То, что называют русским роком, родилось в 80-е. Часто говорят, что сила русской литературы в том, что она заполняла нишу русской философии. Если так, то русский рок выполнял роль русской поэзии.
Поначалу он был больше и шире самого себя. В текстах русских рокеров не было розовых очков – там было бунтарство и антисистемность. А потом случились нулевые, и каждый российский Сид Вишес поспешил стать Иосифом Кобзоном.
Русских рокеров одомашнили. Сурков писал тексты для «Агаты Кристи», Путин брал в поездку на желтой «Калине» диски «Чайфа». Из протестно-злого русский рок все быстрее дрейфовал в сторону буржуазно-сытого.
Три года назад эта реальность умерла.
После Крыма и Донбасса каждому пришлось определяться со своей стороной баррикад. Появились вопросы, на которые можно дать лишь односложные ответы – в такой ситуации уже не получится выступать «за все хорошее против всего плохого».
И чаша этого выбора не миновала российскую рок-музыку. Выбор прост: можно быть солидарным с меньшинством и выступать против желающего повоевать государственного Левиафана. А можно объявить саму Россию контрсистемой, которая противостоит "большому и сильному Западу". И продолжать ощущать себя бунтарем, выходя на сцену во время праздничного концерта по случаю Дня полиции.
