То, что сразу же после президентских выборов в Республике Беларусь начнутся беспрецедентные в истории этой страны волнения и столкновения силовых структур с участниками массовых протестов, можно было без особого труда предсказать еще за несколько месяцев перед голосованиями.
При том, что сами выборы в Беларуси достаточно условны – последнее условно настоящее голосование в этой стране проводилось еще в 1994 году, а первое было разве что в 1988 году, когда в СССР разрешили альтернативные выборы – было ясно, что именно это голосование и оглашение его предсказуемых итогов станет своеобразной кризисной точкой, отражением того раздражения, которое вызывает режим Лукашенко у огромного количества белорусов. И теперь вопрос исключительно в том, кто кого победит в этой войне на улицах белорусских городов – силовики участников протеста или участники протеста силовиков. И что произойдёт после победы каждой из сторон.
Комментаторы, которые говорят о происходящем в Беларуси, делают особый акцент на архаичности лукашенковского режима, который не вписывается в рамки современного мира. Это очень странное замечание, так как режим Лукашенко был архаичен с 1994 года – просто его архаичность совпадала с архаичностью белорусского общества, оказавшегося на обочине даже постсоветской цивилизации не из-за избрания Лукашенко президентом, а потому, что Лукашенко соответствовал настроениям большего числа своих соотечественников. И, между прочим, та популярность, которой пользовался этот режим у огромного количества жителей бывших советских республик, стала дополнительным доказательством их собственной архаичности.
Именно поэтому когда к власти в таких странах как Россия или Украина приходят несовременные правители, отказывающиеся от реальных реформ – такие, как Путин, Янукович или Зеленский – или когда эти правители делают шаги в сторону от демократии, экономических изменений, свободы слова или независимости судебной системы, сразу же оказывается, что сторонников авторитаризма или популизма в буквальном смысле слова миллионы и что человек, еще вчера веривший, что он окружён стремящимися к переменам соотечественниками, на самом деле окружён полуграмотными поклонниками диктатуры.
Но россиянам или украинцам, не понимающим, почему у них происходит именно так, а не иначе, я всегда советую смотреть результаты социологических опросов, которые демонстрируют огромную популярность Лукашенко в их странах . А потом внезапно появляется Путин, тоже оказывается «последним диктатором Европы» и становится популярнее, чем Лукашенко даже в самой Беларуси. Или появляется Зеленский, провозглашается «своим парнем» и становится популярнее, чем Лукашенко. Никакой загадки тут нет и быть не может.
Просто Беларусь – это эксперимент в чистом виде, без российских 90-х и украинских Майданов. В Беларуси так и не успела зародиться политическая система даже с клановым, не то что с идеологическим противостоянием. В Беларуси так и не появилась современная экономика – вместо нее все эти десятилетия Лукашенко старался сохранить, по сути, советскую экономическую модель, которая кормила белорусов просто за счет российских дотаций, а не благодаря собственной эффективности.
В Беларуси никогда не было сильного движения не то что за европейскую интеграцию, а за национальную независимость – политики и обычные граждане, которые были сторонниками независимости Беларуси, были маргиналами в собственной стране. Даже в 1994 году оба главных кандидата на пост президента страны – и Лукашенко, и тогдашний премьер Вячеслав Кебич, поддерживавшийся Кремлем, были сторонниками усиленной интеграции с Россией. Так что в этом смысле настоящего выбора у белорусов не было никогда.
Тогда необходимо ответить на вопрос: а почему массовые выступления происходят именно сейчас, что изменилось? Почему режим перестал устраивать такое большое количество людей?
Тут стоит вспомнить, что выступления против режима в Беларуси происходят после каждых выборов главы государства. Более того, если в недавнем прошлом эти выступления имели ярко выраженный политический характер и их главной целью были не просто честные выборы и не просто отставка Лукашенко, но защита суверенитета Республики Беларусь, то сейчас мы имеем дело с восстанием, у которого одна цель – отставка ненавистного правителя.
При этом у каждого, кто добивается этой отставки, своё представление о будущем страны после Лукашенко или – если быть точным – нет никакого представления.
Можно, конечно, сравнивать происходящее в Беларуси с украинским Майданом 2013-2014 годов, главной целью которого была отставка Януковича. Однако у украинских протестующих была позитивная программа – европейская интеграция страны. Было ощутимое парламентское представительство – народные избранники, которые могли не только защищать протестующих, но и общаться с внешним миром. Был бизнес – и большой, и малый – интересы которого отличались от интересов власти и который мог финансово поддерживать протест.
В Беларуси ничего этого нет. Даже кандидат на пост президента страны Светлана Тихановская, оказавшаяся главной конкуренткой Лукашенко после тотальной «зачистки» политического поля – в том числе и от ее собственного мужа – стремится к победе не для того, чтобы начать перемены, а для того, чтобы провести новые честные выборы, на которых президентом будет избран тот, кто эти перемены начнёт. При этом Тихановская, как и жены других бывших кандидатов на пост президента Беларуси, не только не руководят протестами своих сторонников, но даже не принимает в них участия.
Люди выходят на улицы как бы сами по себе, по разным причинам – от политического неприятия власти до непонимания, почему рушится патерналистская модель экономики. И вопрос о том, возникнет ли некий координационный центр восстания и сможет ли он объединить людей со столь разными мотивациями, остается открытым.
Отдельно, конечно же, нужно сказать о российском интересе в происходящем. Несмотря на то, что Путин вторым – после главы Китая Си Цзиньпина – поздравил Лукашенко с победой, Кремль заинтересован в ослаблении позиций белорусского правителя (но не в его свержении), чтобы в ближайшем будущем провести операцию по поглощению Беларуси (возможно, после того, как будет поглощена Украина, а может быть, и без поглощения Украины, если в Москве решат, что в обозримом будущем проглотить всю территорию нашей страны не удастся и удовлетворятся захваченным). При этом в Москве, как обычно, не понимают, что без Лукашенко Беларусь будет совершенно другой страной.
Диктатор сдерживал не только интеграционные, но и национальные процессы – проще говоря, он не давал Беларуси стать Беларусью. В случае краха режима у белорусского национального движения появится новый шанс – более того, в дезориентированной стране только сторонники суверенной Беларуси будут точно знать, чего хотят. Как, впрочем, и сторонники уничтожения белорусского суверенитета, но они неизбежно окажутся в меньшинстве.
Таким образом, без Лукашенко Беларусь неизбежно превратится во вторую Украину – страну, в которой уже которое десятилетия сторонники независимости противостоят сторонникам поглощения государства Россией. И в наших интересах – чтобы это произошло как можно быстрее, чтобы украинский национал-демократ протянул руку белорусскому национал-демократу, чтобы идея суверенитета, защиты своей идентичности, своего языка и истории, своего права стать частью европейской семьи стала общей для украинцев и белорусов, привела к краху белорусского авторитаризма и украинского популизма и нашей общей победе над коллаборационистами и манкуртами в обеих наших странах.
Только в этом случае – а вовсе не в случае сохранения агонизирующего режима Лукашенко – мы можем говорить о украинском интересе.
Потому что настоящий украинский интерес – вовсе не в том, чтобы Лукашенко «удерживал» Путина от нападения на Украину с белорусской территории. Нужно понимать, что Путин может напасть откуда угодно, да и Лукашенко – если Беларусь останется российским доминионом или станет частью России – никакой не гарант нашей безопасности. Настоящий украинский интерес в том, чтобы мы и белорусы вместе оказались в единой Европе и между нами была такая же граница, как между Латвией и Литвой или Литвой и Польшей. Только тогда мы сможем говорить не просто о нашей национальной безопасности, но и о нашей цивилизационной победе.
Без европейской демократической и – что самое главное – без белорусской Беларуси эта победа никогда не будет полной.
