Четыре круга ада

В октябре 1939 года в Белостоке прошло Народное собрание Западной Беларуси, на котором была принята Декларация об установлении на этих территориях советской власти, и включении их в состав БССР. В это время уже полным ходом шли аресты т.н. «польского контингента»: сотрудников государственного аппарата Второй Речи Посполитой, полицейских, офицеров Войска Польского. Впрочем, вскоре репрессии коснулись и других категорий польских граждан. Всего в период с февраля 1940 года по июнь 1941 года было проведено четыре волны депортаций населения из Западной Беларуси.

Архивные документы свидетельствуют о том, что советское руководство рассматривало процесс выселения различных категорий польских граждан из Западной Беларуси не только как «политическую акцию», но и как банальный способ поживиться за счет тех, кому предстояло стать спецпереселенцами.

В декабре 1939 года руководитель советской Беларуси Пантелеймон Пономаренко в письме И.Сталину писал: «К сегодняшнему дню органы НКВД провели ревизию около 5,5 тысяч хозяйств осадников. Каждое из них имело как минимум 35-40 га земли, 3-4 и более лошадей, 5-6, а в некоторых случаях и больше коров. В этих хозяйствах запасы зерна, количество которого трудно подсчитать. […] Во всех хозяйствах осадников имеются плуги, бороны, веялки, сеялки. Практически в каждом хозяйстве есть хоть один, а в некоторых по 2-3 велосипеда и даже мотоциклы.

Все хозяйства осадников находятся на территории хуторов. Там много капитальных зданий: амбары, конюшни, крупные жилые дома. Исключение составляют лишь те осадники, которые поселились здесь недавно и не успели еще всего построить».

Руководитель БССР предлагал земельную собственность, принадлежащую  осадникам (около 200 тысяч га) и скот (около 15-20 тыс. голов) разделить среди малоземельных крестьян. Лошадей (15-20 тысяч штук) предлагалось передать в кавалерию, артиллерию, конную милицию БССР, погранвойска, а остатки передать малоимущим крестьянам.

Все постройки, принадлежавшие осадникам, предлагалось перевезти в деревни и передать в распоряжение местного руководства. Бороны, плуги и прочий мелкий инвентарь также должны были стать достоянием мелкого крестьянства. Что же касается машин и механических устройств, то их предполагалось собрать в одном месте и устроить прокат техники.

Все зерно становилось общественной собственностью и должно было храниться в общем амбаре. Велосипеды и мотоциклы предполагалось передать в распоряжение товарищей из местной властной «вертикали».

А куда же деть хозяев всего этого богатства? В декабре 1939 года Политбюро ВКП(б) и Совет народных комиссаров утвердили постановление № 2010-558 о выселении осадников из западных областей БССР и УССР. А вскоре Л. Цанава получил указание от Л.Берии до 5 января 1940 года составить точные списки семей, которые подлегали депортации из Западной Беларуси.

Первая волна выселений прошла 10 февраля 1940 года и затронула семьи военных и гражданских осадников, а также сотрудников лесной охраны. Акция проходила в тяжелых погодных условиях. Зима 1940 года была очень холодной и в день депортации термометры показывали минус 35 градусов.

Осадникам приказывалось брать с собой лишь предметы первой необходимости в ограниченном количестве, а также продукты питания из расчета на месяц. Каждой семье на сборы отводилось около 2 часов. Несчастных информировали, что по решению властей они переселяются в другие области СССР, при этом конкретно не указывалось куда.

Конвою, сопровождавшему депортированных разрешалось при попытке бегства открывать огонь на поражение. На железнодорожных станциях семьи осадников и лесников грузили в товарные вагоны эшелонов. В среднем, в одном вагоне должно были ехать от 25 до 30 человек. Таким образом, один эшелон мог вместить около 1250-1500 человек.

21 февраля 1940 года Л. Цанава в особо секретном рапорте докладывал П.Пономаренко об итогах проведения первой волны депортации из Западной Беларуси. Нарком НКВД БССР, в частности, сообщал, что «акция по выселению семей осадников и сотрудников лесной охраны была закончена в течении суток 10 февраля. Всего из западных областей БССР было выселено 50 732 человека из 9584 хозяйств».

Приведем воспоминания некоторых свидетелей тех страшных событий. Отец Ханны Свидерской из Беловежи перед войной работал инспектором государственной лесной охраны. В день начала депортации все дороги, ведущие из Беловежской пущи, перекрыли войска НКВД. «Отца моего арестовали немного раньше, и когда на пороге появились красноармейцы, мы поняли, что пришел и наш черед», - вспоминала пани Свидерска. Семью лесника из Беловежи посадили в вагоны-теплушки и повезли в Сибирь.

Похожая судьба ждала и отца минчанки Клавдии Зеленкевич. Он работал лесником в Дрогиченском районе. Мать Клавдии умерла, и отец один растил 4 детей. Семья жила, по сути, на болоте. Леса принадлежали частным владельцам, и заготавливать там грибы и ягоды разрешалось лишь по специальным платным «билетам».

Но крестьяне все равно шли в лес, и в задачу лесников входил «отлов» таких вот «браконьеров». Правда, особых санкций не было, ибо крестьяне чаще всего не были в состоянии заплатить штраф, поэтому лесники просто отпускали незадачливых любителей тихой охоты.

В сентябре 1939 года Германия напала на Польшу, а вскоре в Западную Беларусь вошла Красная Армия. Клавдия вспоминала, что ее отец радовался этому событию. Он даже сшил красный флаг и повесил его на здании «сторожки». Но новая власть была неблагосклонна к «бывшим». Возможно, нашлись и те, кто вспомнил, что лесник до войны «гонял» безбилетников.

Осознавая опасность, лесник отвозит детей к своей матери в Новогрудок, а во время переписи (под видом сбора данных о количестве населения сотрудники НКВД составляли списки тех, кто подлежит депортации), не упомянул их. Вскоре лесника из Полесья депортировали в Архангельск.

По данным НКВД, всего в ходе первой депортации из западных областей Беларуси и Украины было вывезено около 140 тысяч человек. Все они были «размещены» в 115 населенных пунктах и получили статус «спецпереселенцев».

Первая волна депортаций не на шутку обеспокоила жителей Западной Беларуси. Пока представители деревенской бедноты потирали руки в предвкушении скорого обогащения за счет депортированных соседей, другие задумались над тем, что происходит и стали делать определенные выводы.

В марте 1940 года Л. Цанава отправляет в Москву спецсообщение в котором пишет, что «контрреволюционный элемент» использует проведенную 10 февраля 1940 года операцию по выселению осадников и лесников «для создания паники среди широких слоев населения, направленной на организацию массового убоя, распродажи скота и другого имущества для чего усиленно распространяются слухи о предстоящих повторных операциях по массовому выселению польского населения.

Как отмечал нарком НКВД БССР, такие настроения были распространены среди семей членов бывших польских организаций «Стрельцы» и «Кракусы», «кулаков», торговцев. В спецсообщении также приводились примеры высказываний некоторых жителей западных областей БССР.

Так, Павел и Викентий Шеймотины из деревни Дотишки, Радуньского района, Барановичской области заявляли, что если лесников и осадников забрали, то придут и за «стрельцами» и «кракусами». Бывший поручик резерва Станислав Носович из местечка Радунь, Барановичской области говорил: «Забрали лесников и осадников, теперь очередь за нами и пока не поздно, нужно уходить в Литву». Эти слова стоили офицеру свободы. Вскоре он был арестован НКВД.

Жительница деревни Гатовщина Ульяна Чумак в одном из разговоров неосторожно произнесла: «Осадников выселили, выселят и нас, принявших католическое вероисповедание». А вот Станислав Пухловский из деревни Погебуты Белостокской области заявил односельчанам: «Нас Советы, как осадников и лесников, врасплох не застанут. Мы их опередим. Я уже потихоньку распродаю имущество, а после уеду в Германию».

Завершая свое послание в Москву, Л. Цанава отмечал, что в разных районах западных областей БССР около 100 семей «колонистов» готовятся уйти за кордон и распродают имущество.

Судьба этих и многих других людей была предрешена. В начале 2 марта 1940 года было принято решение выселить людей, живших в 800-метровой полосе близ государственной границы. А 7 марта 1940 года нарком Цанава (БССР) и нарком Серов (УССР) получили Директиву №892/Б, в соответствии с которой  предполагалось к 15 апреля 1940 г. произвести выселение в районы Казахской ССР сроком на 10 лет всех членов семей лиц, содержащихся в лагерях для военнопленных и в тюрьмах западных областей Украины и Беларуси – бывших офицеров польской армии, полицейских, тюремщиков, жандармов, разведчиков, бывших помещиков, фабрикантов и крупных чиновников бывшего польского государственного аппарата. Руководству НКВД БССР и УССР предписывалось к 30 марта 1940 г. закончить составление точного списка членов семей всех перечисленных категорий военнопленных и арестованных.

Для проведения операции при УНКВД западных областей Украины и Беларуси предписывалось организовать оперативные тройки в составе: начальника соответствующего УНКВД, представителя НКВД СССР и представителя НКВД УССР или БССР. В городах и районах области, в которых количество семей, подлежащих выселению, было свыше 200 человек, организовывались городские и районные отделения УНКВД (оперативные тройки) с участием представителей соответствующего областного УНКВД.

В итоге в ночь с 12 на 13 апреля 1940 года прошла вторая волна депортации жителей западных областей БССР. Л. Цанава докладывал П. Пономаренко, что в ходе этой операции «в западных областях БССР репрессии были применены против 8055 семей, общим числом 26 777 человек».

В числе высланных за пределы БССР в апреле 1940 года была семья Семашко из деревни Ляховщина бывшего Виленского воеводства. В Архиве Института Национальной памяти (Польша) хранится протокол свидетельских показаний Янины Билинской, дочери войта местечка Дуниловичи Антония Семашко, в котором содержится информация о трагической судьбе ее родных.

3 октября 1939 года сотрудниками НКВД БССР был арестован глава семьи. С тех пор родственники больше его не видели и до сегодняшнего дня о судьбе этого человека ничего неизвестно. Скорее всего, его фамилия находится в печально известном Белорусском катынском списке. 13 апреля 1940 года всю семью бывшего войта депортировали в Казахскую ССР, в село Семиярск Павлодарской области. В 1942 г. братья Янины вступили в армию генерала Андерса, а сама девушка вместе с матерью смогла вернуться в Польшу лишь в 1946-м.

13 апреля 1940 года сотрудники НКВД «посетили» семью бывшего польского полицейского по фамилии Степанов, проживавшего в Вереновском районе Барановичской области. Сам Степанов был арестован, а его семья депортирована.

В Национальном архиве Республики Беларусь хранится письмо депортированной в Казахстан Ядвиги Юзефовны Подолецкой. Эта женщина оказалась в списке депортированных потому, что ее муж Альбин Подолецкий был младшим офицером Войска Польского. 9 октября 1939 года бывший военнослужащий польской армии был арестован НКВД, а через полгода пришла очередь и его супруги, которая вместе с ребенком была выслана в Казахстан. Малолетний сын женщины, не перенеся акклиматизации, умер вскоре, после переезда на новое место жительства. В своем послании на имя руководства советской Беларуси Ядвига Юзефовна просила сообщить ей о судьбе мужа…

Во время третьей волны депортации, проходившей с мая до конца июня 1940 года, из западных областей БССР были выселены беженцы из центральных районов Польши, которые в сентябре 1939 года, спасаясь от войны, оказались на «восточных крэсах».

2 марта 1940 года Политбюро ВКП(б) приняло решение о выселении этой группы населения из западных областей БССР и УССР. Депортация была проведена в ночь с 28 на 29 июня 1940 года, а в ее реализации принимали участие не только действующие сотрудники НКВД, но также курсанты школ НКВД и, безусловно, милиция.

В отчете о проведении данного «мероприятия», датированном 3 июля 1940 года, Л. Цанава писал, что из БССР в результате этой волны депортации было вывезено 7224 семьи общей численностью 22 879 человек. «Беженцы» были размещены в 251 спецпоселении на территории РСФСР.

Наконец, в ходе 4-й волны депортации, проходившей накануне нападения Германии на Советский Союз, были депортированы представители польской интеллигенции, семьи железнодорожников, активные члены «контрреволюционных организаций», бывшие крупные помещики, фабриканты, члены семей тех польских граждан, кто был приговорен большевиками к смертной казни, а также те лица, родственникам которых удалось бежать в Генерал Губернаторство (оккупированную нацистами часть Польши).

21 мая 1941 года депортация началась в Западной Украине, 14 июня 1941 года в Литве, Латвии и Эстонии, а в ночь с 19 на 20 июня сотрудники НКВД «пожаловали» к жителям западных областей БССР. Данные об окончательном количестве вывезенных из Западной Беларуси польских граждан в ходе четвертой депортации разнятся. По одним документам их было 22 353 по другим 24 414.

Однако и эти данные могут быть не точными, так как последние транспорты покидали территорию БССР уже под немецкими бомбами. Многие эшелоны были уничтожены Люфтваффе, а люди погибли. Большинство из тех, кого вывезли из БССР в июне 1941 года, попали в Алтайский и Красноярский край, а также в Казахскую ССР.

Среди этих несчастных была семья лесника Франтишка Войтельского из Браславского повета. 20 июня 1941 года к ним пришли три сотрудника НКВД и новый «советский» лесничий, который должен был заменить на посту «представителя государственного аппарата буржуазной Польши».

Вместе с этими людьми вывезли и родных «гаевого» Юзефа Хукштока. Погрузив всех в грузовик, несчастных отвезли на железнодорожную станцию г. Глубокое и погрузили в товарные вагоны. На станции Березвечье мужчин, глав семей, вывели из вагонов и построили.

Дочь Войтельского Мария Овчарчук, которой было тогда 16 лет, вспоминает, что на перроне собралось около 100 человек. Вдалеке виднелся монастырь, который новые власти переделали в тюрьму. Вскоре эшелон с депортированными двинулся дальше, а оставшихся на перроне людей под конвоем повели к месту заключения. Мария тогда не знала, что видит отца в последний раз.

Скорее всего, Франтишек Войтельский и Юзеф Хукшток были расстреляны НКВД после нападения Германии на Советский Союз. Семьи лесника и «гаевого» депортировали в Алтайский край. В Польшу они вернулись только в мае 1946 года…

Такова еще одна страшная страница сталинских преступлений на территории Беларуси. Нам, ныне живущим на белорусской земле, важно понимать, что в 1940-х годах, на территории Западной Беларуси жертвами очередного витка «большевистского террора» стали не только поляки, но и наши соотечественники – белорусы. К тому же поняв и приняв горе наших западных братьев - поляков, мы сможем глубже осознать масштаб тех испытаний, через которые прошли уже сами белорусы.

Игорь Мельников, "Историческая правда"