОСУС с ее гидрофонами системы подводного оповещения «Цезарь». В какой-то момент наши подводники не зная об этом, решили, что в главном штабе в Москве засел шпион, который выдает врагу координаты лодок. Ведь стоило только поднять перископ или антенну РЛС, как сразу обнаруживалась работа радаров американских самолетов противолодочной обороны. Наши лодки сразу уходили на глубину, иногда не имея возможности всплыть для зарядки батарей по несколько суток. Другой проблемой была полная неясность обстановки. Главный штаб не информировал командиров о событиях в мире. В этих условиях выручили группы морской радиоразведки, т. н. группы ОСНАЗ, приданные каждой лодке перед выходом. Именно их радиоперехваты позволяли отслеживать обстановку. А она становилась все более сложной…
«Президентская» охота
22 октября 1962 года президент США Дж. Кеннеди объявил о морском «карантине» Острова свободы. Четыре оперативных соединения ВМС США приступили к блокаде на т. н. линии «Грецкий орех», в 500 милях от острова. В это время к Кубе подходило 9 советских судов, четыре из которых везли 24 ракеты Р-14, а теплоход «Александровск» – ядерные боеголовки к ним. Это заставило Н. Хрущева в беседе с президентом корпорации «Вестингауз» У. Ноксом заявить, что остановка и досмотр советских судов будут рассматриваться как пиратство, и в этом случае советские подводные лодки получат приказ топить американские суда.
23 октября командиры лодок получили радиограмму от главного штаба ВМФ, который приказал занять позиции на расстоянии 300 миль восточнее Багамских островов и где говорилось о возможности провокаций против Кубы. Когда лодки вошли в Саргассово море, прекратились переговоры между американскими кораблями и самолетами по открытым каналам связи. О начале морской блокады стало известно только после перехвата американского радио…
Наши подводники еще не знали, что президент США отдал приказ своему флоту найти их и поднять на поверхность любой ценой, а в случае необходимости уничтожить. Против них было задействовано 85% атлантического флота США: три авианосные противолодочные ударные группы во главе с авианосцами «Уосп», «Рэндольф», «Эссекс», вертолетоносец «Тетис Бей», свыше 180 судов всех классов и около 200 самолетов противолодочной обороны. Береговые гидроакустические станции наводили авиацию, которая с помощью акустических буев «Джули» обнаруживала наши лодки, а затем ставила до четырех маркеров, к которым тут же устремлялось до трех эсминцев, которые с помощью учебных глубинных бомб передавали лодкам команду на всплытие. Советские командиры отрывались от американских кораблей, опираясь на доклады акустиков, но все равно длительное время преследовались противником. Не имея приказа на применение оружия и израсходовав последний запас электроэнергии, который мог оставить лодку без хода в подводном положении, наши лодки были вынуждены всплывать для зарядки аккумуляторов в окружении американских кораблей.
Первой из советских лодок была вынуждена всплыть Б-130.26 октября она была замечена патрульным «Орионом» на поверхности, когда у нее вышли из строя все три дизеля. Заводской брак поставил лодку на грань уничтожения. Сразу погрузившись, лодка начала уклоняться от наведенных на нее кораблей из группы авианосца «Эссекс» и сумела трое суток под водой мастерски уходить от американцев.
После длительного преследования, исчерпав весь запас электроэнергии вечером 27 октября вынуждена была всплыть в окружении 11 американских кораблей лодка Б-59.Окруженная гидроакустическими буями, освещаемая прожекторами, с наведенными на нее орудиями эсминцев, она сразу приступила к зарядке батарей. Самолеты с авианосца «Рэндольф» 12 раз облетели лодку, ведя огонь из пушек впереди по курсу. Тут уже не выдержали нервы капитана 2 ранга В. Савицкого, он приказал зарядить атомную торпеду и приготовиться к торпедной атаке. Но после вмешательства начштаба 69-й бригады капитана 2 ранга В. А. Архипова приказ был отменен, на лодке был поднят государственный флаг СССР, а по семафору было передано требование прекратить провокации. После этого обстановка несколько разрядилась, и на надстройке одного из эсминцев даже появился оркестр, который исполнил «Янки дудль». Моряки с интересом наблюдали друг за другом. Наконец из Москвы был получен приказ любой ценой оторваться от американцев и следовать к Бермудским островам. Зарядив батареи и приведя в порядок личный состав, вечером 29 октября Б-59 неожиданно погрузилась, выбросив в воду привальный брус с прибитыми к нему консервными банками. Более шести минут американские акустики видели только его, что дало лодке возможность уйти.
Ранним утром 30 октября в окружении четырех эсминцев была вынуждена всплыть Б-130 с бортовым номером 945. С борта эсминца «Блэнди» за ней наблюдал молодой лейтенант Питер Хухтхаузен, будущий военно-морской атташе в СССР. Собрав с трудом из трех один дизель, лодка Б-130 под американским эскортом двинулась на встречу со спасательным буксиром «Памир» для сопровождения в базу.
После 35-часового преследования эсминцем «Чарльз Сесил» утром 31 октября всплыла Б-36 с бортовым номером 911.Во время преследования эсминец сбил рамочную антенну пеленгатора с рубки, но после всплытия, когда лодка показала крейсерский флаг ВМФ СССР, вел себя корректно и даже предложил помощь. Отказавшись, экипаж капитана 2 ранга А. В. Дубивко стал приводить в порядок лодку, готовясь к отрыву. После обеда 2 ноября, предварительно настроив свой гидролокатор на частоту «Сесила» и забив его, лодка резко погрузилась на 200 метров и легко ушла от слежения. В дальнейшем лодка следила за вертолетоносцем «Тетис Бэй» восточнее Бермудских островов. Казалось, что теперь на очереди следующая подлодка — Б-4. Но недаром ее командир капитан 2 ранга Р. А. Кетов имел прозвище «Осторожный». Лодку периодически обнаруживали, но в отличие от других командиру «Б-4» удавалось каждый раз отрываться от преследования, применяя различные маневры. Возможно, это было связано с тем, что на лодке впервые стояла новейшая шумопеленгаторная гидроакустическая станция МГ-10. Американцам так и не удалось поднять ее на поверхность.14 ноября «Б-4», как и две другие лодки бригады, получила приказ возвращаться в Кольский залив. К середине декабря лодки вернулись в губу Сайда — драматический трехмесячный поход завершился. В это же время в Балтийск прибыл с Кубы минно-торпедный авиаполк, а материальная часть бригады ракетных катеров и берегового ракетного полка была передана ВМФ Кубы. Так закончилась операция «Кама».
« А мы вас живыми не ждали…»
Именно так откровенно ответил на упреки командиров поводных лодок в плохой организации похода начальник политуправления СФ вице-адмирал Сизов. И действительно, никогда еще подводным лодкам не приходилось сталкиваться с таким сильным противодействием сил противолодочной обороны ВМС США.
Безусловно, эпизод с атомной торпедой на борту Б 59 мог поставить мир на грань термоядерной катастрофы. Но советские подводники проявили выдержку, мужество и героизм. Да и сам кризис оказал сильное влияние на дальнейшее развитие ВМФ СССР: строительство атомного подводного флота и судов дальней океанской зоны, организацию боевой службы флота, улучшение конструкции и обитаемости новых кораблей. Операция «Кама», хотя и не совсем продуманная до конца, все же существенно усилила оборону острова Куба с морских направлений. Сухопутное лобби в министерстве обороны обрушилось, в поиске виноватых, с абсурдными обвинениями о потере скрытности на командиров подводных лодок. На военном совете в Москве в феврале 1963 года первый заместитель министра обороны СССР генерал армии А. А. Гречко в гневе разбил свои очки, узнав, что подводные лодки были не атомными, а дизельными и они были вынуждены всплывать для подзарядки своих аккумуляторных батарей. Он также был возмущен тем, что подводники не смогли забросать ручными гранатами (!!!) близко подошедшие американские корабли и не решились без команды из Москвы применить оружие. И вообще, по мнению генерала армии, командирам подводных лодок в той обстановке было лучше не всплывать, т. е. героически пойти ко дну. Что поделать, таким было тогда представление советских генералов о специфике боевых действий на море. Но главком ВМФ СССР адмирал флота С. Г. Горшков вступился за своих подводников: «В тех условиях обстановки командирам подводных лодок было виднее, как действовать, поэтому командиров не наказывать…» Неудивительно, что из экипажей был награжден орденом Красной Звезды только командир Б-4 капитан 2 ранга Р. А. Кетов. Xотя, наверное, награды достоин каждый участник этого похода. Даже сейчас…
