Для контекста придётся сделать отступление на много букв.
1.Позавчера в СМИ и соцсетях начали теребить цифру российских потерь (70К-80К убитых и раненых, «немножко больше – немножко меньше»), которую озвучил зам руководителя Пентагона Колин Каль.
Три недели назад теребили цифру от британского начальника ОКНШ адмирала Тони Радакина (порядка 50К убитых и раненых).
Кроме этого, иногда оперируют цифрой российских БТГ, которые уничтожены нашими либо выведены на восстановление в Россию.
Абсолютизировать какую-то цифру, если не в полной мере очерчен её контекст, не стоит. Очень важно смотреть на структуру и связи цифры.
Ибо против нас воюют:
• ВС РФ
• Росгвардия
• ФСБ (в лице разных структур, в т.ч., пограничников)
• МВД РФ
• «1 и 2 АК» + мобилизованные в ОРДЛО
• наёмники ЧВК
• а также разного рода сброд, «добровольцы», которые на момент уничтожения могут не иметь однозначной формальной природы (например, сейчас Россия начала активно рекрутировать зэков; сколько их в действительности будет уничтожено – наверняка останется за скобками).
Вся эта толпа в зелёной одежде – это враги, которых по логике надо считать вместе.
Тем не менее, в статистике преимущественно не уточняют, кого именно посчитали. Причём часто не уточняют сознательно. Чтобы не дать представление противнику о том, какие цифры есть в распоряжении и какими способами они получены. Порядок обозначен – и достаточно.
Вбросы через российские телеграм-каналы, которые у нас регулярно представляют как «инсайд» или «разведданные» - это элемент информационной игры. Её по разным причинам может вести часть российских силовиков.
Попытка вычислить цифру убитых путём применение магической формулы «1 к 3» - это очень большая натяжка. Чтобы применять такую формулу, нужно иметь представление о состоянии полевой медицины, эвакуационных возможностях и т.д.
В марте на многих участках потери российских войск можно было считать по формуле «1-200 к 1-300» или максимум «1 к 2». Потому что у россиян отсутствовала логистика и они просто не могли никого толком эвакуировать.
Чем выше уровень организации полевой медицины – тем разительнее отличается пропорция. Очень зависит ещё от характера боевых действий.
Ещё одна поправка на ветер – это пленные и пропавшие без вести. Их число показывает, какой ресурс выпал из распоряжения роскомандования.
Поэтому, например, группа ИС изначально считала потери, которые имеют плюс-минус достоверное официально-публичное подтверждение в самой России. Эти данные формируют ядро, на которое уже можно нанизывать остальные сведения, чтобы получить общую картину.
Но в этой картине есть большая фигура умолчания, которая практически не освещается. Хотя очень важна.
Это разного рода «отказники».
Их три основных группы:
1) те, кто с войны ушёл и больше не придёт (дезертиры, лица, отказавшиеся идти в бой и т.д.);
2) те, кто на войну сознательно не явился и уже не явится (уклонисты);
3) те, кого ещё предстоит убедить в том, что на войну идти не надо.
Так вот.
2. С первых дней полномасштабного вторжения предпринимались колоссальные усилия, чтобы снизить число тех, кто готов идти на войну с Украиной. Не только в России, но и в Беларуси. Задачей было: как минимум – замедлить, как максимум – вообще отвадить от этой идеи. В этой сфере есть хороший измеримый результат. Когда-нибудь он будет описан.
Теперь, когда война перешла в затяжную фазу, для россиян все большее значение будут иметь потери не только на поле боя, но и число «отказников». Наши задачи очевидны – увеличивать число «отказников» всех типов.
Самый опасный для росармии контингент - те, кто служил, но отказался дальше воевать. Поскольку он может заражать своими настроениями сослуживцев, подрывая боевой дух изнутри.
Поэтому в сети много сведений, что сотни российских солдат помещены в колонии/лагеря/тюрьмы в ОРДЛО, пока решается их судьба с отправкой в РФ. Их пытаются хотя бы на время изолировать.
Проблема в том, что по возвращении в РФ «отказники» портят атмосферу по месту жительства. Прессовать их особо нельзя. Это лишь усилит резонанс.
Российское начальство проблему осознаёт, это видно по действиям.
Для Кремля критически важно довести кампанию до какой-то длительной паузы, не объявляя официальную мобилизацию. Тогда можно будет рассказывать, что «специальная военная операция» идёт по плану. А по ходу паузы можно будет накопить ресурс и обосновать новый план.
Поэтому россияне одновременно работают по двум направлениям.
С одной стороны, как пылесосом собирают все возможные человеческие ресурсы без объявления мобилизации в России. Отсюда и ЧВК, и большие (обещания) выплаты контрактникам (которые до выплат не доживают), и «добровольческие» подразделения субъектов федерации. Не говоря уже о сборе пушечного мяса в ОРДЛО и по тюрьмам.
В целом получается не очень. В сегодняшнем кратком обзоре даже британская разведка скептически оценила способность РФ укомплектовать третий армейский корпус до штатной численности 15-20 тыс. человек. Отметив, что на ход войны он всё равно кардинально не повлияет.
Я согласен с этим, но у этого суррогата армии иная задача – протянуть до паузы.
С другой стороны, постепенно разогревают население и подводят к мысли о необходимости всеобщей мобилизации. Это происходит уже месяца два.
Для РФ это крайне важно. При тактике забрасывания противника трупами люди – это ключевой ресурс. Если РФ сможет собрать, худо-бедно вооружить, обеспечить логистику армии вторжения числом 1+ млн, нам придётся туго и высокоточное оружие не особо поможет.
В этой логике идёт состязание, кто быстрее: Россия соберёт и оснастит свою орду, либо мы подготовим резерв + развернётся западный ВПК, чтобы теоретически иметь возможность нам помочь.
Размягчение уже вторгнувшейся орды и недопущение (замедление) кристаллизации следующей волны – это важнейший компонент нашей победы.
И вот тут на арену врывается такой важнейший фактор, как «видение будущего». И Крым в этом плане занимает особое место.
3. Обратите внимание, что российская власть уже 10 дней не может предъявить обществу «диверсантов», которые атаковали беспилотником штаб ЧФ РФ в Севастополе. Хотя, казалось бы, в чём проблема? Первый раз что ли?
Это нагляднейший момент. Российская власть – это машина. В каких-то моментах – достаточно эффективная. Потому что работает по шаблону. Возьмите любой мало-мальски заметный инцидент до 2022 г. Всё катилось очень чётко: заявление силовиков, возбуждение уголовного дела Следственным комитетом, внятные предсказуемые шаги.
Поэтому так бросается в глаза, что МАШИНА НЕ РАБОТАЕТ на публику. Это самый главный факт.
Точно также во вчерашней истории с аэродромом бросилась в глаза хаотичность действий. Минобороны РФ впало в истерику, и ещё до окончания разрывов заявило, что на аэродроме что-то сдетонировало. А сдетонировало, потому что топливо, наверное, загорелось.
Хотя все понимают, что, когда у тебя ещё полным ходом что-то взрывается, невозможно достоверно установить причину. Её можно только «назначить», чтобы захватить инициативу в медийном поле.
Если имело место «головотяпство», официально признанное ещё на момент пожаров, то где «головотяпы»? Сутки прошли, почему их до сих пор не предъявили? Погибнуть, согласно официальной версии, они не могли. Если нет головотяпов, должны быть другие виновники.
В подобных ситуациях до 24.02 росмашинка срабатывала без заминок. А в такой суперрезонансной истории она не просто буксует – стоит.
Дело в том, что это второй наглядный пример, где речь идёт о назначении виновного. Это либо ФСБ (прошляпили диверсантов). Либо военные (проголовотяпили аэродром, проголовотяпили ПВО).
Машинка стоит, потому что каждое лицо, принимающее решения на среднем уровне и выше, начинает прокручивать в голове сценарии – а каким будет моё место во Вселенной после окончания «СВО»? Кем я лично буду? И стоит ли мне усердствовать? Может, надо слегка притормозить?
Зачем губернатору быть тем, кто послал земляков на смерть в заведомо проигранной войне? Бункерный дед окочурится, а перед людьми потом всю оставшуюся жизнь неудобно.
Российская номенклатура и силовики прекрасно понимают, что при любом исходе уже в период ближайшей паузы начнётся разбор полётов. Будет ли его проводить ещё живой вождь режима или какое-то иное лицо – вопрос открытый. А поскольку уверенности в успехе предприятия у них становится всё меньше, неизбежно растёт тяга к страхованию рисков. Первое следствие тяги к перестраховкам – замедление, попытка затеряться в толпе.
Для системы не так важно, что и чем было взорвано на аэродроме. Важно – какая реакция последовала. Эта реакция демотивирует чиновников/силовиков и создаёт почву для роста числа «отказников». Т.е., мобилизационный ресурс у росвласти де-факто уменьшается. А при таком настрое и саму мобилизацию может быть очень сложно провести. Понадобится больше времени на подготовку.
Это, пожалуй, один из самых важных результатов инцидентов в Севастополе и Новофёдоровке. Это даже важнее, чем потеря россиянами нескольких самолётов.
