Люди разных поколений всегда вспоминают «Филипповича» живо, с искоркой – за утонченные педагогические методы, острое чувство юмора, мужской характер и повышенное чувство справедливости. 11 декабря Евгению Лемешко исполняется 85.
Вратарь, единственный из ныне здравствующих представителей «хрустального» «Динамо» 1954 года, команды, которая впервые в истории украинского футбола выиграла Кубок СССР; успешный тренер, чью работу с удовольствием вспоминают в Хмельницком, Львове, Николаеве, Херсоне, Запорожье и особенно – Харькове. О таких принято говорить «человек-эпоха», «живая легенда».
Отойдя от активной футбольной деятельности, господин Лемешко перебрался вместе с семьей в Грецию. Собственно, туда и позвонил, чтобы поздравить Евгения Филипповича с праздником и записать это интервью. Во время почти двухчасовой беседы нынешний гость UA-Футбола вспомнил когда-то провинциальный Киев, проклятие Николаева, которое действует и поныне, рассказал о магии фамилии Сивуха и о «чме болотном», побудившем выдающегося тренера уйти из футбола.
- Евгений Филиппович, где собираетесь праздновать 85-летие?
- Считаю, что праздновать такие юбилеи было бы слишком смело. Это уже возраст, не вселяющий большого оптимизма. Жизнь уже прошла. Поэтому в свой День рождения останусь в Греции, вместе с детьми и зятем, Олегом Протасовым. На месте такие праздники в моем возрасте праздновать безопаснее. Хотя в Киев время от времени прилетаю. Два с половиной месяца назад в последней раз бывал.
С футбольными людьми встречаюсь редко. Скажем, иногда виделся с Ваней Герегом, которого в юном возрасте нашел в Хусте. Он играл у меня на позиции правого защитника в Хмельницком и Львове. Иван – один из самых сильных моих воспитанников. Не только футбольных. Герег нашел себя и после завершения карьеры, успешно занимается бизнесом.
- Герега из Закарпатья вы выдернули самостоятельно. А вот вас из Харькова в Киев в 19-летнем возрасте перевели едва ли не силой...
- Сначала в «Динамо» меня приглашали взвешенно. Приезжал в родной для меня Николаев второй тренер киевлян Иван Натаров. Предлагал переходить. Но николаевский «Судостроитель» тогда лидировал в первенстве Украины и руководители нашего клуба попросили, чтобы сезон я доиграл, а в Киев переехал после завершения соревнований. Впрочем, на опережение сыграли представители харьковского «Локомотива», который в начале 50-х тоже довольно успешно выступал в высшей лиге чемпионата СССР. Два хороших вратаря – Николай Уграицкий и Алексей Браховецкий – у харьковчан уже было, но они почему-то решили, что нужен еще и третий. Поскольку киевляне о себе не напоминали, решил согласиться. За новую команду успел дебютировать, отыграв в Москве матч против местного «Локомотива».
Собственно, после этого обо мне вспомнили и динамовцы. Приехал ко мне из Киева майор НКВД, арестовал и забрал в украинскую столицу. Только приехал, оформили мне призыв в армию. Так стал военнослужащим внутренних войск в части 3217 на Подоле. Так с тех пор в течение трех последующих лет тренировался, играл в футбол и служил. В то время с точки зрения призыва мы были очень уязвимыми.
Армия держала на месте лучше, чем сейчас контракты. Статус футболиста помогал лишь частично. Бывало, нас и в полк отправляли. Меня, Витю Белькова, Володю Ерохина, Женю Иванова, Сашу Кольцова, Володю Качура. Мы ведь кроме всего прочего были привязаны к службе еще и материально. В клубе нам разделяли ставку на двух-трех. Тогда эта сумма равнялась 160-ти рублям. Выжить на такие деньги было сложно, но, видимо, руководство считало, что вместе со службой в армии мы будем лучше выполнять футбольные указания, станем послушными. Всякое бывало. Молодые ребята, по 20 лет, хотелось ведь погулять. Но думать о «творческой жизни» было некогда, ведь нужно было выживать. Конечно, в части давали сухие продукты – рис, крупу. Но что с ними сделаешь? Мы – холостяки, жили в общежитии.
- В составе «Динамо» тогда было два сильных вратаря – опытный Анатолий Зубрицкий и еще молодой Олег Макаров...
- Не только они. Тогда в Киев едва ли не ежемесячно свозили по два-три вратаря со всего Союза. Серебрянский, который затем за киевский «Арсенал» играл, Шевченко... Это сейчас пригласить молодого футболиста сложно, поскольку существуют контрактные обязательства. Тогда призывали в армию и команда вроде киевского «Динамо» могла держать хоть десять вратарей. Выдержать эту конкуренцию было очень непросто.
С Олегом мы играли рядом на протяжении девяти лет. Конкуренция нам не мешала вообще. Макаров – прекрасный человек, мой хороший друг. Мы даже семьями дружили. А что Олег играл немного больше? Считаю, что неплохими вратарями были мы оба. Но все зависит от тренера. Наставника «Динамо» Ошенкова звали Олег Александрович. Макаров – тоже Олег Александрович. Такие совпадения тоже на ситуацию влияют. Кроме того, Макаров был покладистый. А я – молодой, горячий, не сдерживался, хотя иногда и стоило бы. Я потом тоже работал тренером и знаю, что гонористые футболисты не нужны никому. Да разве только футболисты? Видимо, таким людям непросто в любой сфере. Хотя, несмотря на все, считаю Макарова одним из сильнейших вратарей в динамовской истории. Олег как занял место в воротах после земляка-одессита Зубрицкого, так и не отдавал его в течение более десяти лет.
- На протяжении первых трех сезонов в составе «Динамо» вы провели всего пять матчей. Не хотели уйти из команды?
- Сначала молодой был, служба держала, а с 1953-го начал попадать в состав более-менее стабильно, играл даже немного чаще, чем Макаров. Но в 1954-м, когда мы выиграли Кубок СССР, основным считался уже Олег. Тренерское решение, я не могу знать, почему Ошенков решил именно так. В течение кубкового розыгрыша тренер выставил меня только на матч 1/16 финала против вильнюсского «Спартака». Мы выиграли 4:2, а в дальнейшем играл уже Макаров.
В том числе и в финале против «Спартака» из Еревана. Конечно, мне было обидно. Но я ведь тоже потом работал тренером. Те игроки, которым не находилось места в составе, тоже, наверное, обижались. Не исключаю, что чего-то не заметил и где-то был неправ. Но все ведь делается в интересах команды. Уверен, так же поступал и Ошенков. С другой стороны, на что мне обижаться? За победу в Кубке мы получили звания мастеров спорта. Это тоже было достижение, ведь, к примеру, Абрам Лерман, Федя Дашков или Дезидерий Товт так «мастерами» и не стали. А это были одни из лучших футболистов «Динамо» начала 50-х.
- Кого бы вы назвали лидером команды образца 1954 года?
- Андрея Зазроева. Наверное, это не только я так считаю. Он играл для коллектива огромную роль даже с точки зрения психологического настроя. Голов Андрей забивал много, но главное, что эти мячи всегда были важны. Своими индивидуальными действиями он часто решал исход игры в нашу пользу. Миша Коман – это был боец, который не останавливался ни перед кем и ни перед чем. Но он был нападающим, зависимым от передачи. Зазроев мог создать момент самостоятельно. Андрею почти не было равных ни с точки зрения технического арсенала, ни с точки зрения футбольной выдумки. И речь не только о нашей команде и не только о том времени.
- Упомянутый вами Коман много забивал соперникам, но однажды поразил и свои ворота...
- В 1953-м, в Куйбышеве. Мы тогда проиграли 0: 1. Срезал мяч мне в противоход. С кем не бывает? Мне вспоминается другой матч с участием Комана, против московского ЦДСА в Киеве в 1956-м. Атаковали мы всю игру, но забить не удавалось никак. Что только не вытворяли. Народ на трибунах неистовствовал, а вратарь армейцев Борис Разинский все не пропускал. Наконец, судьбу игры решил эпизод, в котором Коман пошел на такой мяч, на который мог бы и не идти. Мяч немного отскочил от Разинского и Миша из-под рук сыграл на добивании. Мы выиграли 1:0. Таких мячей Коман забил немало. Большой красоты в тех голах не было, но это были мячи для истории. Михаил не щадил себя никогда. Как он там сейчас, в Киеве?
- Умер в феврале.
- Жизнь...
- В 1956-м «Динамо» могло выиграть бронзовые награды (что в то время было бы успехом). Если бы не проиграло в заключительном туре 1:5 ленинградскому «Зенита». Причем Макаров тогда пропустил три мяча за первые 11 минут и уступил место на поле вам. Что тогда произошло?
- В Ленинграде. Во-первых, «Зенит» тогда действительно сильной командой был. Валентин Царицын, Лазарь Кравец, Александр Гулевский – это ведь прекрасные футболисты. А вратаря питерцев Леонида Иванова вообще считаю одним из лучших голкиперов в Европе того времени.
Во-вторых, так уж сложилось исторически, что тогда киевляне в Ленинграде обычно играли неудачно. Ошенков ведь родом из Ленинграда и всегда акцентировал на этом внимание. Но вы представьте наши чувства. Это теперь Киев – мегаполис, большой европейский город. Тогда он был периферией. В Ленинград мы приезжали едва ли не как из деревни. Невский проспект, по нему ходят шикарные дамы, немало ресторанов, в которых тоже прекрасные, одетые и раздетые женщины, гостиница «Европейская». Мы тогда еще не были готовы, чтобы в таких условиях жить. Принимали ведь нас прекрасно, и это сбивало с толку. Пройдешься по Невскому проспекту и в футбол играть уже не хочется.
Замечу, что после тех 1:5 Ошенков позаботился, чтобы в дальнейшем нас принимали не в гостинице «Европейская», а в общежитии на стадионе имени Кирова, который расположен от центра города очень далеко. Пешком не пойдешь, а транспорта нет.
- Последним в «Динамо» для вас стал сезон 1958 года. Почему?
- 1957-й отыграл стабильно, ставил меня Ошенков чаще, чем Макарова. На межсезонных сборах в Гаграх тоже постоянно играл в основе, тренер на меня рассчитывал. Но по возвращении домой неизвестно по какой причине начал очень болеть желудок, серьезно беспокоила печень. На беду в это время еще и Макаров сломался и сезон в таком болезненном состоянии пришлось начинать мне. Когда Олег восстановился, я лег в больницу. Оттуда меня отправляли на лечение сначала в Трускавец, затем в Ессентуки. По сути, на том сезон для меня был завершен. А тренеры же не ждут.
По состоянию здоровья вынужден был вернуться в родной Николаев, где снова играл за «Судостроитель». Получалось неплохо, ведь тренеры разных команд, приезжая к нам, говорили: «Заберите из ворот того Лемешко, потому что с ним мы у Николаева никогда не выиграем». Но обо мне вспомнили в Донецке. «Шахтер» в то время играл очень плохо, должен был вылетать из высшей лиги. Собственно, за донетчан поиграл недолго. В матче с «Динамо» в Москве получил очень сложную травму мениска. Когда вернулись, тренеры рекомендовали делать операцию. «Куда мне уже? Возраст такой, что пора завершать» - говорю. Решил с футболом завязывать. Хотя мне всего 28 было.
- В Донецке в те времена, по рассказам Бориса Рассихина, специфическая атмосфера царила. Борис Андреевич говорит, что пили тогда отдельные люди безбожно.
- Немного было. Но тогда в Донецке другая проблема существовала. В «Шахтере» обычно кроме зарплаты существовала система доплат. А в 1959-м все доплаты почему-то сняли. Ставки тогда были невысокими – 160-220 рублей. Людям не хватало и это сказалось на результатах. Я в Донецке больше всего общался со своими сверстниками – Ваней Бобошко, Ваней Федосовым, Колей Кривенко. К слову, даже не знаю, живы ли они сейчас (к сожалению, все умерли - авт.). Прекрасные ребята, преданные футболу до мозга костей. Они сильно не пили. А по отношению к другим... Были люди, существенно от меня старше, скажем, Виктор Чанов. Но немало было и молодых. Общался со всеми, но вне игр и тренировок почти ничего общего у нас не было. В командах существовала субординация. Младшие уважали старших, а старшие молодежи помогали. Все воспринимали такое явление как должное.
- Тренером сразу решили стать?
- Начал работать в украинском совете общества «Динамо» старшим тренером по игровым видам спорта. Отвечал за баскетбол, волейбол и футбол. Занимался прежде всего селекционной работой. Ездил по самым отдаленным уголкам СССР, в разные тьмутаракани, приглашал в команду новых спортсменов.
- Долго селекционерской работой вы ни занимались. В 1960-м Лемешко уже был наставником команды-аутсайдера класса Б – проскуровского (хмельницкого) «Динамо»...
- В то время как раз расстался со своей первой женой. Поэтому решил сменить обстановку, заняться практической тренерской деятельностью. Вариант с Хмельницким предложили руководители общества «Динамо», в частности Прокофий Ефимович Влох. Принял команду, которая шла на последнем месте. Уже в следующем сезоне мы были середняками, в дальнейшем постепенно поднимались в лидирующую группу, а в 1966-м стали первыми. У меня на всех местах работы так было.
- Хмельницкое «Динамо» в 1966-м вы могли выводить в первую лигу, но после двух ничейных матчей за право повыситься в классе проиграли переигровку в Киеве «Авангарду» из Желтых Вод...
- Тогда результат напрямую зависел от руководителей Федерации футбола и арбитров, которые судили матчи. Выводы делайте сами. На мой взгляд, мы были сильнее «Авангарда», и то намного. Говорю это при всем уважении к их тогдашнему тренеру Николаю Заворотному. Желтые Воды в те годы были городом особенным во всех отношениях. Хмельницкий с ним не сравнивался никак. 80 000 населения – кто с нами считался?
Жаль, потому что такой команды в Хмельницком не было и, видимо, никогда не будет. У нас тогда прекрасные футболисты были – Виктор Турпак, Вячеслав Митин, Борис Соколов, Леонид Лемещенко, Михаил Варвашевич, Олег Гриць, Димка Киселев, Владимир Булгаков. А Робик Саркисов вообще сказочным игроком был. Его забрал в Каменце-Подольском. Да и вообще на этот город внимание обращал всегда. В Каменце много институтов, а райком партии возглавлял большой любитель футбола Григорий Тонкочеев. Он способствовал футболистам во многих вопросах.
- После поражения от «Авангарда» вы Хмельницкий покинули. Вынужденно или по своей воле?
- Многое зависело от людей, которые возглавляли область, от того, нужен ли им футбол. По сравнению с Хмельницким во Львове перспектив для работы было значительно больше. Хотя когда я в конце 1966-го принимал «Карпаты», эта команда была на уровне Каменного века. Первенство в городе тогда удерживали футболисты СКА, которые в 1965-м стали чемпионами Украины. Впрочем, потенциал был, поскольку финансировал «Карпаты» завод «Электрон».
- В 1969-м, когда «Карпаты» сенсационно выиграли Кубок СССР, вас в команде уже не было, однако Ростислав Поточняк, Владимир Данилюк, Богдан Грещак считают, что коллектив, который к «хрустальной» вершине привел Эрнест Юст, создали именно вы.
- Я тогда собирал юных ребят со всей Львовщины. Ростика Поточняка начал ставить в состав в 18 лет, Володю Данилюка – в 19. Мне хотелось создать команду с местным, галицким колоритом, поэтому искал ребят по селам. Кроме того, пришли вместе со мной из Хмельницкого Ваня Герег, Витя Турпак и сейчас, к сожалению, покойный Володя Булгаков.
- Мирослав Ступар, который играл под вашим руководством в Хмельницком, в интервью UA-Футболу вспоминал интересную историю: «Играли мы контрольный матч в Каменце-Подольском. За местную команду, которая нам противостояла, носится за них какой-то пацан. «Кто это?» - спрашивает Лемешко. «Школьник еще, - говорят. - Кажется, десятый класс заканчивает». - «Давайте его к нам». Школьником оказался тот самый Булгаков.
- Я вообще любил, приехав по делам, посетить матч уровня первенства района. Иногда просто замечу, что ребята в селе футбол бегают, и немного за ними наблюдаю. Талантливых детей можно заметить повсюду. В том и заключается талант тренера, что он должен не только следить за поединками команд мастеров, но и не брезговать поездками на периферию. Ждать, что футболиста привезут селекционеры и делать после того вид, что ты выдающийся тренер, проще. Таким я не был никогда. Впрочем, такие поиски были диковинкой даже для тех времен. Селекционная работа в клубах тогда была на низком уровне.
Булгакова, между прочим, как и Герега, от меня даже в киевское «Динамо» на просмотр брали. Володя не закрепился в Киеве исключительно по состоянию здоровья. Но во Львове он был одним из лучших, много забивал, в частности, отличился и в финале Кубка СССР. И для меня как для тренера это была большая радость. Булгаков рос без родителей, поэтому мне приятно, что помог ему раскрыть свой талант.
Или возьмите Витю Турпака. Я его заметил 18-летним в составе киевского «Арсенала». Забрал в Хмельницкий и подготовил голкипера, которого во Львове не было и не скоро появится. И вообще, Турпак, на мой взгляд, был одним из самых сильных вратарей 60-х годов в Украине. Просто признание, как правило, получали только те, кто выступал за киевское «Динамо».
В этот момент трубку заглушил невероятно громкий гул, который не успокаивался около минуты.
- Это самолет над нами пролетал, - объясняет Евгений Филиппович.
- «Карпаты» при вас прогрессировали, но команду вы покинули, не отработав с нею и двух сезонов. Версии, почему вы ушли, слышал разные. Самая распространенная – за вашей спиной руководство вело переговоры с другим тренером Сергеем Шапошниковым...
- Ответственным за команду обком партии тогда назначил Глеба Климова. Но иногда так бывало, что человек не занимался ни футболом, ни вообще ничем другим. Печально, потому что собирался оставаться во Львове, получил там прекрасную квартиру в самом центре города. Но у нас нередко случается, что тренера уважают только до тех пор, пока он нужен. Затем кому-то что-то переклинивает – дают с носка под зад и говорят «до свидания». Контрактов у нас тогда не было, цивилизованным обществом тоже не пахло. Команда тогда напрямую зависела от обкома партии и предприятия, ее содержавшего. Если тренер почувствовал, что поддержки у него нет – надо уходить. Руководство зажмет экономически, а футболисты скажут: «Евгений Филиппович, мы так не договаривались».
Вторую часть интервью с Евгением Лемешко читайте завтра
Іван Вербицький, UA-Футбол
