После кризиса 1998-го меня много раз вызывали на допросы в различные правоохранительные органы по возбужденным уголовным делам. Каждый раз меня вызывали, как свидетеля, и до предъявления обвинения дело дошло лишь один раз, но, поскольку, следователь в своих оценках опирался на «альтернативные факты», то он отказался от обвинения сразу же после того, как я ему об этом сообщил, а он убедился в «альтернативности» своей информации.
Не буду скрывать, когда шел на допрос первый раз, то сильно волновался. Хотя я знал о содержании дела, которое мне казалось абсолютно высосанным из пальца (меня хотели обвинить в том, что я подписал приказ в Банке России, согласно которому те сотрудники ЦБ, которые часто ездили в загранкомандировки, получили возможность использовать для оплаты командировочных расходов корпоративные кредитные карточки, чтобы избежать необходимости постоянно возить с собой большие суммы наличности; тем более, что гостиницы и особенно авиакомпании в то время стали с подозрением смотреть на людей, расплачивающихся наличными), но передо мной через кабинет следователя прошло несколько десятков сотрудников ЦБ, и, Бог знает. что они могли сказать, и как следователь мог интерпретировать сказанное. Допрос продолжался часа четыре и закончился традиционной фразой «До свидания. Мы Вас еще пригласим». После чего никакого следующего приглашения не последовало.
Самым смешным был разговор со следователем очередной (уже не помню, какой именно) конторы, который разбирался с тем, был или не был украден транш кредита МВФ ($4,8 млрд.), полученный Россией в конце июля 1998-го. У нас состоялся вот такой диалог:
— Скажите, Вы помните, что МВФ предоставил России кредит в июле 1998-го?
— Да, помню.
— Скажите, а Россия получила этот кредит?
— Да, получила.
— У нас есть основания считать, что Вы говорите неправду, и эти деньги в Россию не поступали.
— ?????
— Дело в том, что мы не смогли найти таможенную декларацию о ввозе этих денег на территорию Российской Федерации.
Хотя ведомство было серьезным, меня разобрал гомерический хохот, после чего я полчаса объяснял следователю, что деньги бывают не только наличные, но и безналичные, и что при безналичных переводах никаких таможенных документов заполнять не требуется. Прозвучала традиционная фраза «До свидания. Мы проверим Ваши показания и пригласим Вас еще раз». Конечно, приглашения не последовало, из чего я сделал вывод, что тот конкретный следователь смог быстро подвысить уровень своей экономической грамотности.
Всю эту историю я в стал вспоминать, так как оказался вовлеченным в один уголовный процесс, проходящий в эти дни в Москве, где адвокаты обвиняемого решили пригласить меня выступить в роли специалиста (эксперта), так как в деле идет речь о банковских операциях и о возможности изменить задним числом, через 6-8 месяцев после случившихся событий, банковскую отчетность на сумму примерно в треть баланса. То есть сначала банк на протяжении полугода сдавал в ЦБ весь набор отчетности, который, за исключением мелочей, не вызывал вопросов у ЦБ, а потом банк решил всю эту отчетность изменить и сделал это так, что никаких следов этого ни в ЦБ, ни в банке не осталось. (Для тех, кто знает, как устроена работа крупного банка, как устроен бухгалтерский учет в банке, что такое платежные поручения, которые проходят через платежную систему ЦБ, хорошо понятно, что совершить такую подмену отчетности, не подкупив половину сотрудников Банка России, просто невозможно).
Ознакомившись с материалами уголовного дела, я понял, что если уровень экономической грамотности того конкретного следователя, который искал таможенную декларацию, скорее всего, повысился, то сказать то же самое об остальных следователях я не могу. Но, если бы проблема была только в следователях! К сожалению, решение по делу должен принимать конкретный судья, а что можно сказать о его уровне экономической грамотности, услышав вот такой фрагмент из допроса свидетеля, бухгалтера компании.
Свидетель: Да, я отвечал за составление баланса компании.
Судья: Вы это делали на основании слов Ваших сотрудников?
Свидетель: Нет. Это делалось на основании платежных поручений, договоров, выписок по счетам.
Судья: Скажите, а когда вы отражали в балансе вот такой-то депозит, Вы сами этот депозит видели?
Свидетель молчит в замешательстве, не понимая, как можно ответить на такой вопрос…
Я все понимаю про дела «Кировлеса» и «Почты России» — обвинения на них могут строиться даже на показаниях свидетелей о намерении Навального на украденные у Кировской области деньги построить тоннель от Москвы до Бомбея; если в России нужно посадить (пусть и условно) политика, то и обвинение, и судья могут говорить, что угодно.
Но когда судьба обычного человека находится в руках судьи, который в принципе не понимает сути того дела, которое он разбирает, то это совсем даже не смешно. Хочется плакать…
Потому что следующим «клиентом» этого судьи может оказаться любой из нас….
