"Через три десятилетия после падения Берлинской стены на наших глазах рушится еще один социалистический режим — в Венесуэле.
Тем, кто жил в СССР, история Венесуэлы знакома до слез. Известно, что если построить в Сахаре социализм, то в ней начнутся перебои с песком. Но все-таки, надо сказать, что в деле создания перебоев с песком бывший шофер Уго Чавеса Николас Мадуро достиг выдающихся успехов.
Начиналось все с малого — с национализации нефтедобычи. Именно благодаря нефти Венесуэла в 1950 годах была на третьем месте по уровню доходов на душу населения в Латинской Америке. Национализация это дело быстро поправила, и доходы начали ползти вниз.
Тогда для трудящихся зафиксировали цены на продукты. Продукты исчезли. Виноваты, как сами понимаете, были пиндосы и спекулянты. В магазины для борьбы со спекулянтами ввели армию. Продукты почему-то не появились. Люди стали выходить на улицы. Награды за подавление бунтов стали выдавать войскам туалетной бумагой.
В 2016 году, когда надо было праздновать Новый год, вопрос с игрушками для народа решили просто: взяли и реквизировали 4 млн игрушек у частников. И что вы думаете? К 2018 году игрушек вообще не завезли.
В стране ввели официальный курс доллара, отличавшийся от рыночного на порядок. Заведовать процессом поставили еще одного приближенного Чавеса — Алехандро Андраде. Из вышибалы-телохранителя он превратился в главу казначейства. На этом посту он заработал 1 (один) миллиард долларов, давая дружкам возможность менять боливар по льготной цене.
Славно потрудившись на благо народа, Андраде переехал во Флориду и там в ноябре прошлого года получил за этот миллиард десять лет. В своем последнем слове отважный коммунист пообещал сдать всех своих напарников по борьбе за счастье венесуэльского народа против пиндосов.
Параллельно падала нефтяная промышленность. Венесуэльская государственная нефтяная компания — PDVSA — поставила абсолютный гиннесовский рекорд. Она управляется хуже, чем “Роснефть”. Вы скажете, что это невозможно, но Мадуро старался.
Добыча нефти в Венесуэле упала с 3,8 млн баррелей в сутки сначала до трех, потом до двух. Страна оказалась неспособна выполнять свои обязательства по поставке нефти перед двумя главными спонсорами — Россией и Китаем. В сложившейся ситуации венесуэльцы, разумеется, предпочли кинуть Россию.
Чтобы поднять производство, Мадуро в апреле 2018 года арестовал всю верхушку PDVSA и поставил во главе компании военного — генерал-майора Мануэля Кеведо. Генерал-майор поклялся тут же “углубить социализм”. Углубление социализма выглядело в его понимании очень просто — как полный отказ от повышения зарплат “саботажникам” и “ворам”. Так новый начальник называл рабочих и инженеров компании. Инфляция в стране к этому моменту составляла 1,4 млн процента в год, и зарплаты саботажников стремились к нулю. Саботажники начали массово увольняться. Вместо них к датчикам и вентилям стали ставить солдат.
Читать датчики солдаты не умели. Производство рухнуло снова, причем в буквальном, физическом смысле: ломались вышки, текли трубы. Экономическая катастрофа сопровождалась экологической: в июле в речку Гуарапиче вылилось 100 тысяч баррелей нефти, аккурат возле завода, который поставляет окрестным жителям питьевую воду. В окрестных городах школы были вынуждены закрывать классы. Виноваты были, конечно, враги.
Добыча упала снова — до 1,4 млн баррелей. Все они уходили на экспорт — на оплату долгов перед Китаем и Россией. Нефтеперерабатывающие заводы остановились. В страну начали завозить бензин. К середине 2018 года завозили ежедневно по 300 тысяч баррелей в день. Для этого нужны были бензовозы. Водители бензовозов принялись увольняться вслед за рабочими PDVSA и по тем же причинам. В очередях за бензином стояли по пять дней, с кашей и бутербродами.
В стране рушилось все, что можно. Вода, электричество, городская инфраструктура — все это просто перестало существовать. Пироги и ослы снова стали транспортным средством. В госпиталях лопались трупы. Лопающиеся трупы были естественным следствием победы боливарианской революцим: морг есть, а электричества нет. Жара — плюс 30. Родственники отказываются хоронить трупы — у них нет денег. Государство тоже отказывается хоронить, потому что у него тоже денег нет. Перчаток, противогазов и хлорки у работников морга не было тоже.
Национализация здравоохранения обернулась его полной гибелью. Детская смертность в стране стала стремиться к доколумбовым временам. Появились реликтовые болезни — вроде кори. В 2009 году в стране было зафиксировано 36 тысяч случаев малярии, в 2017-м — уже 406 тысяч. Соседние страны забили тревогу: венесуэльские беженцы разносили с собой все — от желтой лихорадки до туберкулеза.
Легитимность режима начала трещать. В стране вспыхнули волнения. Подавлялись они одинаково: арестами лидеров, пытками и убийствами, совершаемыми титушками. Эти титушки в Венесуэле называются colectivos. Это обитатели бедных районов, готовые убивать за пачку туалетной бумаги.
Оппозиционера по имени Фернандо Альбан выбросили с десятого этажа здания секретной полиции и сказали, что это самоубийство. В страну завезли около 100 тысяч кубинских “парамилитариз”. Для концлагерей и пыточных не хватало места, но тут подвезло — в городах пустовали торговые площади. Опустевший гигантский торговый мол El Helikoid, символ успеха и процветания Каракаса в 1960-х, превратили в пыточный центр.
В 2018 году в Венесуэле было 4228 протестов. 269 из них были жестоко подавлены. Абсолютное большинство — не политические.
Особо выделялись аресты врачей, которые жаловались, что им нечем лечить больных. Более 130 торговцев были арестованы за “экономический саботаж”, было арестовано около 200 военных.
Несмотря на colectivos, кубинцев и угрозы на выборах, недовольство нарастало. В 2015-м на выборах в Национальную ассамблею победила оппозиция. Мадуро тут же признал ассамблею незаконной, а вместо нее создал свою, Конституциональную, в которой у него заседают жена и сын.
Он произнес большую и прочувствованную речь о преимуществах Конституциональной ассамблеи перед Национальной. “Пойдете ли вы за мной? Поддержите ли вы меня в Конституциональной ассамблее или поддержите оппозицию? Хотите ли вы насилия? Хотите ли вы смерти?” — взывал Мадуро. Горячая эта речь была адресована скоту на ферме. Видимо, бывший водитель автобуса не читал “Зверофермы” Оруэлла.
Верховный суд эмигрировал из страны в полном составе. Выборы Мадуро в 2018 году (67% c титушками, пытками и “коммунерос”) не были признаны ни одним нормальным государством. В ответ Мадуро сообщил народу, что он лично побывал в будущем и видел там процветающую Венесуэлу под своим руководством.
По мере того, как страна превращалась в концлагерь, президент все чаще рассказывал о своих визитах в будущее и беседах с белыми птицами. Он все чаще раскрывал покушения на себя любимого и все чаще посылал венесуэльских чепиг любоваться солсберецкими шпилями. В декабре в Колумбии арестовали троих венесуэльцев, которые собирались грохнуть ее консервативного президента.
Опыт России Мадуро активно заимствовал.
В 2015 году он устроил собственный “Крымнаш” и объявил район Эссекибо, т.е. две трети территории соседней Гайяны, исконной венесуэльской землей. Произошло это после того, как Эксон Мобил нашел в Эссекибо нефть.
Начиная с 2016 года режим начал брать иностранных заложников: 59 колумбийских граждан были арестованы и брошены в кутузку со словами: “Вы террористы”. В стране, в которой 80 процентов населения голодает, режим Мадуро стал поддерживать любых террористов — от FARC в соседней Колумбии до Хезболлы в Ливане.
К концу 2018 года страна окончательно вошла в пике. Экономика сократилась на дополнительные 18%. Из 30-миллионой страны сбежали 3 млн человек — больше, чем в разгар мигрантского кризиса бежали в Европу. Из оставшихся треть населения высказалась в пользу иностранной военной интервенции.
В стране едят собак и животных из зоопарков. Начались случаи каннибализма. Ситуация в некоторых районах приблизилась к уровню голодомора.
Полное отсутствие еды не мешало тому, что, когда мясо появлялось на прилавках, оно было тухлым — госсектор-с, как и сказано.
В ответ на голод Мадуро объявил о национализации скота, имеющегося у частников, а в августе создал министерство внутренней торговли: ему поручили обирать весь оставшийся в стране частный бизнес.
В поисках международной поддержки Мадуро начал распродавать нефтяные активы. Скупкой краденного, естественно, занимались только страны-изгои, да еще Китай, который может себе это позволить. В результате “Роснефть” вложила 17 млрд долларов, а “Газпром” — еще 7 млрд в страну, где трупы взрываются в моргах. Перспективы этих инвестиций очень простые. Если Мадуро свергнут, то денежки пропали. Если Мадуро останется у власти — с помощью пыток, концлагерей и colectivos, — то он кинет Россию сам."
Юлия Латынина, "Новая Газета"
"...треть населения высказалась в пользу иностранной военной интервенции. В стране едят собак и животных из зоопарков..." - как там у классика-то? Я приеду к вам на "Абрамсе", когда вы начнете жарить собачатину в бочках?
Ваша баба Ванга.
