Прошлая неделя стала уже шестой подряд, на протяжении каждой из которых нефть теряла еще несколько процентов своей стоимости. За один месяц она «сломала» технический восходящий тренд, который начался еще в конце 1990-х, а также «пробила» минимумы, протестированные прошлой зимой.
Эксперты и политики в этих условиях упражняются в описании причин, по которым нефть в ближайшее время не сможет вырасти в цене, и уровней, до которых способны упасть ее котировки. Примечательно, однако, что никто не вспоминает, что именно стало важнейшим триггером понижательного тренда, и тем более не задумывается о том, можно ли что-то предпринять для его купирования.
Давайте вспомним октябрь 2014-го — время, когда Россия упивалась геополитическим триумфом над недавно братской Украиной, а ее президент на полях значимых встреч в «нормандском формате» в Милане сообщал о том, что мировая экономика попросту рухнет, если цены на нефть опустятся ниже $80 за баррель.
В это время негативные тенденции только формировались, а фьючерсы на Brent торговались вокруг вполне пристойных $90 за баррель. Контракт «Газпрома» с Китаем «похудел» по меньшей мере на $100 млрд.
Однако уже недалек был 166-й саммит ОПЕК в Вене, где ведущие поставщики черного золота на мировые рынки намеревались обсудить вопрос о сокращении добычи на 1,5 млн баррелей в сутки, или на 1,7% среднегодовой добычи, в прошлом году. Исход дебатов не был заранее предопределен, и, как известно, саммит принял решение сохранить добычу на прежнем уровне. Через две недели нефть котировалась уже на 16% ниже, и рубль почувствовал на себе ее серьезное давление.
Многие поспешили заявить, что решение стало результатом «заговора» со стороны Саудовской Аравии. Относительно вменяемые граждане добавили, что заговор был направлен против США и сланцевой добычи, совершенно выпавшие из реальности — что его мишенью была Россия. Однако на саудитов указывали все. Но одни ли они были ответственны?
Ноябрьская встреча ОПЕК была ознаменована тем, что в Вену прилетел Сечин, глава «Роснефти». Ему также был задан вопрос о том, готова ли Россия пойти на снижение добычи ради поддержания цен. Тогда глава «Роснефти» впервые официально признал, что компания уже снизила добычу на 25 тыс. баррелей в сутки и готова обсуждать дальнейшее снижение. Сказано это было 26 ноября, а 27-го ОПЕК проголосовала за сохранение квот (в тот же день глава «Роснефти» браво сообщил агентству Bloomberg, что даже падение цен ниже $60 не заставит Россию сократить добычу сырья).
А теперь посмотрим на цифры. Добыча стран – членов организации экспортеров составила в 2014 году 36,6 млн баррелей в сутки, России — 10,8 млн (данные по BP Statistical Review of World Energy 2015). Если бы наша страна хотела поддержать ОПЕК в регулировании цен, ей следовало бы предложить сократить добычу на 400–450 тыс. баррелей, а желательно — и более. Совместное урезание квот на 1,9–2,0 млн баррелей в сутки могло бы возыметь весьма серьезный эффект. Но не возымело. Таким образом, если саудиты и были инициаторами заговора ради снижения нефтяных цен, то россияне уверенно им «подыграли». Надеясь, видимо, что если мировая экономика рухнет, то российская от этого только выиграет.
Прошел без малого год. Цены на нефть упали почти вдвое — и, как утверждают специалисты, могут опуститься еще на 20–25% до относительной стабилизации. Рубль рухнул практически до исторических минимумов к доллару и евро, и нет оснований считать, что он не обновит их в ближайшие дни.
Что же мы слышим от российских руководителей в этой драматической ситуации? Путин заявляет, что он и Медведев ежедневно следят за курсом национальной валюты. Сечин сообщает, что «Роснефть» остается основным налогоплательщиком страны, а менее значительные ньюсмейкеры вещают о том, что цены на нефть не могут не восстановиться хотя бы до $70–80 за баррель — не всегда, правда, уточняя, к какому сроку.
Взглянем на текущие цифры добычи. Сегодня она, по общему мнению, превышает спрос на 1,4–1,7 млн баррелей в сутки. Товарные запасы нефти в странах Организации экономического сотрудничества и развития находятся на исторических максимумах в 2,92 млрд баррелей, увеличившись за год более чем на 7,2%. При этом добыча сырой нефти в Саудовской Аравии выросла с января по июнь 2015 года с 10,23 млн баррелей в сутки до 10,56 млн, а в России — с 10,47 млн баррелей в сутки до 10,92 млн. В целом же страны, не входящие в ОПЕК, нарастили добычу в 2014 году на рекордные 2,4 млн баррелей в сутки.
Вполне вероятно, что в ноябре на рынок со значительными объемами уже добытой нефти выйдет Иран, что обеспечит в относительно недалекой перспективе до 1,0 млн баррелей дополнительных поставок ежедневно. И приходится лишь удивляться тому, что российские власти не предпринимают каких бы то ни было шагов, способных повлиять на ситуацию.
Как ягнята перед фермером с длинным ножом, они упорно надеются на некое чудо, которое в один прекрасный день развернет рыночный тренд.
Возможно, даже заказывают молебны, чтобы супостаты покупали больше черной земляной жижи.
Всего месяц назад все российские печатные и интернет-СМИ наперебой обсуждали очередные заявления ОПЕК о предстоящей «стабилизации» цен на нефть в 2016 году и об отсутствии в связи с этим необходимости ограничения ее добычи. Незадолго до этого прокатилась волна публикаций о том, какое положительное воздействие могло бы оказать на рынок сокращение объемов поставок. Но почему сами российские руководители не хотят подать пример?
Да, сегодня придется принести большие жертвы, чем те, которыми можно было обойтись год назад. Но следует вспомнить, что не только Саудовская Аравия, но и Россия является крупным маркетмейкером на нефтяном рынке.
Ее экспорт в 2013 году составлял около 6,8 млн баррелей в сутки (или 11,9% всей международной торговли нефтью) — так почему бы не сократить его хотя бы на 20%? Или даже на 30%? Ведь, ничего не предпринимая, мы молча соглашаемся с тем, что в стоимостном выражении экспорт падает сопоставимыми темпами. Если же ограничить его в натуральном выражении и хотя бы остановить падение цен (если не повернуть его вспять), то, с одной стороны, значительные объемы нефти на внутреннем рынке обеспечили бы удешевление нефтепродуктов, что замедлило бы инфляцию; с другой стороны, Россия смогла бы продемонстрировать политическую волю и, не исключено, снискала бы поддержку и уважение среди своих «собратьев по несчастью».
Не стоит также исключать, что после этого на очередном саммите ОПЕК будут приняты решения, переламливающие нисходящий тренд.
В последний год российское руководство предложило миру такие know-how, до каких не могли додуматься даже самые изощренные геополитические умы: чего стоит один только запрет своим гражданам нормально питаться из-за того, что европейские страны посмели обидеть санкциями нескольких приближенных к президенту лиц.
Если в Кремле так много креативно мыслящих политиков и, тем более, если они убеждены, что никакие лишения не заставят россиян снова «встать на колени» и разочароваться в выбранном страной курсе, почему бы самим не попробовать сделать то, на что возлагается так много надежд, но что по непонятным причинам ожидается только от кого-то еще? Мобилизовать резервы, объяснить «маневр» населению, «убедить» нефтяные компании компенсировать заказчикам часть убытков от сорванных поставок — и подзакрутить нефтяной вентиль?
Кто-то в России просчитывал последствия такого шага? Или после Крыма в стране перевелись геополитики?
Но ничего не происходит. Российские власти продолжают радоваться росту добычи нефти, «тщательно мониторя» ее текущие цены и не в состоянии и пальцем пошевелить в ситуации, когда экономика погружается в пропасть. Возможно, кто-то может вспомнить про «молчание ягнят». Хотя мне кажется, что правильнее квалифицировать такие действия как молчание взрослых особей того же биологического вида…
