Ельцин: И прошу тебя об одном. Просто отдай Европу России. США — не в Европе. Европой должны заниматься европейцы. Россия наполовину Европа, наполовину Азия.
Клинтон: Так тебе и Азия нужна?
Ельцин: Конечно, конечно, Билл. В конце концов мы договоримся обо всем этом.
Клинтон: Я не думаю, что европейцам это очень понравится.
Ельцин: Не всем. Но я европеец. Я живу в Москве. Москва это Европа, и мне это нравится. Ты можешь взять все другие страны в мире и обеспечивать безопасность им. А я возьму Европу и буду обеспечивать ее безопасность. Ну не я, а Россия вообще.
(Из недавно рассекреченной стенограммы переговоров Ельцина и Клинтона)
Характерно, что Путин недавно, на переговорах с Макроном повторил бредовые мечты Ельцина: «Европа зависит от Соединенных Штатов в сфере безопасности. Но на этот счет не надо переживать - мы поможем. Мы обеспечим безопасность».
Ельцин был таким же чокнутым империалистом, как и практически все другие российские правители в последние несколько веков. Безумная мечта о господстве в Европе никогда их не покидала. Практически все послевоенные годы советские, а затем российские власти стремились вытеснить американцев из Европы и навязать ей свой протекторат «гаранта безопасности».
Все, что делает Путин, отнюдь не ново. Его технологии гибридной войны применялись Кремлем многие десятилетия. Ихтамнеты из России при Сталине воевали в Испании, Корее и Китае; при Брежневе на Ближнем Востоке, во Вьетнаме и в Африке; при Ельцине - в Абхазии, Приднестровье и в Чечне (еще до начала официальной войсковой операции).
Ельцин не был слишком агрессивен на международной арене прежде всего потому, что у него просто не хватало экономических ресурсов для ведения имперской политики в мировом масштабе. Но, судя по разговорам с Клинтоном, ему, как и его предшественникам, тоже очень хотелось стать властелином полмира.
Более того, многие «либералы» в окружении Ельцина были, по сути, такими же имперцами. Чубайс, например, с удовлетворением говорил о том, что российская армия возрождается в Чечне (на горе всему миру — добавим от себя) и мечтал о «либеральной империи».
То, что постсоветские власти не отказались от империалистических амбиций, определило провал демократического проекта в России.
