Никакие Яровые и Ямпольские со всеми их уголовными статьями, запретительными законами и поправками в Конституцию не смоют со сталинского режима поставленного на него историей позорного клейма. Клейма режима, тождественного режиму Гитлера.
Оба режима в равной мере преступны по совокупности совершенных ими злодеяний. Оба лишали свободы, истязали, убивали людей миллионами. Вопрос о том, кто из них кого и насколько превосходил в изуверской жестокости, остается предметом споров. На него действительно не так просто ответить. Две диктатуры соревновались в этом буквально наперегонки. В какие-то периоды и по каким-то параметрам опережала одна, в другие периоды и по другим параметрам вырывалась вперед другая.
Так, по масштабам уничтожения действительных и выдуманных противников в 1937-1938 годах сталинская диктатура значительно превосходила гитлеровскую. Но, развязав мировую войну, Гитлер быстро догнал и перегнал Сталина.
Но дело не только в этом. Два режима были похожи друг на друга как братья-близнецы. До степени смешения. Впечатление, произведенное на советского телезрителя фильмом "Семнадцать мгновений весны", потому и оказалось столь глубоким, что в гитлеровском Рейхе советское общество не могло не увидеть собственное зеркальное отражение. У врага и абсолютного зла до боли знакомым оказалось все до мелочей. От стилистики документов партийного учета до жеста, которым сотрудники "органов" предъявляли свои удостоверения.
Находившийся в Германии в "медовый месяц" Пакта Молотова-Риббентропа корреспондент ТАСС Иван Филиппов в малоизвестной широкому читателю книге "Записки о Третьем рейхе" рассказывает о таких пикантных деталях повседневности нацистского режима, как "социалистическое соревнование" на заводах Круппа и награждение особо отличившихся цехов "переходящими золотыми знаменами" со свастикой. "И алели над нами флаги с черной свастикой в белом круге", - пишет поэт Юрий Нестеренко в стихотворении "Ах, какая была держава!".
Кадр из сериала "Семнадцать мгновений весны"
Весь этот колоритный антураж есть внешнее выражение того факта, что два режима имели идентичные механизмы, средства и методы организации и осуществления власти. То есть то, что в общественных науках и считается определяющей характеристикой типа политического режима.
Режимы этого типа называются тоталитарными. Деление политических режимов на демократические, авторитарные и тоталитарные в 90-е годы перекочевало в российские вузовские и школьные учебные программы из западной политологии. В качестве критерия для выделения типов тут взята форма отношений между властью и обществом.
При демократическом режиме власть зависит от общества и контролируется им. Она может быть сменена на выборах в результате легального соперничества различных политических течений, кандидатов и программ. В авторитарном режиме власть не зависит от общества и неподконтрольна ему, но и сама оставляет вне своего прямого контроля и вмешательства целый ряд неполитических (частных) сфер жизни. Тоталитарный же режим не только сам неподконтролен обществу, но и стремится к всеобъемлющему (тотальному) контролю над всеми сферами его жизни. Он не оставляет людям "частной сферы" где они были бы недосягаемы для его вмешательства.
Данная типология никогда не была единственной и неоспоримой в политической мысли. Еще до окончательного краха советского режима на Западе появилась группа исследователей-"ревизионистов", доказывавших, что понятие тоталитаризма искусственно и ненаучно, ибо обществ, тотально контролируемых государством, не существует в природе. Любое общество гораздо сложнее этой абстрактной схемы. Режимы, считавшиеся тоталитарными, представители данного направления трактовали лишь как наиболее жесткую разновидность авторитаризма, отрицая принципиальную типологическую разницу между этими двумя понятиями.
Концепция тоталитаризма представлялась "ревизионистам" политически ангажированной, завязанной на нужды идеологического противостояния советскому лагерю в эпоху холодной войны. Между тем их собственные построения в постсоветской России с энтузиазмом подхватили люди самые что ни на есть политически ангажированные: консервативные имперские реваншисты-государственники, ищущие теоретические обоснования для обеления советской системы и оправдания ее чудовищных преступлений. Именно они фальсифицируют историю с целью утвердить в обществе представления о неподсудности власти и ее праве на неограниченные насилие и жестокость. При Путине они быстро добились доминирования. Уже во второй половине нулевых на методических совещаниях преподавателей начальство от образования настоятельно рекомендовало избегать термина "тоталитаризм" и употреблять вместо него выражение "общество повышенной мобилизации".
Подобная "политкорректная" замена эмоционально заряженного термина не меняла, однако, сути. Массовая политическая мобилизация является одним из важнейших типологических черт тоталитаризма, отличающих его от традиционного авторитаризма. Последний либо вполне удовлетворяется общественной пассивностью масс, их безразличием к политическим вопросам, либо прямо к этому стремится. Инструментов, позволяющих направлять активность масс исключительно в полезное для власти русло, традиционный авторитарный режим, как правило, не имеет. Поэтому присутствие масс в политической жизни ему только мешает.
Тоталитарному режиму мало пассивного подчинения общества принимаемым руководством решениям. Он стремится сделать каждого соучастником проводимой им политики, вовлечь всех в ее активную поддержку. Создаваемая тоталитарным режимом система контроля над обществом имеет целью не только не допускать и пресекать оппозиционные выступления, но и не позволить никому уклониться от этого соучастия, от этой поддержки. Можно сказать, что принцип авторитаризма - "кто не против нас, тот с нами". А принцип тоталитаризма - "кто не с нами, тот против нас".
Кадр из фильма "1984"
В этой системе контроля карательным органам, тайной политической полиции принадлежит важная, но отнюдь не решающая, как часто считается, а скорее вспомогательная роль. Важнее охватывающие все возможные сферы жизни общества массовые "общественные" организации (профессиональные, молодежные, женские, просто клубы по интересам), членство в которых фактически является принудительным. Все они, в свою очередь, жестко контролируются правящей и единственной в стране партией и считаются ее "приводными ремнями" к обществу.
Роль правящей партии в тоталитарном обществе совершенно особая. Она срастается с государственным аппаратом и фактически становится над ним, контролируя его и диктуя ему все решения. В той или иной форме ее монопольная и несменяемая власть закрепляется юридически. Советская Конституция провозглашала коммунистическую партию "руководящей и направляющей силой советского общества", ядром всех общественных и государственных организаций. В гитлеровской Германии нацистская партия была законодательно объявлена "носительницей германской государственной идеи".
Кстати, об идеях. Партия в тоталитарном обществе - не просто контролирующая всех сила, чья направляющая рука, по выражению поэта Сергея Михалкова, присутствует в каждой цистерне молока. Она - носительница и хранительница Идеологии. Особая роль идеологии и особый характер этой идеологии - еще одна типологическая черта тоталитаризма. Идеология также является важнейшим инструментом массовой политической мобилизации. Она должна сплачивать общество и придавать ему единую волю. Подчинять его воле партии и ее вождя. Она должна воодушевлять народ Великой Целью.
Идеология тоталитарного режима носит универсальный, глобальный и мессианский характер. Она претендует на единственно верное объяснение всех законов мироздания. В СССР даже естественный науки должны были обосновываться догматами "марксистско-ленинской философии" и цитатами из ее "классиков". Как в Средние века - цитатами из Священного Писания. Собственно говоря, идеология при тоталитарном режиме и является сакрализованной квазирелигией, отступление от которой рассматривается как святотатство.
Идеология тоталитарного режима предлагает глобальный проект построения нового мирового порядка и усовершенствования самого человека. Этой цели подчинена вся политика "партии и правительства". Ею обосновываются все принимаемые решения и действия властей. Идеология пронизывает собой буквально все. Кроме "позитивной" цели она предполагает также негативный образ мешающего продвижению к ней Врага, которого надо ненавидеть, бояться и стремиться уничтожить. Тоталитарная идеология агрессивна и нетерпима. В нее "прошито" непризнание права носителей иных взглядов не только на их выражение, но и на существование.
Полный запрет на любую легальную оппозиционную деятельность, на любое открытое выражение несогласия с политикой власти в любой форме случается и при жестко авторитарных режимах (хотя и не всегда или не в полной мере). Однако, как уже отмечалось, тоталитарному режиму мало, чтобы просто молчали. Ему надо, чтобы каждый был в состоянии воспроизвести дежурный набор официальных идеологических догм хотя бы в самом упрощенном варианте. Поэтому при тоталитарном режиме общество является объектом постоянного идеологического воспитания со стороны партии.
Задачам этого идеологического воспитания подчиняется вся сфера культуры, фактически превращаемая в подотдел агитации и пропаганды. Цензура в области культуры опять-таки бывает и при авторитаризме. Она не пропускает то, что прямо направленно против власти. Цензура при тоталитаризме допускает лишь то, что служит задачам идеологического воспитания. То есть она носит "позитивный" характер: предписывает не то, какими произведения искусства не должны быть, а то, какими они должны быть.
Послесталинская история СССР показала, что тоталитаризм может достаточно долго существовать и без массового террора. И даже стать более благообразным, чем иная чисто авторитарная латиноамериканская военная хунта. Однако лагеря уничтожения Сталина и Гитлера являются естественным и неизбежным порождением системы, идеология которой рассматривала людей в качестве всего лишь строительного материала в руках "социальных инженеров" из правящего "ордена меченосцев".
Поэтому и цели в мировой войне у советского руководства были изначально те же, что и у руководства нацистского: превращение все новых людей и народов в материал для своих социальных экспериментов. Идеология обоих режимов напрямую связывала проектируемую ими переделку общества и человека с широкомасштабным насилием. То, что советские жрецы обильно сдабривали эти вполне людоедские идеи коммунистическими мантрами о будущем добром обществе без неравенства и принуждения, никак не влияло на судьбу миллионов, которых стирали в лагерную пыль. Им было как-то без разницы.
Значит ли это, что истории тоже было без разницы, который из двух выродков уничтожит второго такого же? Нет, не значит. Победа Гитлера в мировой войне отбросила бы человечество в "новое средневековье". Однако, напав на своего вчерашнего союзника, Гитлер вынудил Сталина временно перейти на сторону западных либеральных демократий. Ему поневоле пришлось помочь англосаксонской плутократии задушить "вставшую с колен" нацистскую Германию и обеспечить ей мировое лидерство на последующую историческую эпоху.
Да, именно мировое лидерство англосаксонской плутократии сделало человечество в конце XX века значительно человечнее, чем в его середине. За это и умирали советские солдаты в окопах Сталинграда. Это оправдывает их жертвы, но не оправдывает злодеяний сталинского режима, не оправдывает глубоко преступную советскую систему. И никакие Яровые и Ямпольские со всеми их уголовными статьями, запретительными законами и поправками в Конституцию не смоют с этой системы поставленного на нее историей позорного клейма. Клейма системы, тождественной системе Гитлера.
