Левая повестка в Украине дискредитирована. По трем причинам.
Первая причина – компартия. Та самая, которая в Украине была не про левые идеалы, а про Советский Союз. Которая на своих знаменах носила идею империи, реванша и Таможенного союза. Вдобавок, на каждом из этих знамен был пропечатан прейскурант. Заручиться ее голосами мог любой, кто готов был платить.
Компартия сделала ностальгию бизнесом. Она охотно меняла ее на должности, депутатские мандаты и доходы. В 90-е у нее было все: региональные структуры, программа и избиратели. За 25 лет она потеряла все. И пошла на дно вместе с томиком Маркса.
Они не выдержали испытания 2014-м годом – в тот момент, когда нужно было определяться со стороной баррикад, они выбрали «мир ценой капитуляции»
Вторая причина – новые украинские левые. Они пытались быть молодыми и современными, походить на европейских антиглобалистов и дистанцироваться от коллективной бабушки. Но они не выдержали испытания 2014-м годом – в тот момент, когда нужно было определяться со стороной баррикад, они выбрали «мир ценой капитуляции». Вероятно, злые языки были правы – и пульт управления «новыми левыми» был там же, где и пульт управления «старыми». В Москве.
Но есть еще и третья причина. Та, по которой «искренним левым», не попавшим в первые две группы, приходится топтаться на обочине. А именно – отношения с прошлым, настоящим и будущим.
Для левых «время» дискретно, а для правых оно – непрерывная прямая. Поэтому для «правого» ошибка истории – это искривление, которое должно быть исправлено. А для левого история вторична, в то время как нынешнее положение дел – это статус-кво, константа, которую нужно просто учитывать как данность.
Левые предлагают не исправлять ошибки прошлого. Мол, была русификация в Украине, ну и что? Не отвечать же на нее теперь украинизацией!
В итоге, левые предлагают не исправлять ошибки прошлого. Мол, была русификация в Украине, ну и что? Не отвечать же на нее теперь украинизацией! В ответ из правого лагеря раздается возмущение: «а почему, собственно, не исправлять»? Почему перекос прошлого, совершавшийся для сохранения политического контроля метрополии над колонией, должен существовать дальше?
Представим, что Донбасс возвращается под контроль Киева – но через 20 лет. И к тому моменту в Донецке существует проспект Захарченко, площадь Моторолы, переулок Гиви. И в этот момент мы услышим дискуссию о том, что нельзя трогать историю. Потому что она «наша общая».
А наша ли? Это нам нынешним ответ кажется очевидным, но мы понятия не имеем, что скажут через двадцать лет. В конце концов, существует же в Симферополе улица Бела Куна. Того самого, который заведовал красным террором в Крыму и топил баржи с белыми офицерами. Ее существование тоже оправдывали «общей историей».
Воевать с империей, отвергая исторический контекст, довольно непросто. Хотя бы потому, что сама империя всегда активно использует прошлое для легитимации настоящего. В той же Карелии Москва активно ассимилировала карелов, доведя их общую численность с 37,2% в 1926 году до 7,2% в 2010-м. Впрочем, не Советским Союзом единым – любая другая империя точно так же ассимилировала провинции, заставляя местных примыкать к новому большинству. И точно так же любое обретение независимости сопровождалось обратным процессом. Тем самым, что абсолютно неприемлем для поборника левой идеологии.
Особенность украинской реальности в том, что страна сегодня занимается нацстроительством в режиме прямого эфира. В том числе и историческим. Конструирует тот самый исторический миф, который в любой стране выполняет роль контура по периметру границ. В рамках подобного мифотворчества национальная история всегда представляется как прямая, уходящая в глубь веков.
Параллели проводятся, ревизия персонажей идет, из сложного сооружается непротиворечивое. Бессмысленно упрекать этот процесс в недостаточном историзме – он вообще мало связан с наукой как исторической дисциплиной. Это явление вообще принадлежит к категории национального мифа. Того самого, что есть у любой существующей страны.
«Левые» угодили в ловушку. Потому что война – это всегда торжество правой идеологии. Только она дает государству право переодеть гражданина в солдата и отправить в окопы
Подобный процесс не может не быть ретроспективным. И, одновременно, он же отзеркаливается на реальность. Ту самую, в которой проблемы дня сегодняшнего предстают как следствия ошибок прошлого. Те самые ошибки, которые правые предлагают исправлять. В том числе, при помощи государственного вмешательства. А это вмешательство для левых – синоним насилия над личностью.
«Левые» угодили в ловушку. Потому что война – это всегда торжество правой идеологии. Только она дает государству право переодеть гражданина в солдата и отправить в окопы. Только она ставит коллективную идентичность выше индивидуальной свободы. Только она возводит в приоритет «общее» над «частным».
В итоге, «левая идеология» – даже дистиллированная от российского вливания – обречена оставаться маргинальной в Украине. Она просто вне контекста времени и процессов. Ее время наступит позже.
В тот момент, когда Украина выиграет войну. Или проиграет.
Павел Казарин
