Сейчас расскажу вам абсолютно правдивую историю о "преимуществах" социалистического образа жизни и о том, как отдельные японцы всеми правдами неправдами стремились попасть в советскую тюрьму.
В 1984 году меня, 22-летнего лейтенанта-дознавателя погранвойск КГБ СССР, направили на Курилы вести дознания, связанные с «незаконным нарушениям государственной границы» и «незаконным промыслом в территориальных водах СССР».
Этот самый «незаконный промысел» вели японские рыболовецкие артели с о. Хоккакйдо. И так, как японцы всегда считали и продолжают считать Южные Курилы своими, они ловили там рыбу, не обращая внимание на слово «незаконный». Между тем, советских пограничных кораблей (ПСКР) они опасались и использовали хитрую и эффективную тактику.
Во-первых, никогда не выходили в море поодиночке, а группами по 10-15 шхун. Придя ночью в определённый район, заходили в советские воды на 20-30 минут и стремительно ставили сети с радиобуями. Последние представляют собой призатопленные на глубину 1-2 метра приборы, не видимые визуально, но реагирующие на определённую волну, просканировать которую советским ПСКРам не удавалось.
Следующей ночью (как правило, на рассвете) шхуны возвращались и также быстро выбирали сети с уловом. При этом 2-3 шхуны стоял в дрейфе на «шухере», и как только они издали замечали погранкорабль, вся стая быстроходных японских шхун снималась с места и благополучно выходила в свои воды. Их скорость достигала 40-50 узлов (1 узел – 1 миля в час), в то время, как советские ПСКРы выжимали максимум 25 узлов. Таким образом, поймать кого-то из японцев практически не удавалось.
Тем более для меня показалось удивительным, когда примерно раз в 3 месяца какая-либо из шхун бездарно попадалась в лапы пограничников. То «мотор отказывал», то «прозевали» - не суть. Разгадку я узнал только в беседе с одним японским рыбаком, который через неделю разговоров со мной разоткровенничался и рассказал свою историю.
Оказывается в «плену» он уже третий раз. Первый раз попался, когда у него действительно заглох двигатель. Рыбы тогда он поймать не успел, так что получил срок только за нарушение госграницы – 1 год общего режима в колонии-поселении для иностранцев под Хабаровском. Шхуну его, как «орудие совершения преступления» тогда конфисковали. Благополучно отсидев год, он счастливый и довольный вернулся домой. Счастливый потому, что его семья получила 250 тыс. долларов страховки за шхуну и безбедно жила всё это время плюс купила новое плавсредство. Он в лагере отдохнул от своих шестерых детей, ему бесплатно вырезали жёлчный пузырь, вставили 12 зубов, подлечили хронический артрит и нарастили 8 кг. весу. Короче, мужик за свои 42 года никогда не был так счастлив, как год в советской тюрьме, в которой, кстати, иностранцев особо работать не заставляли и содержали в сносных условиях. А если учесть, что в тот год с уловом был полный швах, японец вообще принял этот случай за подарок судьбы.
И то задержание, по которому я работал, было уже третье – я так понимаю, что он просто опять заипался жить в своём многодетном дурдоме, с утра до вечера прозябать в холодной воде, поэтому снова решил приобрести путёвку в тюремный санаторий под Хабаровском. Помнится, я тогда спросил у него, один ли он такой хитрючий. Долго смеялся и сказал, что отвечать на этот вопрос не будет. Значит, не один.)
P.S. Через год, отработав с экипажем очередной японской шхуны, я написал рапорт о том, что дело в отношении неё сфабриковано командой ПСКР, которая для выполнения плана по задержаниям, подхватила заглохшее на границе тервод плавсредство, отбуксировала её на 1 милю в сторону Курил, бросила на её борт ранее вытащенные сети и сочинила легенду о том, как ПСКР его героически догнал в советских водах. Расчёт был на то, что японцам никто не поверит, а советским офицерам – обязательно. Был скандал до самой Москвы, не поверили мне (я как дознаватель излагал их версию) - в результате получил выговор от Чебрикова (тогдашний председатель КГБ СССР). Через несколько лет послал всех в пень и начал гражданскую жизнь. О чём ни разу не пожалел.)
