Анна Евглевская и Питерское дело

Анна Евглевская и Питерское дело

В се­реди­не 1990-х в Ген­про­кура­туру ста­ли пос­ту­пать све­дения о мно­гочис­ленных зло­упот­ребле­ни­ях слу­жеб­ным по­ложе­ни­ем и кор­рупции в Санкт-Пе­тер­бурге. Про­кура­тура и ГУВД Ле­нин­градской об­ласти сво­ими си­лами рас­сле­довать де­ла о кор­рупции не мог­ли – на по­доз­ре­нии бы­ли слиш­ком вы­соко­пос­тавлен­ные мес­тные чи­нов­ни­ки, мэр го­рода Ана­толий Соб­чак…

Оз­на­комив­шись с пре­дос­тавлен­ны­ми пи­тер­ски­ми кол­ле­гами фак­та­ми, в де­каб­ре 1995 го­да мы втро­ем – Ана­толий Ку­ликов, Ми­ха­ил Бар­су­ков и я – при­няли сов­мес­тное ре­шение о соз­да­нии меж­ве­домс­твен­ной опе­ратив­но-следс­твен­ной груп­пы и нап­ра­вили ее в Санкт-Пе­тер­бург. Груп­пу воз­гла­вил за­мес­ти­тель на­чаль­ни­ка Уп­равле­ния по рас­сле­дова­нию осо­бо важ­ных дел Ге­нераль­ной про­кура­туры Ле­онид Прош­кин.

Груп­па на­чала ра­ботать, де­ло сдви­нулось с мер­твой точ­ки.

Все на­чалось с рас­крут­ки де­ла Ан­ны Ев­глевской. Бы­ла в Пе­тер­бурге та­кая пред­при­им­чи­вая и про­бив­ная да­ма, ко­торая ре­шила ку­пить ста­рый дом в цен­тре го­рода, от­ре­мон­ти­ровать его, пе­реп­ла­ниро­вать, а за­тем про­дать элит­ные квар­ти­ры.

Энер­гии Ев­глевской мож­но толь­ко удив­лять­ся, ес­ли не вос­хи­щать­ся ею, – ге­ро­ичес­кая жен­щи­на, ре­шилась стро­ить­ся в та­кое тя­желое вре­мя! Но и при­быль от ре­конс­трук­ции обе­щала быть вну­шитель­ной. Од­на­ко квар­ти­ры в выб­ранном ею до­ме бы­ли в ос­новном ком­му­наль­ные, по 4–5 се­мей. А рас­се­ление ком­му­налок – де­ло хло­пот­ное, за­вися­щее от мно­гих чи­нов­ни­ков са­мых раз­ных ран­гов.

Тог­да Ев­глевская, что­бы ус­ко­рить про­цесс, ис­поль­зо­вала про­верен­ное средс­тво – взят­ки. Од­ним из взят­ко­полу­чате­лей ока­зал­ся сам мэр го­рода – Ана­толий Соб­чак.

Ко­неч­но, это бы­ла не клас­си­чес­кая взят­ка «из рук в ру­ки». Ев­глевская прос­то по­мог­ла Соб­ча­ку ре­шить его собс­твен­ный «жи­лищ­ный воп­рос». Мэр с семь­ей жил в трех­комнат­ной квар­ти­ре пло­щадью 170 квад­ратных мет­ров в до­ме на на­береж­ной Мой­ки и на этом же эта­же (но в дру­гом подъ­ез­де) хо­тел при­со­еди­нить еще од­ну – пя­тиком­натную, в трис­та с лиш­ним мет­ров. Но приг­ля­нув­ша­яся Соб­ча­ку квар­ти­ра бы­ла ком­му­наль­ной, там про­жива­ло нес­коль­ко се­мей. Вот эту-то ком­му­нал­ку и взя­лась рас­се­лить Ев­глевская. За вы­пол­ненную ра­боту Ев­глевская по­лучи­ла под­пи­сан­ный Соб­ча­ком до­кумент: мэр раз­ре­шал вмес­то дет­ско­го са­дика, ко­торый рань­ше пла­ниро­вал­ся в ре­конс­тру­иру­емом до­ме, пос­тро­ить под­земный га­раж. Со­от­ветс­твен­но сто­имость элит­ных квар­тир Ев­глевской сра­зу воз­раста­ла.

Дав­ле­ние на следс­твие ока­зыва­лось бес­пре­цеден­тное. В Пи­тере де­лалось все, что­бы по­мешать объ­ек­тивно­му рас­сле­дова­нию. В час­тнос­ти, следс­твен­ная груп­па Прош­ки­на дол­го не мог­ла ре­шить воп­рос с вре­мен­ным жиль­ем и мес­том ра­боты в Санкт-Пе­тер­бурге. Ко­ман­ди­ровоч­ные не­боль­шие, гос­ти­ницы до­роги. А еще ведь на­до обес­пе­чить ра­бочее обо­рудо­вание: компь­ютер, прин­тер, ксе­рокс… И тран­спорт – хо­тя бы од­ну ма­шину. В ре­зуль­та­те до­гово­рились с ру­ководс­твом объ­еди­нения «Лен­вест», что сле­дова­телям пре­дос­та­вят ком­на­ты в пус­ту­ющей ве­домс­твен­ной гос­ти­нице объ­еди­нения.

Гос­ти­ница фир­мы «Лен­вест» выб­ра­на с уче­том обес­пе­чения лич­ной бе­зопас­ности и соз­да­ния ус­ло­вий для ра­боты в ве­чер­нее вре­мя и вы­ход­ные дни.

По прось­бе сле­дова­телей ру­ководс­тво «Лен­веста» ус­та­нови­ло в гос­ти­нице пер­со­наль­ный компь­ютер с прин­те­ром, ксе­рокс, пре­дос­та­вило со­товый те­лефон, слу­жеб­ную ав­то­маши­ну. Воп­рос об ав­то­маши­не встал пос­ле то­го, как «на­чаль­ник УФСБ го­рода и про­курор Санкт-Пе­тер­бурга… от­ка­зались зак­ре­пить за опе­ратив­но-следс­твен­ной груп­пой ка­кой-ли­бо тран­спорт».

Од­на­ко с на­чалом ре­али­зации ма­тери­алов уго­лов­ных дел на ру­ководс­тво «Лен­веста» на­чалось дав­ле­ние. Так, «в на­чале ап­ре­ля ди­рек­то­ра «Лен­веста» Ко­лавая В. Г. вы­зывал к се­бе мэр го­рода Соб­чак A.A., за­дал нес­коль­ко нез­на­читель­ных воп­ро­сов и как бы меж­ду де­лом по­ин­те­ресо­вал­ся на­шим про­жива­ни­ем в ве­домс­твен­ной гос­ти­нице.

Пос­ле то­го как в рам­ках уго­лов­но­го де­ла был на­ложен арест на офор­млен­ную на под­став­ное ли­цо, но при­над­ле­жащую Соб­ча­ку квар­ти­ру, с Ко­лава­ем встре­тилась же­на мэ­ра На­русо­ва Л.Б. и в ка­тего­рич­ной фор­ме пот­ре­бова­ла у не­го объ­яс­не­ний по по­воду раз­ме­щения опе­ратив­но-следс­твен­ной груп­пы в гос­ти­нице «Лен­веста». Она от­кры­то за­яви­ла, что «раз­бе­рет­ся» с его фир­мой.

12 ап­ре­ля 1996 го­да ру­ководс­тво на­лого­вой ин­спек­ции го­рода, соб­рав луч­шие свои си­лы, ор­га­низо­вало про­вер­ку «Лен­веста». Ре­зуль­та­том про­вер­ки явил­ся акт, в со­от­ветс­твии с ко­торым с «Лен­веста» в бюд­жет взыс­ка­но 11 мил­ли­ар­дов руб­лей… «под за­каз» На­русо­вой Л.Б.

Как толь­ко на­чалось следс­твие, суп­ру­га Соб­ча­ка Люд­ми­ла На­русо­ва без вся­кого пре­дуп­режде­ния при­нялась чуть ли не еже­недель­но хо­дить ко мне в Ген­про­кура­туру. Она са­дилась у ме­ня в при­ем­ной и го­вори­ла, что с мес­та не сдви­нет­ся, по­ка ее не при­мут, пос­коль­ку она не толь­ко де­путат – она жен­щи­на, и ей сле­ду­ет ока­зывать поч­те­ние. А ведь вре­мя при­емов за­ранее рас­пи­сано. Да, есть по­ложе­ние, что де­путат име­ет пра­во бе­зот­ла­гатель­но­го при­ема, но по об­щес­твен­ным де­лам, не лич­ным. Я об­ра­тил вни­мание: ее всег­да соп­ро­вож­да­ли два ох­ранни­ка. Но ес­ли ох­ра­ну ей да­вал муж, то это зло­упот­ребле­ние слу­жеб­ным по­ложе­ни­ем. Ес­ли ее ох­ра­няли час­тным об­ра­зом, по най­му, то от­ку­да та­кие гро­мад­ные день­ги?

Уже тог­да я по­нял, что та­кое ма­дам На­русо­ва. В кон­це кон­цов про­сите­ли за Соб­ча­ка дош­ли до пре­зиден­та. И сра­зу же пос­ле­дова­ла гроз­ная ре­золю­ция: «Ю. И. Ску­рато­ву. На­до унять де­ятель­ность груп­пы. Б. Ель­цин. 7 ок­тября 1997 го­да». Имен­но – «унять».

Ни­ког­да до это­го Бо­рис Ни­кола­евич не поз­во­лял се­бе так бес­пардон­но вме­шивать­ся в ра­боту следс­твен­ных ор­га­нов.

Не­задол­го до это­го я ин­форми­ровал пре­зиден­та, что фа­милия Соб­ча­ка фи­гури­ру­ет в пи­тер­ском де­ле. Ель­цин от­ре­аги­ровал спо­кой­но: де­лай­те, дес­кать, все, что по­ложе­но. Приш­лось сно­ва ид­ти к не­му и объ­яс­нять, что обе­щаю ему объ­ек­тивность, ак­ку­рат­ность, но не бо­лее то­го. Крыть пре­зиден­ту бы­ло не­чем, и следс­твие про­дол­жи­ло свою ра­боту.

Для ме­ня был очень ва­жен еще один мо­мент, ко­торый я тог­да по раз­ным при­чинам не стал рас­толко­вывать Бо­рису Ни­кола­еви­чу. Сот­рудни­ки следс­твен­ной груп­пы – обыч­ные лю­ди, ува­жа­ющие су­бор­ди­нацию. И ес­ли им, прос­тым опе­рам, дос­та­ют­ся в под­следс­твен­ные вы­соко­пос­тавлен­ные чи­нов­ни­ки, они дол­жны быть уве­рены, что вы­сокая дол­жность не поз­во­лит увиль­нуть от пра­восу­дия. А та­кая уве­рен­ность у нас в стра­не – шту­ка эфе­мер­ная: все зна­ют о «те­лефон­ном пра­ве», о свя­зях, о фак­ти­чес­кой без­на­казан­ности тех, на чь­ей сто­роне власть и день­ги. Пред­став­ля­ете, ка­кая ди­лем­ма сто­ит пе­ред опе­ратив­ни­ком, у ко­торо­го в фи­гуран­тах чис­лится мэр го­рода, где он жи­вет? Ре­шить­ся про­дол­жить де­ло, мно­гим рис­кнуть – это в на­ших ус­ло­ви­ях тре­бу­ет боль­шо­го му­жес­тва. Ес­ли сей­час мы по ука­зу «свер­ху» де­ло прек­ра­тим, в сле­ду­ющий раз ник­то из этих опе­ратив­ных ра­бот­ни­ков по кор­рупции ра­ботать не бу­дет. Ка­кой смысл, ес­ли де­ло все рав­но зам­нут? Так вот, я не мог до­пус­тить, что­бы ре­бята по­теря­ли ве­ру в креп­ну­щую у нас в стра­не си­лу за­кона, ве­ру, при­об­ре­тен­ную с боль­шим тру­дом и еще дос­та­точ­но неп­рочную.

Об­ще­из­вес­тно, что Соб­ча­ка с Вла­дими­ром Пу­тиным свя­зыва­ли близ­кие, да­же дру­жес­кие от­но­шения. Во­об­ще Пу­тин и семья Соб­ча­ка всег­да об­ща­лись «на­корот­ке».

 

И ког­да Вла­димир Вла­дими­рович Пу­тин, в то вре­мя ис­полня­ющий обя­зан­ности пре­зиден­та, го­ворил, что ос­но­ваний для юри­дичес­ких пре­тен­зий к Соб­ча­ку не бы­ло, что следс­твие – по­лити­чес­кий за­каз, что Соб­ча­ка «зат­ра­вили» – это  не сов­сем по­рядоч­но, по­тому что уж Пу­тин-то луч­ше всех ос­таль­ных знал, по­чему следс­твен­ные ор­га­ны про­яви­ли к де­ятель­нос­ти Ана­толия Алек­сан­дро­вича столь нес­кры­ва­емый ин­те­рес.

И пос­леднее. Выб­ранная Ана­толи­ем Соб­ча­ком и его ок­ру­жени­ем так­ти­ка – мак­си­маль­ное за­тяги­вание де­ла и раз­ду­вание скан­да­ла с «по­лити­чес­ки­ми го­нени­ями» – для них бы­ла единс­твен­но пра­виль­ной, ес­ли они хо­тели «сох­ра­нить ли­цо». Рас­чет на то, что власть дол­жна ско­ро по­менять­ся и у ру­ля ока­жут­ся «свои лю­ди», сра­ботал. Ког­да ме­ня уже фак­ти­чес­ки отс­тра­нили от ру­ководс­тва про­кура­турой, про­изош­ли уди­витель­ные ве­щи: сот­рудник про­кура­туры по­летел «бе­седо­вать» с Ана­толи­ем Алек­сан­дро­вичем в Па­риж. Ни­ког­да в мо­ей прак­ти­ке та­кого не бы­ло – что­бы к че­лове­ку, ко­торый ук­ло­ня­ет­ся от доп­ро­са, фак­ти­чес­ки скры­ва­ет­ся, пер­со­наль­но, так ска­зать «на дом», по­сыла­ли сле­дова­теля! При­чем эта по­ез­дка, нас­коль­ко мне из­вес­тно, бы­ла ор­га­низо­вана не на день­ги про­кура­туры, а на день­ги МВД.

Пос­ле этой по­ез­дки бы­ло при­нято ре­шение о прек­ра­щении уго­лов­но­го де­ла в от­но­шении Соб­ча­ка.

Я и сей­час убеж­ден, что де­ло Соб­ча­ка бы­ло прек­ра­щено не­закон­но и пос­пешно. Но те­перь что об этом го­ворить!

Люд­ми­ла На­русо­ва, вос­поль­зо­вав­шись тем, что Ску­ратов впал в не­милость у Крем­ля, раз­ви­ла бур­ную де­ятель­ность по очи­щению свя­того об­ли­ка Ана­толия Алек­сан­дро­вича от ка­кого-ли­бо пят­нышка. Ко мне был предъ­яв­лен иск о за­щите чес­ти и дос­то­инс­тва в свя­зи с мо­им ин­тервью «Ком­со­моль­ской прав­де», где я ска­зал, что в де­ле Соб­ча­ка сле­дова­тели про­кура­туры уже выш­ли на нес­коль­ко эпи­зодов взя­ток и зло­упот­ребле­ний слу­жеб­ным по­ложе­ни­ем. На­русо­ва тре­бова­ла оп­ро­вер­гнуть и на­личие «де­ла Соб­ча­ка», и сло­ва об эпи­зодах прес­тупной де­ятель­нос­ти. Рай­он­ный суд как пер­вая ин­стан­ция удов­летво­рил ос­новные тре­бова­ния На­русо­вой. Ре­ша­ющую роль в этом сыг­ра­ло пись­мо, под­пи­сан­ное В. Пу­тиным, где го­вори­лось об от­сутс­твии ка­ких-ли­бо пре­тен­зий к Ана­толию Алек­сан­дро­вичу. На суд пись­мо про­из­ве­ло боль­шое впе­чат­ле­ние, хо­тя по су­ти де­ла ни­чего не зна­чило, так как пре­тен­зии к Соб­ча­ку име­ла имен­но про­кура­тура.

Я уже не на­де­ял­ся на объ­ек­тивное рас­смот­ре­ние это­го де­ла, ког­да, к мо­ему удив­ле­нию, кас­са­ци­он­ная ин­стан­ция нап­ра­вила де­ло на но­вое рас­смот­ре­ние.

Что­бы объ­ек­тивный чи­татель сам ре­шил, кто был прав в этом спо­ре, сош­люсь на фраг­мент ин­тервью га­зете «Мос­ков­ский ком­со­молец» за 3 ок­тября 1998 го­да. На воп­рос жур­на­лис­та Соб­чак от­ве­ча­ет, что про­тив не­го су­щес­тву­ет толь­ко «жур­на­лист­ское» де­ло, а ни­како­го уго­лов­но­го де­ла нет.

И от­вет Э. Яку­бов­ско­го, за­мес­ти­теля ру­ково­дите­ля следс­твен­ной груп­пы Ген­про­кура­туры: «Это неп­равда. Уго­лов­ное де­ло воз­бужде­но 2 сен­тября это­го го­да имен­но в от­но­шении Ана­толия Алек­сан­дро­вича Соб­ча­ка. Воз­бужде­но сра­зу по двум стать­ям: 170.2 УК РСФСР – «зло­упот­ребле­ние слу­жеб­ным по­ложе­ни­ем при отяг­ча­ющих об­сто­ятель­ствах» и 290.4 пункт «г» – «по­луче­ние взят­ки при отяг­ча­ющих об­сто­ятель­ствах»».

До­бавить мне к это­му боль­ше не­чего.

Юрий Скуратов