Недавно у Вас завершились переговоры с министром Сиярто, который представлял Венгрию. Мы знаем, насколько непростой и напряженной была ситуация из-за образовательного закона. Мы понимаем, что венгры сделали несколько демаршей, но так получается, что, возможно, сейчас ситуация несколько либерализовалась.
- На самом деле, это были переговоры четырех министров. Со мной был министр Климкин, то есть были два министра иностранных дел и два министра, ответственных за образование. Помните, какие были стартовые позиции, Венгрия настаивала: "Мы должны сохранить статус-кво, 100% предметов только на венгерском языке".
Венгрия, по моему мнению, ставила ультиматумы Украине.
- Да. Это были ультиматумы. И мы доказали свою позицию всему международному сообществу. Были очень открытыми, отдали этот закон в Венецианскую комиссиюи. Я лично ездила на заседание Венецианской комиссии, защищала там закон и говорила "мы не будем менять эту статью, потому что мы считаем, что оставляем возможность (и там действительно сохраняется возможность), чтобы дети могли часть предметов изучать на своем языке". И это касается как раз тех языков меньшинств, которые являются европейскими языками, в частности венгерский язык. Мы объяснили, что предлагаем модель 60 на 40, которая также работает в Латвии и в Эстонии, то есть странах Европейского Союза, где на протяжении обучения в школе ...
... это в тех странах, которые Кремль постоянно обвиняет в дискриминации русского языка и притеснениях россиян.
Хорошо. Кремль пусть нас обвиняет в чем хочет. Сегодня Кремль убивает наших украинцев и посягает на независимость Украины. Именно мнение Кремля нас здесь мало волнует. Что для нас важно?! Лично меня, как министра образования, волнует качественное образование для каждого ребенка в Украине, независимо от его этнического происхождения. Это наши украинские граждане, и они должны прекрасно владеть государственным украинским языком для того, чтобы себя самореализовать в этой стране. Если мы не обеспечиваем им хорошего уровня государственного языка, мы их выталкиваем либо за границу, например, в Венгрию, либо они всю жизнь должны быть привязаны к Береговскому району или иным окрестностям, где говорят на венгерском языке. Если 75% детей одного района не могут сдать ВНО по украинскому языку, то такая система дальше не может функционировать. Вот мы это все объяснили на международных переговорах на высшем уровне. Сиярто заявил позицию на пресс-конференции. Ему один из украинских журналистов задал прямой вопрос: «Скажите, пожалуйста, вы теперь перестанете блокировать Украину в НАТО?». На что он тогда ответил, что в рамках НАТО состоится саммит и Венгрия его не будет блокировать. Также он сказал: «Мы снимем абсолютно любые оговорки, когда Украина выполнит рекомендации Венецианской комиссии».
Речь идет о так называемом переходном периоде до 2023 или какого-то там года?
Там есть несколько ключевых позиций. Первая позиция - это продление переходного периода, если мы хотим, чтобы эти изменения стали необратимыми. Ведь если в результате колебания политического маятника к власти придет какая-то пророссийская сила, например, и скажет «это была неподготовленная реформа, учителя не готовы, у нас нет разработанных методик - в случае, например, венгров, румын это особенно актуально, так как их по-другому надо учить украинскому языку»...
Мне даже плохо стало, когда представил, как на российских танках возвращается в Украину Табачник и становится министром образования.Я сегодня вижу четко пророссийские силы внутри Украины. Не обязательно надо, чтобы они были на российских танках - можно взорвать ситуацию и изнутри Украины. Думаю, сегодня наши враги видят, что это им сделать легче, чем бороться с нашей армией. Ведь понятно, прямое военное вмешательство содержит огромные угрозы и для России. В Кремле, вероятно, мыслят, а пусть они себя сожрут изнутри страны. Знаете, когда-то же Янукович пришел к власти?! Со всей его историей он вернулся в большую политику. Что сейчас для нас очень важно? Изменения должны быть подготовлены, тогда в них поверят люди и для этого необходимо повышение квалификации учителей. Я говорю не только о венгерских школах, но и о российских. Дети - даже российского происхождения, которые есть в Украине (для которых вообще не проблема учиться на украинском языке, они очень быстро это делают, у них формируется хорошая терминологическая база), но они живут фактически в русскоязычной среде. Единственное место, где они могут использовать украинский язык - это школа. Поэтому для них мы предлагаем соотношение не 60 на 40, для них соотношение 80/20 уже с 5 класса. Ибо до 5 класса, если их правильно обучать украинскому языку, они могут прекрасно учиться уже с 5 класса на украинском языке, а русский язык учить как предмет. Учителя русской школы, который математику учил 15 лет и более, пользуясь чисто русской терминологией, следует переключить и научить говорить и правильно излагать на литературном украинском языке ,.
И не только на украинском, но и научить его мыслить в украинских категориях. Как нам быть с учителями, которые происходят с дремучего «совка», которые внутри до сих пор молятся на Володю Ульянова? С ними надо что-то делать.
- Да, и они есть не только в русскоязычных школах. Они есть и в украиноязычных школах тоже. У нас есть расписанный пятилетний план, как это можно постепенно сделать. Ведь если эти люди прошли повышение квалификации - вот как мы сейчас для 1 класса, потому что это новая украинская школа, мы заходим с 1 сентября, 22 000 учителей, все пропущены через систему квалификации, - мы имеем право с них спросить «почему ты так не делаешь, как мы тебя учили и об этом предупреждали». Это станет частью аттестации. В то же время если вы просто заявляете: «Завтра ты должен прийти и начать преподавать на украинском языке», то произойдет подмена понятий. Будет поставлена галочка «сделали», но если вы зайдете в эту школу, то урок будет происходить и в дальнейшем на русском языке, потому что учителя не готовы. Нам их нужно обеспечить методическими пособиями, учебниками и полностью изменить образовательную среду на украиноязычную.
Увольнять будете?
- Тех, кто будет сопротивляться - им даже повышение квалификации не поможет, - до свидания, ищите себе где-то, где вы будете преподавать на русском языке. Возвращаясь к венграм. Там другая модель. Они позже должны получить это введение, а не сразу с 5 класса полное переключение, чтобы прийти к концу школы к соотношению 60 на 40, так как это в Эстонии или в Латвии. Таким образом, мы выполняем второе требование Венецианской комиссии, которое абсолютно естественно: ребенок имеет право на языке меньшинства учиться, не только ее изучать, но и учиться. Они сохранят это право в течение обучения в школе, но только по части предметов. Правительство выделило, если я не ошибаюсь, более 47 млн гривень на закупку оборудования в кабинеты украинского языка в школах национальных меньшинств. Мы также сказали органам местного самоуправления: всем этим учителям надо дать самую большую прибавку, которую позволяет закон, потому что им труднее работать, потому что они должны создавать языковую среду в совершенно другой языковой среде. Поэтому эти учителя также пройдут повышение квалификации, которое финансирует государство. Подобного не было никогда. То есть у нас есть план, давайте двигаться постепенно, чтобы мы сделали эту реформу необратимой, а не просто для галочки, чтобы потом какие-то другие политики, которые не руководствуются украинским интересом, могли сказать "это была неподготовленная реформа" и ее свернуть.
С другой стороны, госпожа министр, у нас кроме языковых проблем, еще есть проблемы другого рода. Например, речь идет об установлении тех или иных критериев в отношении "облико морале" учителей. Украинские педагоги порой позволяют себе высказывать абсолютно странные, дикие и неприемлемые вещи. С одной стороны, насколько я понимаю, подобное не подпадает под формальные критерии лишения их возможности преподавания, но как-то подобные вещи хотелось бы регулировать.
Видите ли, подобное очень сложно регулировать, потому что я могу вмешиваться тогда, когда человек, учитель, например, нарушает Конституцию Украины. Причем это нарушение нужно зафиксировать. Тогда мы подключаем Службу безопасности в зависимости от нарушения Конституции. В то же время по нашему трудовому законодательству учителя очень сложно уволить с работы. Для этого профсоюз учителей в школе, в трудовом коллективе должен установить, что он сделал аморальный поступок. Что такое аморальный поступок? Критерии аморального поступка не прописаны. И то, что для одного будет аморальным, для другого аморальным не будет.
Вопрос дискуссионный, условно говоря.
Это всегда дискуссионный вопрос. Единственный документ, на который мы можем при этом сослаться, это Конституция Украины. И если человек говорит то, что противоречит Конституции, и причем это делает на рабочем месте, говорит это студентам, говорит ученикам, то, несомненно, это аморальный проступок. И тогда если это задокументировано, например, есть записи, есть свидетели того, что он такое говорил, тогда можно составить протокол и соотнести это с определенными положениями Конституции. Вот например, кто-то говорит, что Украина должна принадлежать России или быть с ней в едином союзе. Эта же ностальгия совдеповская еще проскакивает у многих учителей. И здесь есть сразу понимание нарушения Конституции.
Или отрицание Голодомора, например.
Без сомнения. То есть если человек нарушает законодательство, - да, мы тогда можем реагировать. По крайней мере, мы обращаемся в органы местного самоуправления. У нас бывали такие случаи. Либо учитель избил ребенка: он напрямую нарушает его права. Без сомнения, мы тогда вмешиваемся, потому что, опять же, не мы освобождаем и назначаем учителей, это делает директор школы, а директор назначают органы местного самоуправления, и нам приходится все эти звенья цепи преодолевать.
Как быть с попытками защитить обычных рядовых учителей. Потому что очень часто старая учительская кадра их начинает сжирать за то, что им кажется неморальным. Например, их частную жизнь. А защитить учителей можно?
Очень часто это зависит от взаимоотношений в коллективе. Защитить можно с какой-то правовой позиции. Если вы ждете от органов власти какие-то меры, у вас должна быть четкая правовая позиция. Я не могу примирить госпожу Галю с Марией, которые враждуют между собой и у них какие-то напряженные отношения, если речь идет об их личной жизни. Но я могу вмешаться тогда, когда идет нарушение должностных обязанностей, если человеку мешают нормально проводить урок, если, например, создают какие-то непримиримые обстоятельства, при которых невозможно работать нормально, вот тогда мы можем вмешиваться.
В то же время есть проблема с детьми-садистами в украинских школах. Мы понимаем, что их можно посадить в тюрьму, мы понимаем, что часто родители детей, которых они преследуют, избивают, унижают, просто беспомощны.
Издевательства в школе были всегда. Есть такая проблема, что администрация школы и учителя очень часто считают, что это дело каких-то разборок, так называемых, внешкольных: "Мы в это не вмешиваемся, это они там между собой". Мы начали антибуллинговую кампанию - это кампания против издевательств в школе. Мы ее начинали вместе с Ником Вуйчичем. Ник Вуйчич - человек, который не имеет конечностей, но он является одним из лучших ораторов и мотиваторов в мире, и написал большое количество книг по этому поводу, посвятив свою жизнь в том числе и борьбе с издевательством в школах. И он это делает очень успешно. Уже запускаются видеоролики, где он рассказывает об этом детям. Мир глобальный, а эта проблема не только украинская. Проблема издевательства является мировой проблемой. Есть часть детей, которые, к сожалению, имеют определенные свойства, которые очень трудно изменить только воспитанием и вмешательством школы. Если эти дети имеют образец издевательства, например, отца над матерью дома, и представляют, что все нужно решать с позиции силы, то они выискивают слабого - не обязательно это должен быть ребенок с особыми потребностями, - это может быть обычный ребенок.
Любой, кого они начинают травить и уничтожать.
Да, кто просто является, например, интровертом. И они начинают против него эту кампанию, те, кто сильнее, кто решают силой. Мы сейчас боремся, конечно, против их главного влияния, но прежде всего борьба идет за 80% класса, за обычных детей, которые терпимо на это смотрят, которые просто являются пассивными наблюдателями этого издевательства. И мы должны завоевать этих детей! Ведь если они против этого не борются, то они фактически являются соучастниками. И очень много таких событий происходит без внимания взрослых. Недавний всеукраинский опрос показал, что этот буллинг и эти гонения присутствуют в украинских школах; оказалось, что только в 10% таких случаев дети рассказывают это своим родителям, и еще в меньшей степени они об этом рассказывают школьным психологам. Это означает, что большинство детей, которые переживают буллинг, выходят из школы уже с психологической травмой. Мы сейчас все это вытащили на свет божий, ведь проблема не исчезнет от того, что мы не будем ею заниматься.
Но, возможно, следует изолировать или устранять подобных агрессивных детей?
Куда вы изолируете ребенка, например 7 или 8 класса?
Исключить из школы и перевести в другое специальное заведение, рассчитанное на таких асоциальных экземпляров.
Если такой ребенок будет грубо нарушать закон, побьет кого-то, покажут, что у него есть проблемы с психикой либо еще что-то. Но возможно с этим ребенком следует поработать психологу ?! Возможно изменят свою тактику родители, на это обратят внимание учителя, и он, по крайней мере, если не станет добрее, то будет ограничен в таких жестоких поступках. Потому что он будет знать, что при осуществлении подобных поступков он получит какие-то санкции, ограничения в отношении себя. Если дерутся трое парней, которые издеваются над одним, а вокруг стоит 10 или даже 15 учеников, если бы они сплотились, они могли бы предотвратить это издевательство, но они этого не делают. Они стоят и снимают это на мобильные телефоны. И это самое страшное! Это то, что уничтожает наше общество. Тотальное равнодушие также и среди взрослых, но оно воспитывается уже со школы. Они должны знать, что им делать, если они видят, что кто-то над кем-то издевается. К кому идти, с кем говорить. Если они не могут вмешаться, они должны прийти классом к психологу. В то же время школьные психологи должны научиться выделять детей, над которыми издеваются, - есть определенные признаки. Потому что если это даже скрытый от педагогов процесс и он происходит где-то за кулисами, когда все вышли даже со двора школы, все равно есть методы, с помощью которых это можно найти. Но наши школьные психологи не владеют этой методикой. Мы их должны научить и уже готовим такой курс.
