Вечером 24 октября в поселке Великое Выборгского района Ленинградской области застрелили бизнесмена, муниципального депутата Александра Петрова. У него была репутация неофициального хозяина Выборга, и он мог стать жертвой разборок между Питером и Москвой, поскольку борьба между полукриминальными структурами с участием государства и спецслужб за приграничный Выборг продолжается не первый год.
Александр Петров начал свою карьеру с работы электриком в гостинице "Дружба", куда пришел после армии, а закончил жизненный путь совладельцем ОАО "Выборгский судостроительный завод" и ЗАО "Выборгская топливная компания". Кроме того, Петров был владельцем или совладельцем гостиничного комплекса "Дружба", мусорных полигонов "РАСЭМ", фирм "Аверс", "Алиот", "Алькор", связанных с недвижимостью, "Городского центра размещения рекламы", "Дорожно-строительной компании "Выборг", "Управляющей компании "Домовой", "Первого мурманского терминала" в Мурманском порту – всего 26 комммерческих структур. Впрочем, перечень их не так важен: судя по реакции выборжан на его смерть, Петров был в Выборге – везде. Но говорить о нем открыто тут не хотят.
Это все равно что смерть Сталина для России, все в растерянности, что теперь будет
– Смерть Петрова для Выборга – это все равно что смерть Сталина для России, все в растерянности, что теперь будет, – говорит человек, хорошо знавший убитого бизнесмена, но попросивший не называть своего имени. – Тут местные власти ничего для людей не делали, а он помогал нам решать многие вопросы. Сейчас начнется передел, ведь не бывает так, что все это останется не под кем-то, сюда придут менты или другие бандиты, это же целая империя. Про Выборг часто говорят – это местная Сицилия, и говорить о Петрове для многих не то что опасно, это просто неэтично.
Поговорить об Александре Петрове согласился петербургский писатель Дмитрий Запольский, живущий в Финляндии, в прошлом – телеведущий, главный редактор корпорации "Русское видео".
– Я работал в компании "Русское видео", которая начала с того, что приватизировала выборгское телевидение и создала независимую выборгскую телекомпанию, которую потом оформили как государственную. Впоследствии она стала крупнейшей в Петербурге, но начиналась в конце 80-х именно в Выборге. Выборг тогда возглавлял, естественно, горком партии, но начальником управления КГБ по Выборгу был Георгий Полтавченко. И они там стали организовывать совершенно особый тип власти, в этом принимали участие Илья Трабер и Александр Петров. Это было время, когда у бизнесмена Андрея Коломойского отжали сеть видеосалонов и бизнес по дискотекам.
– А правда, что Петров, занимавшийся боксом, работал в одной из этих дискотек швейцаром?
Выборг им нужен был для того, чтобы там захватить власть
– Ну, что значит швейцаром – вышибалой. Понятно, что на дискотеках надо было, во-первых, собирать деньги с приходящих, а во-вторых, вытаскивать пьяных. Коломойский был очень шустрым бизнесменом, и он нанимал всяких чмошников, мелких спортсменов в качестве вышибал. Тогда появились первые бары, в которых начали тратить деньги кооператоры, ларечники, торгаши, весь тогдашний мелкий бизнес. И петербургские гангстеры – и Кумарин, и Костя Могила, и Малышев – начинали именно с этого стояния на воротах, были "вратарями": собирали деньги за вход, это была фактически легальная, функциональная деятельность. А затем они стали отжимать бизнес у своих нанимателей.
Вот так и у Коломойского отняли сеть видеосалонов, причем самое смешное, что это делалось через горком партии. В библиотеке Аалто собрали ветеранов, партактив, и тогда молодой Владислав Резник зашел в Выборг: биолог, каскадер и прораб перестройки. Он говорит: мы построим в Выборге завод по производству компакт-дисков. Ветераны говорят: круто, это что-то модное. Тогда он говорит: надо закрыть видеосалоны и отдать их нашей фирме, то есть "Русскому видео", чтобы мы показывали патриотическое кино, а не всякую голливудскую хрень. Я не знаю, был ли там Полтавченко, но секретарь горкома всё это пропихнул. И они туда зашли, зашли мощно, сделали дыру в границе. Выборг им нужен был для того, чтобы там захватить власть, а власть нужна была для того, чтобы сделать транзит и поставлять через Финляндию все, что можно.
Сейчас иногда говорят, что с этого времени там приторговывали кокаином, но я далеко не уверен, что это было главное, я думаю, что главным там была древесина. Это был период где-то с 1989 по 1992 год. Выборг был городом фарцовщиков, там все было завязано на связях с Финляндией, на выходные туда приезжали толпы финнов пить водку, привозили, естественно, валюту, продавали свои марки. Получалось, что бутылка водки стоит где-то 15 евро по нынешним деньгам, а в Выборге она им обходилась в 1–2 евро. Понятно, что туда со всей Финляндии ехали толпы. И уже тогда нашим крупным бизнесменам был интересен экспорт в обход таможни, а бандитам, вот этим спортсменам, было прикольно, что они востребованы, и в конце 90-х там уже был огромный оборот. А когда Трабер туда зашел, они с Петровым столкнулись с тем, что у них были конкуренты – братья Рабиновичи, не все так просто. И еще был поселок Советский, где были свои дела. Это была настоящая мафия.
Выборг как бы застрял в конце 80-х – начале 90-х. И в Выборге всегда было круговое молчание, круговая порука
– Мафия проникает всюду, в том числе и во власть, она имеет свой бизнес, своё производство, своё воспроизводство бойцов, свои правоохранительные органы. То есть если гангстеры – это всё-таки отдельные группы, команды, отдельные кланы, куда вход добровольный, то в мафию вход не добровольный. В Петербурге, например, никогда не собирали дань с таксистов. Нет, собирали, но это было в 70–80-е годы: с таксистов, торговавших водкой, или с таксистов-отстойщиков, стоявших около гостиниц – вот с них могли собирать дань. А в Выборге собирали дань и собирают до сих пор вообще с любого таксиста. Выборг как бы застрял в конце 80-х – начале 90-х. И в Выборге всегда было круговое молчание, круговая порука, то есть никто не мог выйти из этого.
Если в Петербурге или в Москве можно было перейти, скажем, от тамбовских к каким-нибудь великолукским, условно говоря, то в Выборге никуда перейти было нельзя, если ты родился в Выборге – всё! Даже местные менты, прокуроры, ФСБ не могли ничего сделать. Если человек туда обращался, он мог быть уверен – ну, что машину сожгут, это понятно, а скорее всего, убьют всех, включая детей, внуков и родителей. То есть Выборг – это особое место, второго такого нет. Ну, есть ещё в Ленинградской области кингисеппские, они примерно такие же, там ведь тоже граница – с Эстонией. Это примерно как Цапки, но все-таки они там не насиловали школьниц, это такая Кущевка с финским акцентом.
– Это общая картина, а если всё же вернуться к Петрову?
– Гостиница "Дружба", где он начинал, – специальное место, туда съезжались самые отвязанные шмары, которые знали финский язык и разводили финнов, там были клофелинщицы, и все – от электрика до швейцара – торговали валютой. Гостиница эта была построена к Олимпийским играм и когда-то была очень даже ничего, и Петров ее со временем приватизировал, а потом и практически весь Выборг. Потому что ведь Выборгский судостроительный завод производил не буксиры и катера, а, на секундочку, нефтяные платформы, каждая – под миллиард долларов. При этом жена у Петрова школьная учительница, у них два сына, один – музыкант и историк православия, причем серьёзный, не выдуманный. И второй – хороший мальчик, отец купил ему болид "Формулы-1". А вход в "Формулу-1" тоже стоит дорого, так что Петров заплатил какие-то огромные деньги, чтобы сына туда просто включили. В какой-то момент он даже заложил завод банку, чтобы оплатить всю эту хрень, покатушки сына. Но паренек всё равно ничего не выиграл.
– А у вас есть хотя бы догадки, почему Петрова застрелили?
– Насколько его дела шли успешно, я не знаю – сейчас, думаю, совсем не успешно, в связи с пандемией. Причиной могло быть то, что Выборгом, видимо, заинтересовались либо Путин, либо Патрушев – кто-то из серьезных москвичей. Потому что они вдруг увидели, что украдены огромные деньги на восстановление парка Монрепо, и колоссальные деньги на реставрацию старого города тоже сворованы.
– Но это же там происходит из года в год…
– Да, но в сентябре арестовали главу финансового комитета местной администрации Александра Болучевского, его подозревают в хищениях на 10 миллионов долларов, но я думаю, там, конечно, не 10, а побольше на самом деле. Потом попытались арестовать главу администрации Выборга Геннадия Орлова, но пока он отделался домашним арестом. Причём это ведь не первый, а третий или четвертый заход москвичей на Выборг, они с 2015 года воюют с Петровым.
А причин убийства я не знаю – может, он слишком много знал или был ключевым свидетелем. Ещё один вариант – что с арестом городских начальников слишком много на него замкнулось. Петров – это ключевая фигура в Выборге, и его убийство для города – это как убийство Кеннеди для США. Это всё там перевернет. А сейчас, с падением пассажирского, да и грузового трафика в связи с пандемией, я думаю, затрещало очень многое: туристы не едут ни туда, ни обратно. Рыночная структура спроса ориентирована на финнов и на бывших русских, которые в Выборг ездили как минимум заправляться, а вообще-то и причёски делать, и зубы лечить, и собак стричь – всё это в Выборге, естественно, в 3–4 раза дешевле, чем в Финляндии. Сейчас всё это накрылось. Но и в целом город исковеркан тем, что он у границы, это его родовая травма.
– А вы знали Александра Петрова?
Тамбовские могли купить Всеволожск запросто, но они не могли купить Выборг
– Да. Но я с ним водку не пил. Но когда-то я бесконечно сталкивался с ним и в гостинице "Дружба", и на кинофестивалях "Окно в Европу", к которым он имел отношение, и на всяких областных мероприятиях, поскольку я как политтехнолог проводил несколько губернаторских кампаний в Выборге, отвечал за имиджевые моменты. Вокруг Выборга существовали еще и интересы тамбовских, но в Выборг они никогда не заходили, боялись. В этом и разница между гангстерами и мафией: мафия не продаст город. Тамбовские могли купить Всеволожск запросто, но не могли купить Выборг. Потому что во Всеволожске были такие же гангстеры, только мельче пошибом, там можно было перекупить мелких и рядовых бригадиров, а с авторитетами договориться о разделе. А вот Выборг не делился, не мог сменить подданство, перейти к тамбовским или малышевским – там были только свои, которые родились в Выборге. Там не было варягов. Сейчас там вроде намечается варяг в качестве главы города, но еще непонятно, решён ли вопрос.
– А какое у вас все-таки впечатление о Петрове как о человеке?
– Обычный парень, боксер, ничего особенного. Типовой парень, как из пробирки. Ну, такие ребята – они же все одинаковые. Он действительно помогал людям – ну, так Кумарин тоже сидел в кабаке, с портфелем приходил в начале нулевых, 300 тысяч долларов за ночь раздавал – ночной губернатор. Ну, а этот был круглосуточный губернатор. В Питере потом таким был Дима Крикун (Михальченко), который тоже сейчас сидит крепко. Нормальная история питерского гэбэшно-бандитского, гангстерского беспредела. На этом построена вся инфраструктура страны. Кущёвка – это просто язва сифилитика, а сифилис-то в костях сидит.
– И выборгская язва такая же, она просто наружу не очень выходила?
– Да-да, там всегда так было. Фарцовка-то серьезная началась в 70-е, а не в 90-е, так что в Выборге так было всегда, за счет того, что там рядом граница.
– И как вы считаете, действительно теперь будет передел?
Уровень бюджетного воровства был жутким, Выборг просто в трагическом состоянии
– Надо понимать, что война идёт с Москвой, это заход москвичей, причем заход по-взрослому. Они с 2015-го начали проводить операции, сажать. Там была такая банда МС-47, или спортсмены 47-го региона, банда была серьезная, чисто выборгская. Там были чеченцы, дагестанцы, кого там только не было, настоящая большая банда. В 2013 году посадили семерых, потом в 2015-м - троих, остальные начали разбегаться, потом снова собираться. Ну, и уровень бюджетного воровства был жутким, Выборг просто в трагическом состоянии. Вот парк Монрепо стали делать по турецкому варианту, очень дешево, на восстановление остального требовались миллиарды, но они стали все сносить – продвигали идею, что надо вообще снести весь центр и заново отстроить копии – понятно, что это будут уже не те дома, а гостиницы, коммерческий вариант.
Они не думали и не гадали, что станут хозяевами страны, они просто хотели дырку в границе
– Да-да. Там, наверное, будут еще аресты. В мафиозных структурах это вызывает банкротство. Деньги же берутся под какие-то обязательства. На выборы приходят тоже с обязательствами перед собственными бандитами. И когда москвичи зашли серьезно и начали сажать, понятно, что это вызвало череду банкротств внутри самой мафии. Может быть, Петров сам был кому-то очень сильно должен, притом что он человек не слишком рациональный. Рациональный человек не будет покупать "Формулу-1", будучи директором не самого крупного завода. Это такие классические русские купеческие замашки. Ну купи себе лимузин! Возможно, там был интерес Трабера, это в его духе. А вот почему сам Трабер заинтересовался Выборгом? Ведь он поначалу был владельцем антикварных салонов, и к концу 80-х он скупал у бабушек антиквариат и, конечно, икон, всё, что пережило блокаду. То, что в СССР стоило 100 рублей, в Германии могло стоить тысячу, две тысячи марок, но вывезти всё это было сложно. Ему нужен был канал контрабанды антиквариата. Вот с чего все началось, что самое смешное. Они не думали и не гадали, что станут хозяевами страны, они просто хотели дырку в границе, поэтому и кинулись на Выборг. Но еще смешнее другое: у Трабера начальником службы безопасности был Виктор Корытов, а покупательницей его запасов была Людмила Нарусова, которая очень любила антиквариат. И Трабер ей сказал, что у него есть хороший товарищ, который бы очень пригодился Собчаку. Таким образом Путин попал в мэрию. Вот вам значение города Выборга для истории человечества.
– То есть вы хотите сказать, что сегодняшняя система управления Россией происходит из Выборга?
– Да, отчасти и из Выборга, где друг друга облобызали в десны КГБ и мелкая мафия. А Путин это увидел, понял, что это работает и что это можно применять. И он вышел с этим проектом на тех, кто решал, как будет после Ельцина, как сохранить свои капиталы. Собственно, был конкурс идей, одна идея была у Примакова, другая у Лужкова, а самая рабочая оказалась у Путина – давайте построим такую систему: все довольны, и народ не вякает. Так оно и пошло. То есть он не из КГБ пришел, он пришел из этого безобразия, которое создалось в городе Выборге, и потом эта модель была перенесена на Петербург. А потом на всю страну, - утверждает журналист и писатель Дмитрий Запольский.
