Трамп и Путин — мастера политического шума

Лидеры двадцатки крупнейших экономик мира собрались в Японии в городе Осака и два дня обсуждали «судьбы мира». Например, почти всем миром пытались, естественно, безуспешно, убедить американского президента Дональда Трампа в реальности глобального потепления. Даже Индия и Китай подтвердили свои обязательства по снижению вредных выбросов в атмосферу, а Великобритания и вовсе пообещала к 2050 году свести их к нулю.

Говорили и про другой американский «грех» — торговую войну с Китаем, конца которой пока не видно, при том, что на мировой экономике она негативно отражается уже сегодня. Угроза еще одной войны — на этот раз вполне натуральной, между США и Ираном, тоже не была забыта. Европейцы уперто убеждали США, что считают действующей «ядерную сделку» с Тегераном, из которой Трамп, по его мнению, давно вышел. Опасались дальнейшей эскалации в районе Персидского залива, через который многие страны, включая ту же Японию, но не США, получают значительную часть энергоносителей.

Казалось бы, все это важно. Но ни одна из этих тем в российской, например, прессе по популярности не опередила обсуждение встречи Владимира Путина и Дональда Трампа, которые в прошлый раз виделись в прошлом году, а с тех пор двусторонние отношения России и США успели еще заметнее ухудшиться. Судя по скудной информации об их переговорах, поговорили они обо всем и не о чем. Дипломатических прорывов, в принципе, и не ожидалось, но и на сенсацию такие переговоры явно не тянут.

Другая «горячая» новость еще забавнее — это личная кружка, с которой на прием в Осаке пришел Владимир Путин. В целом, в контексте сохранения экологии и борьбы с засорением пластиком мирового океана — прекрасный жест. Но Кремль не предложил прессе такого красивого символизма. Так что почти все, включая мировую прессу, судачили о том, не опасается ли российский лидер, что его отравят?

Переговоры в Корее (в основном в Южной, но на несколько метров и минут даже в Северной) Ким Чен Ына и Дональда Трампа стали еще одной «пустой новостью», задвинувшей итоги саммита G20 на второй план новостной картины мира. Лидеры КНДР и США ни о чем не договорились, да в общем вряд ли и могли. Зато Дональд Трамп стал первым американским президентом, чья нога ступила на территорию Северной Кореи. В свою очередь, Ким Чен Ын стал первым человеком в своей диктаторской семье, оказавшимся на южнокорейской земле. Красивая картинка, минимум содержания, максимум пиара.

Впрочем, еще меньше содержания оказалось в дискуссии, вызванной интервью Владимира Путина британской газете Financial Times. Сам по себе разговор получился отнюдь не самым интересным из тех, что вел когда-либо российский лидер с журналистами. Так что беседа могла стать очередным дежурным интервью и пройти незамеченной. Но Путину неожиданно захотелось высказаться о судьбе либерализма, который, по его словам, в мире себя изжил. И тут началась настоящая дискуссия. Но не политологов и философов, к которым, надо сказать, и Владимир Путин явно не относится.

Поспорить с российским лидером захотели любители хайпа из Европы. Вначале председатель Евросовета, бывший польский премьер Дональд Туск, сообщивший, что российскому лидеру не нравится либерализм, потому что он «мешает ему строить путинизм». А затем подключился Борис Джонсон, британский экс-министр иностранных дел, который скоро может возглавить правительство. Этот человек совсем недавно прославился тем, что рассказал, как сходил на муниципальные выборы. Все голосовали, и ему хотелось быть в центре внимания, но оказалось, что как раз в его округе никого не выбирали. В общем, двое смелых, плюс мировая пресса бодро обсудили прошлое, настоящее и будущее либерализма и прекрасно обошлись, как это водится в эпоху соцсетей и президентских твиттеров, без экспертов по этой теме.

В итоге, основного содержания саммита в Осаке практически никто так и не заметил. Вот так и выходит, что публика любит новости погорячее, а когда потом на нее сваливаются решения принятые на разных там скучных переговорах, начинает требовать «прямой демократии» и стенать про «мировое правительство», которое под покровом ночи тайно принимает никому не понятные правила жизни.

Иван Преображенский