Пресс-секретарь российского МИДа Мария Захарова предложила провести брифинг в скандальном коктебельском особняке телеведущего Дмитрия Киселева. Уже сам факт этого – пусть и шуточного – предложения руководителя пресс-службы российского дипломатического ведомства показывает подлинный вес Киселева в номенклатурной иерархии.
Ведь разоблачений о нечестно приобретенной собственности государственных чиновников в российских и зарубежных СМИ в последние годы появлялось немало, нередко они касались высших руководителей государства. Но Мария Захарова не изъявляла желания поехать для проведения брифинга ни к Дмитрию Медведеву, ни к Игорю Шувалову, ни к другим высокопоставленным российским чиновникам. Не привлекла ее и вилла на итальянском озере Комо, ставшая вторым домом другого ведущего российского телевизионного пропагандиста – Владимира Соловьева. А вот коктебельский дом Киселева удостоился особого дипломатического внимания. И не только дипломатического.
Почти вся российская политика последних лет – и почти вся российская пропаганда последних лет – воплотились в немудреной пословице: «После нас – хоть потоп»
Киселев мог бы просто не заметить статьи из феодосийской газеты – и не исключено, что ее бы никто не заметил в России. Но Киселев решил реагировать – и не один, а вместе с целым дипломатическим ведомством. И это при том, что в статье под названием «Чародеи оползневого склона» фамилия Киселева не упоминается. Вообще. Ни разу. Все мы говорим о его доме: и Захарова говорит, и сам Киселев – только вот автор текста обошелся без прямых упоминаний. Тогда почему так возмутился телеведущий? Может быть, он просто обиделся на прогноз, что «рано или поздно природа возьмет свое», что ливневые воды с вышележащих отрогов и водосборов пробьют себе новые русла – и склон, на котором стоит пресловутая вилла, вновь обретет потенциальную подвижность?
Ведь этот прогноз – чуть ли технологическая и метеорологическая иллюстрация пословицы «после нас – хоть потоп», воплотившаяся в вилле на оползневом холме. И то, как реагирует Киселев, и то, как его защищает Захарова, показывает, что они в этой иллюстрации к пословице себя узнали.
Потому что почти вся российская политика последних лет – и почти вся российская пропаганда последних лет – воплотились в этой немудреной пословице. И когда ты понимаешь, что результатом ее воплощения в жизнь будет не просто потоп, но и оползень, который уничтожит твой собственный дом, ты, конечно, очень расстраиваешься и обижаешься.
И решаешь, конечно же, не изменить политику. И не отказаться от пропаганды.
Нет, ты хочешь уничтожить газету.
