В конце минувшей недели российская Генпрокуратура завела новое уголовное дело против главы компании Hermitage Capital Уильяма Браудера. Сразу отмечу, что это не первый случай уголовного преследования международного инвестора Браудера в России: в 2017 году Тверским судом Москвы он был заочно приговорен к девяти годам лишения свободы за финансовые преступления, якобы совершенные на территории Российской Федерации. Однако теперь Уильяма Браудера обвиняют уже в убийстве нескольких человек. В том числе и аудитора Сергея Магнитского, скончавшегося в СИЗО «Матросская тишина» в 2009 году.
С момента трагической гибели Магнитского Уильям Браудер прилагает неимоверные усилия, для того чтобы предать гласности все обстоятельства того дела и наказать виновных в смерти юриста, с которым его компания состояла в договорных отношениях. Надо сказать, что на этом поприще он добился выдающихся результатов.
Напомню в двух слова, что юрист Сергей Магнитской оказался в предварительном заключении, после того как фактически раскрыл коррупционную схему, позволяющую обкрадывать российский бюджет на миллиарды рублей. По данным Магнитского и его коллег, только в 2007 году из бюджета было похищено почти пять с половиной миллиардов рублей с помощью подставных фирм, сфальсифицировавших данные о собственной прибыли. Причем еще в 2010 году «Новая газета» писала, что, судя по всему, Магнитский со товарищи только «приоткрыли одеяло», а масштабы хищений с использованием этой налоговой схемы существенно выше.
В 2009 году, буквально за несколько дней до окончания срока предварительного заключения, Сергей Магнитский умирает при, мягко говоря, весьма подозрительных обстоятельствах. (Достаточно вспомнить, что изначально присутствовавшее в медицинском заключении о его смерти свидетельство о черепно-мозговой травме позже загадочным образом из него исчезает.) И с момента этой трагической смерти Уильям Браудер начинает ожесточенную борьбу за разоблачение всех виновных в гибели российского юриста. Справедливости ради отметим, что вел он ее не в одиночку — целый ряд российских общественных деятелей и оппозиционных политиков приняли в ней самое непосредственное участие.
Предварительным итогом этой борьбы стал так называемый список Магнитского, а позднее и «закон Магнитского», принятый в США, а впоследствии поддержанный многими другими странами. Первоначально в список вошли несколько десятков российских чиновников из силовых структур, подозреваемых в реализации коррупционных схем и преследовании Сергея Магнитского (в ряде случаев это одни и те же люди); судьи судов различных инстанций, своими решениями фактически легитимизировавшие репрессии в отношении российского аудитора; руководители отдельных налоговых подразделений, причастные к совершению финансовых преступлений. Всем им был закрыт въезд в США, а чуть позже и на территорию Евросоюза, их активы подлежали аресту.
«Закон Магнитского» существенно расширил возможности правительства США по оказанию давления на тех или иных лиц, причастных к нарушениям прав человека. Во-первых, закон этот наделяет Госсекретаря США правом пополнять список без согласования с Конгрессом, во-вторых, привлекать лиц, не имеющих непосредственного отношения к «делу Магнитского». (Например, в прошлом году в списке Магнитского появилось имя главы Чечни Рамзана Кадырова. Причина очевидна — совокупность деяний.)
«Закон Магнитского» стал мощным инструментом в руках мирового сообщества, позволяющего вводить серьезнейшие дискриминационные меры против всех, кого это самое сообщество причисляет к врагам демократии и прогресса. Изначально направленный против российской правящей элиты, он стал причиной ее крайнего раздражения, а все причастные к его продвижению были автоматически причислены к врагам Российского государства. Достаточно вспомнить, что, например, российский оппозиционный политик Владимир Кара-Мурза мл., приложивший немало усилий к тому, чтобы «закон Магнитского» был принят в США и поддержан во многих странах, был дважды отравлен на территории России и чудом остался жив.
Теперь отечественная Фемида (вернее, те, кто ей манипулирует) вернулась к Уильяму Браудеру. К тому есть важная предпосылка — по некоторым данным, в ближайшее время новым руководителям Интерпола может стать российский генерал, и, если это случится, возможности правящего в России режима преследовать своих оппонентов по всему миру очевидным образом расширятся.
Разумеется, никакого доверия к очередным обвинениям в адрес Уильяма Браудера нет. И причина этого не только в том, что мы уже достаточно подробно осведомлены обо всех обстоятельствах «дела Магнитского» и вполне отчетливо представляем себе его нюансы и детали. Репутация отечественной правоохранительной системы и нашего суда нынче такова, что в заказной, политически мотивированный характер их деятельности верится гораздо быстрее, чем в то, что в любом конкретном случае они следуют профессиональному долгу и опираются на букву закона. Совершенно очевидно, что в рамках действующей политической системы эта ситуация переломлена быть не может. В условиях путинской власти российские граждане обречены жить с алчными правоохранителями, поставившими закон на службу собственным интересам, и судами, послушно цементирующими подобный статус-кво. Любые попытки мирового сообщества противостоять такому положению вещей следует признать действиями в интересах всех граждан России. Поэтому, несомненно, прав был покойный сенатор Джон Маккейн, когда говорил, что «закон Магнитского» «не антироссийский, а наоборот — пророссийский, так как направлен на соблюдение прав человека и верховенство права… То есть на защиту тех ценностей, которыми дорожат россияне».
