Мне это словно приснилось, и от увиденной "фата-морганы" до сих пор мурашки по спине.
*****
В одной не очень далекой недоимперии группа аналитиков сидит за офисным
столом, на котором навалена куча бумажек формата А4 с ч/б фотками
украинских журналистов, и выбирает ритуальную жертву.
- А почему
журналисты? - спрашивает "старший", перебирая отпечатанные на дешевом
принтере портреты. В офисе жарко, и "старший" снял пиджак, ослабив
галстук. Подмышками у него влажные круги от тяжелой работы на благо
отчизны.
- Мне кажется, это и так ясно. - отвечает услужливый,
рано полысевший, "заместитель". - Влиятельные, известные, но, при этом,
крайне доступные. Охраной не пользуются, некоторые из них даже на
трамваях ездиют. К ним легко подойти на короткую дистанцию.
- Не "ездиют", а "ездят", - поправляет "старший". - Но, в целом, мысль правильная. Работаем в этом направлении.
- Мы не можем ликвидировать всех "укроповских" журналистов, - мрачно
комментирует "исполнитель". - Хотя хотелось бы. Давайте как-то сужать
круг.
- По каким критериям будем сужать? - спрашивает аналитиков "старший".
- Давайте-ка начнем с резонанса, - вставляет слово полноватая девица,
похожая на секретаршу директора завода. - Объект должен входить в
двадцатку самых популярных журналистов. Еще лучше - в десятку.
- Годится, - соглашается босс.
Кипа офисной макулатуры летит на пол. На столе остаются двадцать
листиков. "Заместитель" внимательно вглядывается в черно-белые лица.
- Тут же добрая половина на Донбассе работает! - говорит он.
- И что? - хором спрашивают все сидящие за столом.
- Наша задача - устроить шум и панику в тылу "укров", в их столице, а не на фронте. Правильно, шеф?
Задумчивый "старший" согласно кивнул.
- К тому же, на фронте попробуй к журналюге подберись, - с досадой в
голосе добавил "исполнитель". - Они же все время с солдатами.
- Ясно, - резюмировал "старший" и сбросил на пол еще несколько листков.
На столе осталось десять фотографий.
- Мужик или баба? - спросил начальник, перекладывая размытые снимки.
- Баба, - сказал "зам".
- Аргументируй, - сказал босс.
- Попробую. Убийство женщины всегда вызывает больше сочувствия у публики. Чем больше сочувствия, тем больше страха.
Толстуха, как школьница, потянула руку вверх:
- Не согласна. Наши закрытые исследования четко показывают, что гораздо
более деморализует общество убийство влиятельного мужчины. Видимо, это
связано с тем, что постсоветский социум имеет все признаки общества
патерналистского и, к тому же, дискриминационного в отношении женщин.
Мужчина в таком обществе воспринимается, как один из его столпов. Таким
образом, ликвидируя одного из влиятельных мужчин, мы подрываем основы
патерналистско-маскулинного общества. А убийство женщины это просто
сентиментальная истерика.
- Нихера непонятно, - проворчал "старший", - но, чувствую, что ты права.
Пять из десяти картинок на столе отправились в кучу макулатуры.
- Кто из пяти, коллеги?
"Заместитель" взял один листок, потом второй...
- Я бы сузил круг до этой тройки, - он взял и отодвинул в сторону три портрета.
- Молодец, "зам"! - хлопнул его по плечу шеф. - Никто не видит?
- Да все видят, - хмыкнул "исполнитель".
- Все трое наши, - покачала головой девушка. - Бывшие. Предатели.
- Хорошо бы их всех, - проговорил вполголоса начальник. - А?
Это "А?" было адресовано "исполнителю".
- Шеф, не ставьте невозможных задач, - словно нехотя парировал тот. - Вернитесь в реальность.
- В реальность, говоришь? А вот она, реальность, - и "старший" взял
изображение пожилого человека в очках. - Звезда номер один. Наш давний
противник. Еще со времен Афгана. Любит дорогие заведения и красивую
жизнь. Как это по-французски? "Бонвиван"? Ну, да, бонвиван. Дружит со
всей местной...м-м-м... элитой. И с ней же в контрах. Резонанс
обеспечен. Ну, и гарантированно, паника. Все согласны?
- Все, шеф! - заявил его "заместитель".
Но он явно поспешил подвести итог мозгового штурма.
- Не все.
Это подал из угла тихий воробьиный голос невысокий парень в дешевых
стоптанных туфлях, мятых штанах и рубашке в вертикальную полоску. С
унылым скучным лицом. Настолько невзрачный и незаметный, что описывать
подробно его черты просто бесполезно. Таких, похожих на начинающих
алкоголиков, молодых людей, часто берут в наружное наблюдение. Их
презирают женщины, над ними смеются сослуживцы-мужчины. Работа в
"наружке" позволяет тихоням хоть как-то реализовать себя и не
превратиться в патологических маньяков.
Парень из "наружки" выбрался из своего угла, подошел к столу и взял один из трех оставшихся листов.
- Вот этот, коллеги, только он! - страстно заговорил незаметный.
- Но почему он? - ревниво спросил "зам". - Он же редко теперь светится на экране.
- Вы что, не понимаете? - зашептал незаметный - Он же личный враг Батьки!
- Ну, и...? - ехидная реплика от "зама" не заставила себя ждать.
- Да помолчи ты! - обрубил его "старший".
Незаметный, пропустив возглас "зама" мимо ушей, продолжил:
- Его историю с Батькой все помнят, хотя и двадцать лет прошло. Значит,
будут искать Батькин след. Батька сейчас к нам спиной поворачивается,
уйти хочет. Так вот. Никуда он теперь не уйдет! Мы его крепко-накрепко
возьмем за одно место. Вот этим самым и возьмем!
И незаметный стал мелко-мелко трясти портретом седовласого улыбчивого человека.
Все замолчали, глядя на парня в стоптанных туфлях. Молчание прервал "старший":
- Молодец, дружище! Вот это многоходовочка! Ты далеко пойдешь!
А про себя задумчиво продолжил:
"Даже страшно подумать, насколько далеко".
Но эту рациональную мысль снова прервал голос незаметного.
- Там еще кое-что есть.
- Что именно? - спокойно переспросил босс.
- Тот самый сайт.
- Что значит "тот самый сайт"? - попыталась уточнить толстуха. Она была слишком молода, чтобы помнить.
Но "старший" был достаточно стар и не нуждался в уточнениях.
- Ага, тот самый сайт, - словно эхом повторил он за своим незаметным
подчиненным. - Как в двухтысячном, значит. Ну, что ж, друзья. Тогда без
вариантов. За работу!
- Ну, наконец-то, - глухо проворчал "исполнитель".
*****
Неужели все так и было?
