17 декабря исполняется 88 лет замечательному актеру театра и кино, народному артисту СССР Леониду Броневому.
Хотя сам он считает, что праздновать дни рождения в таком возрасте – значит дразнить судьбу, и говорит, что долгая жизнь дается не в награду, а в наказание, невозможно в этот день не вспомнить о тех блестящих ролях, которые мог сыграть только Броневой: Мюллер в «Семнадцати мгновениях весны», Велюров в «Покровских воротах», доктор в «Формуле любви» и т. д. Любой образ он делал настолько психологически точным и жизнеподобным, что это иногда даже приводило к недоразумениям…
Олег Табаков не принял его в «Современник» из-за того, что в его творчестве «не чувствовалось личностной темы». Это настолько задело актера, что уже после того, как его приняли в труппу Театра на Малой Бронной, он уже сам отказал Табакову, когда тот пригласил его в свой театр: «Я его матом послал! До сих пор не могу понять, что такое «личностная тема», существует ли она вообще и есть ли у кого-то...
Не хотели брать, сочинили бы какую-нибудь другую причину: мол, не нужен ты нам. Было бы честнее».Вершиной творческого успеха Броневого стала роль Мюллера в «Семнадцати мгновениях весны».
Первоначально ему предложили роль Гитлера, но актер отказался. Его жена, свадьба с которой состоялась в первый съемочный день, заявила: «В крайнем случае я согласна на Мюллера, но с Гитлером жить не буду!». Впрочем, не это стало решающим фактором.
Актер объясняет свой отказ такими причинами: «Просто образ Гитлера был выписан психологически далеко не так тонко, как Мюллера. Фюрер там был какой-то постоянно орущий, дёрганый. Это, на мой взгляд, карикатура, а не человек. А карикатуру хорошо не сыграешь».
Но этот фильм принес актеру не только всесоюзную популярность, но и серьезные неприятности. После выхода картины многие обвиняли Броневого в том, что он сделал образ врага слишком привлекательным, наделив его своим обаянием.
Говорят, однажды на вопрос о том, почему в мире так много фашистских организаций, один из секретарей ЦК ВЛКСМ ответил: «Это Броневой виноват. Нельзя делать фашистов такими привлекательными».
В результате даже сам артист засомневался в корректности своей интерпретации образа Мюллера: «Я уже начинаю иногда верить, что, может, я виноват, может, нельзя в России так играть отрицательную роль.
Может, правильно меня критиковали, но играть по-другому я не мог. Тогда нужно было брать другого артиста, который мог бы играть разоблачительно». Сомнения позже возникли и по другим причинам: «Там феерические несоответствия исторической правде – начать с того, что я на Мюллера не похож абсолютно, и слава Богу, что они мне ни разу не показали его фотографию. Все говорили, что нет хорошей. Если б я увидел, насколько на него не похож – отказался бы от роли».
Может, правильно меня критиковали, но играть по-другому я не мог. Тогда нужно было брать другого артиста, который мог бы играть разоблачительно». Сомнения позже возникли и по другим причинам: «Там феерические несоответствия исторической правде – начать с того, что я на Мюллера не похож абсолютно, и слава Богу, что они мне ни разу не показали его фотографию. Все говорили, что нет хорошей. Если б я увидел, насколько на него не похож – отказался бы от роли».
Нередко на съемках Броневой удивлял и самого себя, и режиссеров. Марк Захаров рассказывал о работе над фильмом «Тот самый Мюнхгаузен»: «Поначалу Броневой казался мне человеком крайне осторожным, неловким и даже несколько боязливым. Но в ходе съёмок моё представление изменилось.
Помнится, мы снимали сцену, в которой из шкафа выводят коня, и герой Броневого, по сценарию, должен на него бодро вскочить. Думал, намучаемся с дублями. Оказалось – нет. Леонид Сергеевич вскочил настолько легко и проворно, как будто делал это каждый день».
Помнится, мы снимали сцену, в которой из шкафа выводят коня, и герой Броневого, по сценарию, должен на него бодро вскочить. Думал, намучаемся с дублями. Оказалось – нет. Леонид Сергеевич вскочил настолько легко и проворно, как будто делал это каждый день».
Сыграв значительное количество ярких и запоминающихся ролей, Броневой на склоне лет вдруг заявил о том, что жалеет о своем профессиональном выборе: «А жалею я о том, что не смог в свое время стать военным или дипломатом, как хотел. Артист – бабская, в общем, профессия, и характеры у большинства бабские, хотя случаются у них периоды прекрасной солидарности».
