Я мечтаю об Украине, которая на карте расположена рядом с осколками Российской Федерации. Маленькими, бестолковыми, борющимися друг с другом за видимость власти осколками и в силу этого не имеющими возможности терроризировать соседей по карте. Это вполне реально: в отличие от достаточно монолитной Украины, которая практически ассимилировала небольшие этносы за исключением, пожалуй, только крымских татар (русины, лемки, гуцулы уже ассимилированы и исключением не являются), Россия поделена на части и энтически, и социально, и религиозно. Костры, сжигавшие Россию, пылали неоднократно (Чечня – из недавнего, 1918 год с интервенцией из более далёкого, но показательного). Этот костёр может и должен загореться снова. Надо просто планомерно его разводить. С этим можно работать.
Я мечтаю о стране, где большинство населения понимает, что Россия – не просто агрессор, не просто противник, не просто сосед, который устроил конфликт. Враг. Вот слово, которое я хочу слышать чаще. Потому что врагу можно либо проиграть, либо победить его. Я хочу простых дихотомий, они помогают в войне. И я знаю, как с этим работать. Пропаганду, красивую, всеобъемлющую, системную пропаганду никто как инструмент не отменял.
Разумеется, это не будет называться пропагандой. Это будет называться информационной политикой. Хе-хе.
Я мечтаю об Украине, активной во внешней политике. Где Украина – это центр политики в Восточной Европе, где без украинских дипломатов не решаются глобальные вопросы ни о Беларуси, ни о Молдове, ни о прочих соседях. Где Украина – центр тяжести, точка, вокруг которой всё крутится, и не по праву того, что мы самая большая страна в Европе – глупость гордиться размерами, глядя на Исландию и Тайвань – а по праву того, что наша экономика, наша биржа и наша армия накладывают на соседей обязательство говорить, слушать и учитывать. И с этим можно работать.
Я мечтаю об Украине, где нет большей чести, чем быть солдатом украинской армии. Где пропаганда, социальные службы, специальное министерство, муниципальные службы работают над этим по единой дорожной карте. Где участник войны знает, что сразу же после окончания контракта закреплённый за ним социальный работник предложит ему пять вариантов работы исходя из его компетенций, назначит собеседования, проконтролирует системную работу с обученным психологом и напомнит, что в кинотеатре как раз вышел новый украинский блокбастер, который исподволь создаёт образ солдата-героя. И с этим можно работать.
Я мечтаю об Украине, в которой есть два языка с официальным статусом (что, напряглись, да?). Это, конечно, украинский и английский языки.
Я мечтаю об Украине граждан, а не населения. Нации, а не этносе. Где гражданин знает и понимает свои права и обязанности, знает, сколько до копейки денег он отдал государству налогами, на что пошли эти деньги, и имеет вследствие этого понятный стимул задушить каждого чиновника, который отвечает за сервис и услуги, если этот сервис оказался некачественным, потому что он точно знает, что этот чиновник не хозяин, а инструмент, к тому же купленный за деньги гражданина.
Я мечтаю об Украине, где каждый гражданин страны, совершивший преступление против украинской государственности, не только сидит, а ещё и перестаёт быть украинским гражданином.
Я мечтаю об Украине бизнеса. Украине экономики. Украине постоянных строек, потому что стройки – это видимый показатель прогресса. Украине бирж. Украине инвестиций. Украине с иностранным, желательно американским капиталом, потому что американская армия и дипломатия по странному совпадению защищают наиболее усердно те страны, в которые вложены сотни миллиардов долларов американских корпораций. Чтобы на Донбассе появились американские «Абрамсы», для начала под Полтавой должен появится «Дженерал Моторс».
Я мечтаю об Украине, в которой мало запретов. Марихуана, однополые браки, казино, секс за деньги – да господи, мир всё равно к этому идёт. Бессмысленно останавливать цунами, давайте лучше обложим всё налогами и прокатимся на волнах.
Я мечтаю об Украине, где быть коррупционером сложно, тяжело, опасно и, самое главное, невыгодно. Уменьшение роли государства, уменьшение возможности чиновника принять или не принять решение, а не угроза расстрела на самом деле позволяют уменьшать коррупцию. Ну и, разумеется, судьи, которые судят честно, потому что дрожат, вспоминая о событиях, которые ещё не произошли.
С этим можно работать.
Потом, конечно, возникнут другие проблемы. Я и тут-то даже четверти не изложил. Потом, когда Украина станет богаче, к нам поедут иммигранты. Мы всей страной будем решать, как бороться с глобальным потеплением, потому что нация граждан испытывает моральную ответственность не только за свой город и свою страну, а за всю планету, на которой живет. Будем бороться с курением, ишемическими заболеваниями, депрессиями, считать, что настали последние дни, потому что молодёжь уже не та и страна катится в пропасть.
Пусть.
С этим тоже можно работать.
Юрій Гудименко
