В первом квартале Веронике Павловне предстояло подписание контракта на 3,5 миллиона долларов. Сумма привычная, хотя напрячь коллектив и себя все-таки пришлось. По-настоящему плохо было то, что подписание предстояло в Лондоне. Это значило, что там может никто не увидеть её нового Givenchy, купленного в январе на Авеню Монтень, 36, в золотом треугольнике Парижа. Будь ее воля, Ника предпочла бы тот же Париж, Рим, любую другую столицу, даже родной Киев, лишь бы не лететь в это хмурое место. Но сделка позволяла на два года обеспечить загрузку собственных производственных мощностей и не оставить на произвол судьбы подрядчиков, уже привыкших к безбедному существованию…
Как и следовало ожидать, всю неделю было ветрено, облачно, прогулка-вечеринка по ночной Темзе после завершающего раунда так только называлась. В ожидании посадки на теплоход Ника замерзла под моросящим дождем, подпортила прическу, должна была приподнимать, чтобы не испачкалось, платье. Оно было изготовлено из натурального шелка, шоколадного цвета, с корсажем и лифом; лиф был правильно расшит пайетками, бисером и стразами в виде головы совы на груди и распахнутых крыльев - по талии, тянулся на шею, бантиком завязывался на затылке, а корсаж, подчеркивая оголенную спину, шнурочком из той же ткани стягивался сзади, что обеспечивало должную выразительность ложбинке между грудями. Двухслойная юбка солнце-клеш, пришитая к корсажу, от малейшего движения струилась в пол, при поворотах образовывала волны.
Ничего этого, а ведь к платью прилагался и комплект фирменных украшений, кожаные туфли и сумочка!, показать Лондону, можно сказать, не удалось.
Во втором квартале был подписан неплохой контракт со шведами, и тоже в их столице. Не хотелось лететь и туда. Страна чистая и богатая, замечательно поставлен бизнес, но люди – это она уже знала - какие-то скромные, будто чем-то зажатые; не было никакой уверенности, что она сможет произвести на них заметное впечатление: для этого требовалось бы, чтобы им самим нравилось радовать друг друга нарядами и убранством.
На третий квартал пришелся Париж. Вся надежда была на него. Париж есть Париж, только он внушает чувства приятной, неповторимой тревоги и ответственности. Ника знала, что в Версале она будет, в общем, более-менее обычная, зато в Мулен руж – туда оденет ТО платье. Но эти французы! О них только говорят, что они как-то особенно любят красоту. На самом деле для них главное – деньги, деньги, деньги. Вдобавок ко всему, ей попались поразительно плохо подготовленные партнеры.
Пришлось разъяснять идиотам, как крепятся бентонитовые маты на вертикальных поверхностях. Один толстопузый, расточая на весь зал выедающий мозги одеколонный запах, вынудил ее чертить узел соединения полиэтиленовой мембраны и бентонитового мата. Был только один неплохой момент – это когда она, как на Библию, возложила руки на стопу документов и на её безымянном пальце блеснул темно-зеленый Fancy Deep овальной формы в невидимой оправе из белого золота.
- Здесь в мельчайших подробностях, - сказала она, - описаны конструктивные, технические и технологические нюансы применения наших технологий. А в последнем разделе на страницах от 69-ой до 96-ой, - тут некоторые, у кого одно на уме, засмеялись, - мы представили развернутые ответы на все наиболее часто возникающие вопросы.
Вся техническая документация была еще в Киеве переведена на английский и отправлена в Париж за месяц до подписания контракта. Из-за того, что не все в этом городе желают читать по-английски и вообще читать, она чуть не опоздала на вечеринку. Она вынуждена была наспех сделать макияж, не успела покрыть ногти нужным лаком - вместо коричневого (с блестками) осталась с не очень свежим деловым, так называемым французским, маникюром, весь вечер прятала руки – никак не могла успокоиться. Можно простить непонимание всех нюансов в системе подавления течей при гидроизоляции заглубленных сооружений в условиях подтопленных территорий. Но не знать свойств глины и разницы между кальциевыми и натриевыми бентонитами – это уже слишком!..
На четвертый квартал пришлись Киев и Стамбул. Киев выбрали американцы. Ну, тут она была дома, могла войти в офис в одном, выйти в другом. Еще на этапе проектирования она распорядилась рядом с комнатой отдыха в своем кабинете предусмотреть достаточно вместительную гардеробную с зеркалом от пола до потолка. Это придавало уверенности и сил. Деловое настроение мог несколько испортить только какой-нибудь хмырь вроде того, из так называемой мэрии, который, вдруг обнаглев, изъявил желание получить откат не по чину. Хорошо, что она тогда только что завершила СПА-процедуры, что помогло ей почти беззлобно послать его на три буквы.
Перед самым Новым годом, вернувшись из Стамбула, где в щели плиточного пола осталась шпилька каблука, она поделилась всем наболевшим за истекший год с человеком, которого уже несколько месяцев склонна была считать ни много, ни мало – возлюбленным.
- И что вы думаете, Анатолий Иванович? Этот мой воздыхатель хренов, он ни разу даже не вздохнул сочувственно! Он усёк только то, что я обеспечила моей компании 1 миллион 174 тысячи долларов чистой прибыли и не забыла себя. Что касается главного, то он зевнул и сказал: «Что ж, быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Представляете? Он видит одно: мои контракты, мою компанию, мои объекты, имущество, мои миллионы. А если бы я была обыкновенной женщиной? Да я и так обыкновенная… Извините, Анатолий Иванович, но даже вам, наверное, надо объяснять. Вот представьте себе, что я бы жила в селе, у меня был бы огород, куры, поросята. И он бы, глядя на меня, говорил себе: «Главное то, что у неё поросята – загляденье, куры несутся и никак не нанесутся»… Пришлось бросить и этого придурка.
