Некоторые злорадно интересуются: как выглядит Россия на фоне остального мира в канун 2016 года?
Да не беспокойтесь, нормально выглядит. Многие хотели бы сюда переехать, как Депардье в свое время. Правда, он уже уехал, но этого факта, в отличие от его приезда, почти никто не заметил.
Россия многим в мире сегодня очень нравится — но именно так, как нравилась она Депардье: издали, как возможность. Мы страна-мечта, а не страна для жизни: нас хорошо приводить в пример, солидаризироваться с нами, восхищаться нашим брутальным лидером, особенно впечатляющим на фоне «импотентного Запада» и «политкорректной Европы». Мы предпочли духовность, а не навязанные ценности; мы сплотились вокруг вождя — вместо того чтобы предать его под действием санкций; у нас любопытные церковные иерархи и остроумные политические спикеры, угрожающие всех смешать то с дерьмом, то с пеплом. Короче, Россия вернулась к традиционному имиджу — снова превратилась в страну, в которой никто не хочет жить, но о которой все хотят мечтать.
И в этом наше главное преимущество: мы действительно интересные. Особо комфортной для жизни Россия не бывала никогда, но интересной и привлекательной оставалась почти всегда. Разница в том, что раньше наша атмосфера не была так отравлена ложью и притворством, кто-то во что-то верил, и появлялась великая культура; сейчас ее нет, но так мы даже забавнее. Образ чище. Медведь, танцующий «Лебединое озеро», балансируя при этом на грани выживания, — это занятно, но недостаточно цельно. Сегодня мы — николаевщина без Пушкина, столыпинщина без Блока, брежневщина без тарковщины; и потому можно уже не разрываться между восторгом и брезгливостью, а честно и отстраненно любоваться тем, что есть.
Мы окончательно перестали быть частью мира и сами стали произведением искусства, полным и законченным. А уж кто хочет жить в произведении или в реальности — это пока еще личный выбор каждого.
