...в течение ста лет всех, кто высовывался или трепыхался тут же уничтожали, поэтому мы уже чисто генетически передаем своим детям: “Ребята, молчите, не высовывайтесь, так будет спокойнее”.
Понятно, что для генетических изменений с биологической точки зрения нужно больше времени, но есть генетическая особенность всех млекопитающих, которая состоит в том, что детеныш копирует поведение взрослых. Дети мало того что постоянно слышат от родителей “не высовывайся”, но и видят, что взрослые ведут себя соответственно. В итоге, и старое и новое поколение дружно маршируют туда, куда им показали. Традиция безропотного послушания и одобрения пославшего. Для меня, как для педиатра, еще одна из самых печальных традиций, это то, что на территории постсоветского пространства сильный пол, в большинстве своем, не принимает никаких решений касательно детей. И моя задача, которую я вижу как стратегию для жизни, попытаться сформировать хотя бы первое поколение мужчин, которое будет принимать решения, которое будет рядом с ребенком, когда он болеет, которое будет разговаривать с участковым педиатром и будет ходить в школу на родительские собрания. И тогда уже мальчики увидят опыт своих отцов, и к своим детям станут относиться намного лучше. Запомните, отец - это не тот, кто принес еду в пещеру, и на этом все его обязанности кончились, нет, отец только тот, кто определил стратегию существования стаи вообще и стратегию выращивания детенышей в частности.
Я правильно понял, что если мужчина принимает участие в жизни своих детей, он никогда не развяжет войну?
Конечно, он найдет другие пути выхода из ситуации, более мирные и адекватные. Если бы мужчины интересовались своими детьми, то все, что они делают в России или Украине было бы невозможно по определению. Вся наша проблема в том, что начиная с момента принятия решения о том, что у нас будет ребенок, и, заканчивая его восемнадцатилетием (в лучшем случае), все решения, связанные с детьми, принимаются только женщинами. Мы моделируем у детенышей мужского пола женский алгоритм поведения, поскольку мужчин рядом с мальчиками нет. Как следствие взрослые мужики руководствовались эмоциями, настроением, отсутствием рациональности. И мы видим недоразумения на примере государственном, потому что принимаются решения о выяснении отношений с соседями, о завоевании новых территорий, и “взрослые пацаны” в этот момент думают о чем угодно, только не о детях. Государства воюют между собой, а в это время их дети, вместе с родителями, побираются по всему миру, собирая деньги на операции. Если бы средства, потраченные на выяснение отношений, пошли на детей, хотя бы этот всеобщий позор, сбор денег на операции, ушел в прошлое...
Евгений Олегович, в 2014 году вы записали обращение к родителям России, его посмотрело более полутора миллионов человек, но поняли не все, почему?
Сегодня я четко знаю, что любые посылы к обществу, надо делать намного более понятными. Мне кажется, что я говорю очевидные вещи, а люди уверены, что я вкладываю в свои слова что-то другое. После того обращения многие в Украине всерьез думали, что мне заплатили за поддержку Майдана, а в России была совершенно противоположная реакция. Для меня мир перевернулся, когда Совет Федерации дал разрешение президенту на ввод войск в Украину, это был переворот моего сознания, я был уверен, что такого просто не может быть, и всего лишь попросил, чтобы “нам дали возможность самостоятельно разобраться со своими идиотами”. Не дали, и теперь кукловоды, которые дергали за нитки, воспользовались ситуацией и доминируют. Именно они превратили революцию Достоинства в Национальную революцию, которой не было и в помине.
Спустя четыре года такое обращение не возможно?
Любые подобные обращения к широким народным массам, с моей точки зрения, бессмысленны. Снизу должна возникнуть острая потребность, которую уловят трезвые политики наверху, что пора перестать “мериться писюнами” и начать разговаривать друг с другом.
Когда Владимиру Путину разрешили вводить войска, вы говорили про глаза вашей жены, в которых был “страх матери перед войной”, ей до сих пор страшно?
Страшно, потому что ситуация непредсказуемая и никто не понимает логики поступков сильных мира сего, причем, с обеих сторон. Война уже унесла больше десяти тысяч жизней и сломала судьбы миллионов людей, которые уехали из Украины или еще только собираются это сделать. Сегодня любая попытка анализа выходит за рамки объективности, она начинает эмоционально окрашиваться. И чем дальше все идет, тем этих эмоций больше. Я уверен, что ситуация не разрешится геополитически, она может измениться только благодаря межличностным контактам. Когда двое соседей набили друг другу морду и решили разойтись (заведомо понимая, что это невозможно уже в силу географии), шансов, что их помирит какой-то заморский посредник, нет. Или они научатся разговаривать напрямую, или будут находиться в состоянии вечной войны.
Вы советский человек?
Пожалуй, да. Но принципиальный нюанс моей советскости состоит в том, что и при выяснении отношений, и при попытке ответить на главные жизненные вопросы, деньги всегда выносились и выносятся за скобки.
То есть, советский человек знает, “что такое хорошо” и “что такое плохо”, но он беспомощно наивен?
Более того, здесь уже возникают проблемы чисто биологического плана - в течение ста лет всех, кто высовывался или трепыхался тут же уничтожали, поэтому мы уже чисто генетически передаем своим детям: “Ребята, молчите, не высовывайтесь, так будет спокойнее”.
Речь действительно уже идет о генетике?
Понятно, что для генетических изменений с биологической точки зрения нужно больше времени, но есть генетическая особенность всех млекопитающих, которая состоит в том, что детеныш копирует поведение взрослых. Дети мало того что постоянно слышат от родителей “не высовывайся”, но и видят, что взрослые ведут себя соответственно. В итоге, и старое и новое поколение дружно маршируют туда, куда им показали. Традиция безропотного послушания и одобрения пославшего. Для меня, как для педиатра, еще одна из самых печальных традиций, это то, что на территории постсоветского пространства сильный пол, в большинстве своем, не принимает никаких решений касательно детей. И моя задача, которую я вижу как стратегию для жизни, попытаться сформировать хотя бы первое поколение мужчин, которое будет принимать решения, которое будет рядом с ребенком, когда он болеет, которое будет разговаривать с участковым педиатром и будет ходить в школу на родительские собрания. И тогда уже мальчики увидят опыт своих отцов, и к своим детям станут относиться намного лучше. Запомните, отец - это не тот, кто принес еду в пещеру, и на этом все его обязанности кончились, нет, отец только тот, кто определил стратегию существования стаи вообще и стратегию выращивания детенышей в частности.
Я правильно понял, что если мужчина принимает участие в жизни своих детей, он никогда не развяжет войну?
Конечно, он найдет другие пути выхода из ситуации, более мирные и адекватные. Если бы мужчины интересовались своими детьми, то все, что они делают в России или Украине было бы невозможно по определению. Вся наша проблема в том, что начиная с момента принятия решения о том, что у нас будет ребенок, и, заканчивая его восемнадцатилетием (в лучшем случае), все решения, связанные с детьми, принимаются только женщинами. Мы моделируем у детенышей мужского пола женский алгоритм поведения, поскольку мужчин рядом с мальчиками нет. Как следствие взрослые мужики руководствовались эмоциями, настроением, отсутствием рациональности. И мы видим недоразумения на примере государственном, потому что принимаются решения о выяснении отношений с соседями, о завоевании новых территорий, и “взрослые пацаны” в этот момент думают о чем угодно, только не о детях. Государства воюют между собой, а в это время их дети, вместе с родителями, побираются по всему миру, собирая деньги на операции. Если бы средства, потраченные на выяснение отношений, пошли на детей, хотя бы этот всеобщий позор, сбор денег на операции, ушел в прошлое.
На Украине вашу программу “Школа доктора Комаровского” сейчас игнорируют все телевизионные каналы?
Показывают только выпуски, которые были отсняты каналом “Интер”. Они выходили в эфир в течение пяти сезонов, до 2014 года. Новые передачи не выходят на украинских каналах с того же времени, но это меня мало волнует, потому что принципиальная особенность моего сотрудничества с любыми каналами, в том числе и российской “Пятницей”, заключается в том, что я имею юридическое право выложить в интернет новый выпуск “Школы доктора Комаровского” через несколько дней после премьеры, а поскольку у меня в социальных сетях около шести миллионов подписчиков, любая мама в Украине сможет его увидеть.
Почему у вас не получается продать свою программу украинскому телевидению?
В силу моей репутации, я никому и не пытаюсь ее продать. Я отчетливо понимаю, что создаю нужный и честный продукт и поэтому, если вам его не надо, я вас уговаривать и не буду, я лучше бесплатно покажу его людям на своих ресурсах . Кроме того, с моей стороны есть элементы капризов - я настаиваю, чтобы основные спонсоры и рекламодатели согласовывались со мной. Я не могу позволить, чтобы внутри моей программы рекламировались всякие “фуфломицины” и прочие пустышки. Видимо, украинские телевизионные каналы такая позиция не устраивает.
Значит, никаких политических причин?
Нет, только элементарная дурость со стороны телевизионщиков. Мне в политике делать нечего, что вы, упаси бог. Как только я примкну к какой-то политической кучке, меня тут же грохнут, потому что я не смогу жить по их правилам. Я много раз говорил, что моя мечта - это киндероцентрическое государство, где мы любое действие власти, любые предвыборные обещания политиков, пропускали бы через интересы детства, детей, родителей. Такой “политик”, пропускающий все через призму детства, никому из действующей власти не нужен и потребности в нем у избирателей нет.
Говорят, что вы не любите давать интервью, это правда?
Представьте ситуацию: я работаю, принимаю пациентов, в общем, живу своей обычной жизнью, как вдруг, в течение суток, через разные мессенджеры и социальные сети получаю несколько сотен писем, где сказано, что “Мы с вами!” и “Доктор, держитесь!”. Что это значит? Это значит, что какие-то “умники” взяли три минуты из моего последнего интервью Евгению Киселеву, наложили тревожную музычку, и начали это дело везде “крутить”. На сегодняшний день уже два миллиона просмотров! Так зачем я целый час объяснял свою позицию в интервью, если “зрителям” хватает трех минут, а посмотреть программу полностью они не могут? Кстати, точно такая же ситуация с обучением - молодых родителей интересует “как”, а “почему” уже лишнее. “Доктор, скажите “как”, и не морочьте нам голову”. Приходится вносить коррективы в свои обучающие программы согласно современному клиповому мышлению.
Российские звезды эфира и интернета могут вас пригласить на беседу?
Да на здоровье. Только самое противное, что никто себе даже представить не может, что известный интервьюер, скажем, Владимир Познер или Юрий Дудь, захочет поговорить с детским врачом, не обязательно со мной, с любым детским врачом - это невозможно в принципе. Им интересны реперы, чиновники, политики, спортсмены, кто угодно, только не детские врачи. И это воспринимается как норма всей интеллектуальной элитой.
Чем сегодня “дышит” Харьков?
Работой, учебой, весной, точно не войной. Если вы погуляете по его улицам, сможете в этом убедиться лично. Другое дело, что до границы с Россией тридцать километров, а там совершенно другой мир.
Вы много раз говорили, что не уедете из Украины, но какая-то грань в этом вопросе существует?
Да, это безопасность моей семьи. Но уехать я могу еще в одном случае, когда на мою лекцию в Киеве, или любом другом украинском городе, придет пятьдесят процентов мужчин, как это происходит, например, в Хельсинки. Тогда можно будет считать, что моя миссия выполнена и я могу отправиться на покой в любую точку мира.
Сегодня в наших странах, если не говорить о финансах, главный вопрос в медицине - кадровый?
Один из самых острых, наверняка. Тем не менее, нет никакой российской медицины или украинской, медицина бывает только одна - научная. И алгоритм подготовки современного специалиста не подразумевает, что врач должен быть особо талантливым человеком. В большинстве случаев он имеет дело со стандартной ситуацией и его задача следовать протоколу лечения, а владеть методикой протокола - это специфика обучения. Но у нас, к сожалению, достаточно часто принимаются решения не на уровне общих правил, а на уровне, что “кафедра профессора Иванова считает так, а я у него учился”. На самом деле, если вы пришли к десяти врачам с диагнозом отит, все десять должны прописать одинаковое лечение. И не важно, где происходит дело, в Харькове, Самаре или Владивостоке.
И вопрос от моей жены - у нас маленький ребенок, как заставить мужа купить увлажнитель воздуха?
Скорее всего, нужен не увлажнитель, но если так стоит вопрос, то жена должна сказать мужу, если он сам не понимает: для того, чтобы наш ребенок был здоров, мне нужно, чтобы в комнате было от сорока до шестидесяти процентов влажности, ты мужик, вот и решай, как ты это будешь делать, хочешь - увлажнитель покупай, хочешь - полы три раза в день мой, а хочешь, аквариум притащи, он влажность нормализует и эстетики прибавит. Дальше, дорогой муж, уже ваши проблемы.
