14 января исполнилось бы 70 лет легендарному советскому хоккеисту Валерию Харламову.
Харламов пронесся над планетой Хоккей пылающим метеором. Его короткий, но такой яркий путь — предмет сотен и тысяч исследований. Про Харламова написаны книги, сняты документальные и художественные фильмы, его имя увековечено в памятниках и названиях улиц, ему посвящены стихи и песни...Начало
Будущий хоккейный гений родился в ночь с 13 на 14 января 1948 года в Москве в рабочей семье. Отец, Борис Сергеевич, работал слесарем-испытателем на заводе «Коммунар», как и мама, Кармен Ориве-Абад, или попросту Бегонита, испанка по национальности, приехавшая в 12-летнем возрасте в СССР в конце 30-х годов прошлого века.
Процесс появления гения на свет начался... в машине: пока маму везли в роддом, пошли схватки. Борис Сергеевич оставил жену в роддоме, а сам отправился пешком в общежитие. По дороге его остановил патруль, и на предложение «пройти куда следует» молодой отец с радостью согласился: мороз в ту ночь стоял трескучий.
В отделении Борис Сергеевич отогрелся, угостил милиционеров махоркой и поделился радостью:
— Сын у меня сегодня родился. Назвали Валерием, в честь Чкалова.
«Валерик был очень слабым, — вспоминал позже Борис Сергеевич. — Весил меньше трех килограммов, да и откуда было ждать богатыря при тогдашнем-то карточном питании? Жили мы в ту пору с Бегонитой в четвертушке большой комнаты, отгороженной от других семей фанерной перегородкой»...
В 7-летнем возрасте Валера был поставлен на коньки. Отец поигрывал за заводскую команду по русскому хоккею, но хоккей с шайбой уже набрал такую популярность, что конкурировать с шайбой мог только футбол. Тогдашние мальчишки мечтали быть похожими на Всеволода Боброва.
Не был исключением и Валера.
Подлог
Летом 1962 года на Ленинградском проспекте открылся летний каток, и первым набором в секцию стали мальчишки 1949 года рождения. По возрасту Валера уже не проходил, а вот по телосложению — вполне, поэтому особого труда ввести в заблуждение тренера Бориса Кулагина ему не составило. Скинул себе годик, взяли. А когда обман раскрылся, наказывать пацана отчислением было уже поздно: слишком очевидны были его способности.
За короткое время Харламов превратился в одного из лучших игроков детской и юношеской школы ЦСКА, однако главный тренер взрослой команды Анатолий Тарасов был настроен к нему скептически — больно уж маленький. Тарасов был тогда одержим идеей нахлобучить канадцев и делал ставку на физически мощных игроков: «Все выдающиеся канадские хоккеисты — великаны по сравнению с нашими. Как же мы их победим, если мы карлики, метр с кепкой?».
Терзаемый этими противоречиями, в 1966 году Тарасов отправил 18-летнего Харламова в «фарм-клаб» — чебаркульскую «Звезду», выступавшую во второй лиге. Молодой не подвел: забросил в 40 матчах 34 шайбы, и летом 1967-го был вызван на тренировочный сбор ЦСКА в Кудепсту.
Партнер Харламова по молодежке ЦСКА Владимир Богомолов вспоминал: «Когда Валеру только начали пробовать в команде мастеров, тяжело ему было — ни физических данных, ни звонкого даже на юниорском уровне имени. Он уехал на сбор в Кудепсту, а когда снова увиделись, я друга своего уже не узнал. Мышцы так и играли по всему телу. Домой вернулся атлет, хоть лепи с него античного героя».
Здоровье
Действительно, те, кто видел Харламова на льду, а уж тем более ему противостоял, отмечали его выдающиеся физические качества. Быстрые ноги, сильные руки, невероятная скорость, выносливость — Харламов, казалось, был сделан из стали и сплавов.
Это на самом деле совершенно удивительный факт, потому что с врачами он тесно «дружил» с самого рождения. В грудничковом возрасте страдал диспепсией (неусвоение пищи), легко, по первому запросу, хватал дизентерии и скарлатины. Ангины — без конца, в хроническом режиме, причем с осложнениями, вплоть до паралича правой руки и левой ноги. В 13 лет — окончательный диагноз: порок сердца. Физкультура и спорт, соответственно, под полным запретом...
Но это была версия для мамы. Отец же, сам не чуждый спортивного азарта, считал иначе, и когда хронически больной, но шустрый, подвижный Валера возмечтал записаться «в хоккей», полностью его поддержал.
Удивительно, но уже через год электрокардиограмма Харламова выглядела идеально, и в дальнейшем со здоровьем у него не было вообще никаких проблем.
Карьера
Карьера Харламова в «большом» ЦСКА заладилась с полоборота. Чемпионат СССР-1967/68 годов армейцы выиграли, и это было первое союзное золото Харламова из 11, которые он собрал за карьеру (именно в том году, к слову, родилась знаменитая армейская тройка Михайлов — Петров — Харламов).
В 1969-м 20-летний Харламов стал чемпионом мира, установив возрастной рекорд: до него подобного успеха взлета в столь юном возрасте не знал ни один хоккеист Советского Союза. К началу 70-х считался лучшим хоккеистом не только в Советском Союзе, но и в Европе, в 1972-м выиграл олимпийское золото.
Дальше ему оставалось только наслаждаться жизнью, занимаясь любимым делом, купаясь в лучах всенародной любви и славы, собирая титулы. И оставаясь при этом простым, абсолютно без звездного пафоса парнем.
Натура
Рассказывает один из биографов Харламова Максим Макарычев:
— «Он был великий хоккеист, потому что человечище был могучий», — обронил как-то гениальную фразу про Валерия Харламова Анатолий Владимирович Тарасов. «Харламов — не только выдающийся хоккеист, но и прекрасный парень, — подтверждает легендарный Виталий Давыдов. — Хороших игроков немало, но далеко не каждый из них оказывается порядочным человеком. Величие Валерия Харламова я вижу в его преданности — стране, хоккею, друзьям. Он относился к тем людям, которые готовы отдать последнюю рубашку. Его жизнь была насыщена не только серьезными испытаниями, но и радостями, трудом, любовью к родителям, жене, детям».
Работая над биографией Харламова, я был поражен, когда узнал о происхождении фамилии нашего героя. Как тут не поверить в «предначертанность свыше». Так вот: Харламов — это русская фамилия, происходит от сокращенной формы имени Харлампий. А по-гречески это имя означает «светящийся радостью». Попадание в самое яблочко. Это точь-в-точь про Валерия Харламова.
Хорошо знал Харламова знаменитый советский футболист Михаил Гершкович, возглавляющий сейчас «Объединение отечественных тренеров».
— Нельзя сказать, что мы с Валерой дружили очень близко, — рассказывает Гершкович. — Это просто в силу совершенно разных жизненных графиков невозможно. Но на сборах нередко пересекались, часто созванивались, было много неформальных встреч.
— Каким вы запомнили Харламова?
— Он был великий хоккеист — вот главное воспоминание. Без споров, без обсуждений. Все его коллеги, от Петрова и Михайлова до Лутченко и Васильева, признавали Валеру номером один. А в общении он был очень простой, никогда не кичился своим величием — скорее, стеснялся всеобщего внимания.
— Говорят, он на футбольном поле очень прилично выглядел.
— Точно знаю, что хорошо играл Саша Мальцев, но и Валера был в порядке. У нас, у футболистов, в зимний период в программе подготовки всегда значился хоккей, а в то время хорошие коньки — такие, в которых играли мастера — невозможно было ни купить, ни достать. Как-то мы с Валеркой договорились поменяться, благо размер ноги одинаковый: он мне отдал свои коньки, а я ему — свои бутсы. Позже встретились, говорю: «Ну я-то в твоих коньках теперь лучший в команде!». «Твои „адидасы“ тоже помогают», — отвечает.
— Сохранились у вас эти коньки?
— Конечно. Дома лежат.
Режим
Харламов, рассказывают, любил «погудеть». Никакой, боже упаси, зависимости, но уговорить его на хорошее застолье труда не составляло.
Назначенный в 1977 году главным тренером ЦСКА Виктор Тихонов был, как известно, человеком с твердым характером и поблажек не делал никому. Особенно в части соблюдения режима. Так вот, нового тренера поразила вольница, царящая в ЦСКА: «Как и все люди, связанные с хоккеем, я немало слышал о „железном“ Тарасове и „железной“ дисциплине в армейском клубе. Но ничего этого не было в том ЦСКА, в который я попал».Запевалами в «хоре» числились Александр Гусев, Владимир Петров и Борис Александров. Харламов же проходил по разряду «не возражающих», и Тихонов от этой пометочки не отказался до самого конца его карьеры. Она в итоге сыграла роковую роль: из окончательной заявки на Кубок Канады в 1981 году Харламов не попал как раз в связи с нарушением режима, о котором стало известно Тихонову...
Впрочем, был случай, когда даже сам непоколебимый Тихонов едва не изменил своим принципам. Случилось так, что во время одного из турниров два Валерия, игроки сборной СССР Харламов и Васильев, были пойманы с поличным: накануне матча крепко выпили — и попались. Санкций не последовало всего лишь потому, что менять нарушителей было просто некем.
Матч с чехами, принципиальнейшими соперниками, пошел криво, они быстро забросили две шайбы и отдавать инициативу не собирались. Харламов с Васильевым выглядели слабо, бледный от злости Тихонов, барражируя вдоль бортика, называл хоккеистов врагами и обещал самые страшные кары. Но наслать их не успел: Харламов вовремя «проснулся» и забросил две шайбы, причем одну — с передачи Васильева, сборная СССР выиграла, а оба Валерия были названы лучшими игроками матча.
«Есть идея: может, разрешить этим двоим пить в порядке исключения?», — консультировался потом с окружением Тихонов. А председатель Госкомспорта Сергей Павлов пошел еще дальше: «Ребята, если вам сильно захочется, возьмите ключи от моей дачи, пейте там. Но на сборах все-таки не стоит. Другие увидят, тоже начнут».
Катастрофа
Сезон-1981 должен был стать для Харламова, по его собственному решению, последним в карьере. В хоккее он достиг всего, о чем мечтал, а 33 года по тем временам — возраст для спортсмена почти предельный.
Хоккейный 1981-й начинался с поездки сборной на Кубок Канады, но главный тренер команды Виктор Тихонов от Виннипега Харламова неожиданно для всех «отцепил».
— Валера тренировался неистово, — вспоминает Вячеслав Фетисов, заставший в ЦСКА самые зрелые харламовские годы. — Он набрал прекрасную форму, и чувствовалось, что ждал турнира такого ранга, чтобы уйти красиво. Мы уже паковали чемоданы, как вдруг Тихонов вызвал Харламова. Через полчаса Валера вышел из тренерской сам не свой. Ничего не объясняя, пожал ребятам руки, что-то промямлил про необходимость победы, развернулся и уехал. Как потом выяснилось, Тихонов наказал его за нарушение режима. Я не знаю, каким было это нарушение...
Сборная улетела в Канаду, Харламов остался в Москве. Ранним утром 27 августа со своей женой Ириной он возвращался с дачи, расположенной в Клинском районе Подмосковья. За рулем «Волги» была Ирина, в салоне, помимо Харламова, — ее двоюродный брат Сергей.
Ночью прошел сильный дождь, трасса «вела». На 74-м километре Ленинградского шоссе машину вынесло на встречку, по которой шел грузовик. Водитель толком среагировать не успел — крутанул руль вправо и подставил «Волге» борт. Столкновение было ужасным, без шансов на более или менее благополучный исход. Валерий и Сергей скончались на месте, Ирина — спустя несколько минут...
Первой коллективной реакцией хоккеистов сборной, узнавших о трагедии, было желание прервать выступления на Кубке Канады и вылететь в Москву. Но потом родилось другое решение: выиграть турнир во что бы то ни стало, посвятив победу Валерию Харламову.
В финале сборная Канады была повержена с разгромным счетом 8:1.
Память
На том самом 74-м километре Ленинградского шоссе установлен памятный знак: мраморная шайба с надписью: «Здесь закатилась звезда русского хоккея».
Знаменитый поэт Михаил Танич посвятил Валерию Харламову такие строчки:
Звонит поутру атээсовский зуммер,
А сердце как знает, а сердце болит!
На скорости жил и на скорости умер
Какой беспощадный буллит!
Артисты уходят, и в трауре сцена
А время течет как река
И снова за бортиком слышится: «Смена!»
Но смены не видно пока
Нет, жизнь не кончается рамкою черной
И ты бесконечно живой!
До встречи, Валера. И помни, что в сборной
Семнадцатый номер — он твой!
Мы к этой потере вовек не привыкнем
Она обжигает как ложь
И если нам шайбы не хватит, мы кликнем
Ты выйдешь и сразу забьешь!
