Виталий Портников о феномене Михаила Саакашвили и его политических предшественниках
Для многих украинцев Михаил Саакашвили с его бесшабашностью, командой отчаянных соратников и готовностью идти на любые конфликты - самый настоящий политический феномен. Но феноменальность фигуры бывшего президента Грузии прослеживается скорее на данном историческом отрезке - он не первый и не последний персонаж, способный очаровывать массы и говорить то, что хочет услышать обозленный среднестатический обыватель. Причем тот обыватель, который думает не столько о долгом строительстве, сколько о быстром разрушении прошлого, которое должно привести к такому же моментальному успеху сторонников разрухи. Именно такие люди и являются "горюче-смазочным материалом" любых переворотов, объявляемых в случае их успеха революциями.
В одном из последних интервью Саакашвили я обратил внимание на слова о "революционном успехе", который для политика "лучше, чем секс". Это было сказано с такой уверенностью, с такой почти детской - или подростковой - влюбленностью в этот самый "революционный успех",что я немедленно вспомнил о другом персонаже, деятельность которого изучаю долгие годы - председателе Реввоенсовета и могильщике независимой Украины Льве Троцком.
Бывшим советским людям, воспитанным в сталинском дискурсе истории - а этот дискурс сохранился и после падения вождя народов с пьедестала - и невдомек, какой огромной популярностью пользовался Лев Троцкий в революционной России. Эта популярность соперничала и с популярностью партии большевиков, и с популярностью ее лидера Владимира Ленина, культ которого обрел знакомые нам черты поклонения только после его смерти и развенчания Троцкого. Да, собственно, Троцкий присоединился к партии большевиков только накануне Октябрьского переворота, который сам же и организовал, он не был частью большевизма, он был - Троцким.
Популярность большевистской партии легко объяснима с политической точки зрения, потому что ее вожди обещали народу как раз то, что измученный войной народ хотел услышать - мир, земля, честные выборы в Учредительное собрание, избавление от угнетения. Собственно, в этом смысле лозунги большевиков ничем не отличались от лозунгов других революционных партий: декрет о земле вообще был украден Лениным у социалистов-революционеров. Но тогда возникает вопрос: а на чем базировалась личная популярность Троцкого? Почему вообще массы с таким энтузиазмом воспринимали этого человека с типично еврейской внешностью - в стране, где еще за несколько месяцев до Октября 1917 года евреи не могли сунуться дальше черты оседлости, не то что попасть в правительство и возглавить Вооруженные Силы.
Троцкий предлагал своим поклонникам не мир и землю. Он предлагал им не мир с землей, а "перманентную революцию" - проще говоря, тот самый "революционный успех", от которого без ума Саакашвили. Причем этот революционный успех не заканчивался никогда, речь шла о всемирной революции. Собственно, партия большевиков времен Ленина и Троцкого это и была партия мировой революции, партией советской номенклатуры она стала только во времена Сталина. Троцкий и его сторонники жили в атмосфере этого постоянного нагнетания революционного противостояния, постепенно отрываясь от реальности - именно этим объясняется поражение Троцкого в борьбе за власть.
Но почему мировая революция так привлекала рядовых сторонников Троцкого? На этот вопрос есть простой ответ - вождь Октября появился в нужное время в нужном месте. Россия была буквально разрушена Первой мировой войной, большая часть ее населения люмпенизировалась, армия разложилась. Троцкий предлагал этому люмпенизированному населению единственно понятную ему программу - программу насилия, облегченного в революционный френч. Он превращал люмпена из неудачника в героя, в повелителя чужих судеб. Когда государство нормализуется, его новый хозяин Сталин с особой беспощадностью будет расправляться именно с троцкистами, так как бесконечные революционеры - опасность для любого режима, от демократии до тирании.
Саакашвили уже один раз воспользовался рецептом Троцкого - в родной для себя стране. Мы привыкли воспринимать события в Грузии как начало череды "цветных революций" и бегства бывших советских республик из-под влияния России. Но это слишком упрощенный и лживый подход, связанный с недооценкой противника. Стоит посмотреть на результат: Грузия превратилась - по словам самого Саакашвили - в олигархическую вотчину, Кыргызстан после двух революций занял свое место в сфере влияния Москвы, после Майдана 2004 года произошло возвращение к власти Януковича еще при Ющенко, а потом и ренессанс, прерванный только трагическими событиями 2013-2014 годов - вот что не вписалось в российский сценарий!
Знаменитая революция роз, как и многие другие события на постсоветском пространстве, была обусловлена совпадением интересов многих игроков. И Москва, где хотели избавиться от ненавистного российской чекистской номенклатуре "предателя" Эдуарда Шеварднадзе, занимала в этом списке не последнее место. Но были и грузинские оппозиционеры, которые хотели заместить собой стареющую власть. Был и Запад, готовый поддержать реформы. Были и три российских олигарха - Бендукидзе, Патаркацишвили, Иванишвили - понимавших, как дешево стала стоить Грузия и одновременно не имевших доступа к этой дешевизне из-за сопротивления окружения Шеварднадзе.
Москва в своей готовности содействовать смене власти в Грузии ставила на Нино Бурджанадзе как на будущего президента страны и гаранта ее близости с Москвой и Давида Жванию как главу ее правительства. Саакашвили оказался во властных раскладах буквально в последние месяцы перед революцией роз - и ему уже никто не мог помешать, ни сам Шеварднадзе, ни сподвижники по антиправительственным протестам, ни министр иностранных дел России Игорь Иванов, который прибыл в Тбилиси для того, чтобы уговорить грузинского президента передать власть новым фаворитам Москвы. Но почему?
А потому, что на момент революции роз большая часть населения Грузии, разоренной потерей территорий, гражданской войной противников и союзников бывшего президента Звиада Гамсахурдиа и медлительностью новой власти президента Шеварднадзе, была практически полностью люмпенизирована. Саакашвили говорил с этим бурлящим нищим потоком на понятном ему языке, было вообще неважно, что он говорил, важно - как он говорил. Бурджанадзе и Жвании было до него очень уж далеко, они все же были типичными постсоветскими политиками. А он - он был Троцким, ярким, бешеным, самодовольным Троцким. Троцким, не стеснявшимся в выборе методов, в привлечении и отталкивании союзников, в радостном обмане сильных мира сего - от россиян до американцев. Но при этом уже в день своего триумфального прихода к власти он был обречен.
Для Саакашвили власть, деньги и комфорт - всего лишь результат революцинного успеха, постоянного состояния борьбы, в которой он чувствует себя, как рыба в воде или как Троцкий в бронепоездеЧто самое интересное - по мере относительного улучшения экономической ситуации в стране убывал и люмпенизированный электорат. Грузия из нищей разоренной недостраны превратилась в типичную постсоветскую олигархию - у нее действительно получилось. Бывший люмпен, обретший хотя бы относительное благополучие, понял, что голосовать нужно не за вечного революционера, а за того, кто распределяет блага - так Грузия и сменила Саакашвили на Иванишвили. Примерно то же произошло в Советском Союзе в 1920-е - обросший хотя бы небольшим жирком советский аппарат метнулся от Троцкого к Сталину, гарантировавшего вчерашним босякам не революционное горение, а материальные блага, квартиры, пайки и домработниц.
Троцкий с небольшой группой приверженцев уехал в Мексику. А Саакашвили с небольшой группой приверженцев уехал в Украину. По большому счету, обоим политикам было совершенно все равно, в какой обстановке достигать состояния революционного успеха. Троцкий просто к моменту своей высылки был уже не очень молод и изолирован, поэтому он писал книги и занимался выстраиванием своего Интернационала, кстати, очень влиятельного во всех европейских событиях того времени. А Че Гевара - человек из той же породы разрушителей - отправился из Кубы в другие страны Латинской Америки, да там и сгинул молодым. Саакашвили тоже не очень стар и тоже готов бороться. Это та часть его личности, которую не могут понять многие современники - и позвавший бывшего президента в Украину Петр Порошенко отнюдь не исключение. Саакашвили представляется им таким же, как они, системным политиком, целью которого является власть и деньги. Но для Саакашвили власть, деньги и комфорт - всего лишь результат революцинного успеха, постоянного состояния борьбы, в которой он чувствует себя, как рыба в воде или как Троцкий в бронепоезде.
Уровень поддержки Саакашвили в Украине - это и есть настоящий уровень люмпенизацииЛюмпен не думает, он чувствует. Он ощущает, что не только Порошенко или Яценюк, но и пытающиеся говорить на понятном ему языке Тимошенко или Ляшко - чужие люди, которые придут к власти на его горбу и дальше будут "жировать". А Саакашвили - он свой, настоящий. И это даже не иллюзия, это правда. Саакашвили хочет того, чего хочет его среднестатический сторонник - мести и расправы над своими оппонентами. Он доказал это всей своей жизнью. Власть для него - не самоцель, а лишь средство для удовлетворения этих амбиций. Он хочет постоянно побеждать - и это лучше, чем секс. В этом его сила, но в этом его слабость - потому что успех может быть обеспечен только достаточным количеством люмпенизированного населения.
И тут уже стоит задуматься украинской политической элите. Чем больше она будет медлить с настоящими переменами, тем больше будет опасность прихода к власти кумира ошалевшего от безысходности люмпена. В схожих условиях приходили к власти не только Троцкий и Саакашвили. Успех Муссолини, Гитлера, Фиделя Кастро, Чавеса, прочие латиноамериканские или африканские деспотии - вечное торжество люмпена.
Не хотелось бы, чтобы Украина пополнила собой этот печальный список. Но шансы велики.
