Цепочка событий последнего времени: выход США из «ядерной сделки» с Ираном, перенос американского посольства в Израиле в Иерусалим, вспышка массовых выступлений палестинцев, обещание израильского руководства начать войну против Ирана и массированный удар ЦАХАЛа по базам Исламской республики в Сирии — все это дает повод поговорить о грядущей глобальной дестабилизации Ближнего Востока и о том, кому это выгодно, в духе столь любимой в нынешней России теории заговора.
К перечисленным выше событиям последнего времени не забудем добавить и успешный визит израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху в Москву. Глава правительства Израиля в рамках подготовки его страны к большой войне с Тегераном провел в российской столице переговоры с президентом РФ. Кремль, который, как известно, «своих не сдает», никаких явных возражений и озабоченностей по поводу предстоящих ударов израильской авиации по своему стратегическому союзнику Ирану, не высказал.
Эти события складываются в некую достаточно связную картину. Впрочем, даже если не ударяться в конспирологические версии, ряд фактов, что называется, налицо.
Во-первых, совершенно очевидно, что все перечисленные выше действия, уже предпринятые шаги и намерения это даже не ведро, а целая цистерна с бензином, выплеснутая в и без того полыхающий костер сирийской войны. Во-вторых, намеченная и отчасти уже даже начатая большая война Израиля против Ирана, в которую неизбежно будут втянуты и США, дело совсем не шуточное. Поэтому имеет смысл поближе рассмотреть вопрос о том, какие еще цели, помимо официально объявленных израильским руководством (ядерная программа Тегерана и снабжение шиитских военных формирований вроде «Хезболлы» в Сирии и Ливане оружием и иранскими деньгами) может ставить условное «мировое закулисье».
Тут надо напомнить, что Иран является второй страной в мире по величине разведанных запасов нефти, уступая пальму первенства здесь только Саудовской Аравии. Того краткого временного промежутка, пока действовала «ядерная сделка» (официально называвшаяся «Совместным всеобъемлющим планом действий» и подписанная помимо США, Россией, Китаем, Великобританией, Францией и Германией) Ирана и США, то есть, с июля 2015 по 8 мая 2018 года, Исламской республике, хотя она и нарастила за этот период продажу нефти за рубеж, для полного развертывания своих экспортных мощностей было, конечно, недостаточно.
При этом в иранской нефти объективно заинтересованы такие мощнейшие центры современной мировой экономики как Евросоюз и Китай. В перспективе выброшенные на внешний рынок огромные запасы углеводородов могли бы оказать серьезное влияние на снижение стоимости топлива на мировых рынках. В чем ЕС и КНР, как главные мировые потребители энергоносителей в мире, не имеющие своих больших запасов нефти, кровно заинтересованы.
И вот теперь, на пути потенциальных потоков иранской нефти в Европу и Китай попытались опустить увесистый шлагбаум. В этих условиях, к которым необходимо добавить и угрозу начала большой ирано-израильской войны, и действующее соглашение о сокращении добычи нефти ОПЕК+, к которому помимо стран картеля присоединились Россия и ряд других, не входящих в него нефтедобывающих государств, цены на энергоносители могут начать стабильный рост (что собственно уже происходит) или, как минимум, не будут существенно снижаться.
Кому это выгодно? Очевидно, что всем основным нефтедобывающим странам. В первую очередь тройке лидеров мировых продаж нефти: Саудовской Аравии, России и США. Причем, характерно, что значительно уступая первым двум по объемам разведанных запасов нефти, Штаты, к примеру, по итогам 2016 года, лишь немного отстали от них по ее добыче и экспорту.
Видимо по чистому совпадению именно Эр-Рияд и Вашингтон являются главными противниками Тегерана на Ближнем Востоке. Москва по политическим и военным причинам (и, заметим, очевидно противореча своим экономическим интересам) в последние несколько лет пыталась стать главным союзником Исламской республики и таковым, собственно, и была. Однако после недавнего визита Нетаньяху в российскую столицу, и в РФ, похоже, экономические интересы взяли верх.
Как было отмечено, односторонний выход США из «ядерной сделки» с Ираном крайне невыгоден ЕС. Не случайно ряд европейских лидеров, включая и главу европейской дипломатии Федерику Могерини, публично осудили этот шаг Дональда Трампа. «Сегодня главная цель — спасти иранскую ядерную сделку и все ее аспекты», — заявила Могерини 16 мая в Брюсселе по итогам экстренной встречи министров иностранных дел крупнейших экономик Европы — Великобритании, Франции и Германии с главой МИД Ирана.
Заметим, что такой разнонаправленности действий атлантических союзников по принципиальным вопросам мы не видели уже давно.
И тут мы вплотную подходим к вероятным последствиям рискованной игры Трампа по «национализации» внешней политики США и, в частности, по его попыткам еще сильней дестабилизировать Ближний Восток.
В перспективе это может привести и, собственно, уже на наших глазах приводит, во-первых, к расколу между американцами и европейцами (пока в экономической политике), во-вторых, к военному поражению Ирана и вероятному свержению там нынешнего теократического режима, в-третьих, к усилению противостояния США и КНР, поскольку экономическая война против китайских товаров, которую начал Трамп, теперь может дополниться еще и ростом нефтяных цен, что в перспектив скажется на росте себестоимости продукции китайской промышленности, а значит на ее конкурентоспособности на мировом рынке. Для китайской экономики, «заточенной» на экспорт своих товаров — это нож острый.
Тут нужно не забывать, что КНР, несмотря на 40 с лишним лет экономического роста, все еще обременена множеством проблем. Например, из более чем 600-миллионного китайского крестьянства большинство сейчас — безземельные, а то и безработные. Имеется и достаточно большая безработица в городах. Обострение экономических проблем страны может привести и к давно назревающим в китайском обществе глобальным политическим переменам. Например, к изменению политической системы. Как и в случае с Ираном, само по себе это, конечно, неплохо. Тут политика Трампа, субъективно отвечающая сейчас главным образом интересам хозяев американских нефтяных месторождений и военно-промышленного комплекса, может сыграть объективно прогрессивную роль.
Однако, даже в случае политических изменений в КНР, нельзя исключать, что после этого может резко ужесточиться китайская внешняя политика. В этом случае некоторым из соседей Китая может очень не поздоровиться. И тут совершенно невозможно сказать, явятся ли такие перемены результатом далеко идущих стратегических планов «мирового закулисья», или же естественным результатом его тактических корыстных целей.
Александр Желенин
