Выступая дистанционно перед Европарламентом, Светлана Тихановская констатировала: «Мы больше не являемся оппозицией, мы – представители большинства». Что касается технологии перехода власти от диктатора к большинству, Тихановская несколько раз произнесла слово «диалог», подчеркнув, что именно для этого диалога и был создан Координационный совет.
Лукашенко на идею диалога откликнулся сразу. Правда, в одностороннем порядке несколько изменил тему дебатов с представителями протеста. Сразу по факту создания Координационного совета было возбуждено уголовное дело по части третьей статьи 361 УК Беларуси: «Публичные призыва к захвату государственной власти или совершению действий, направленных на причинение вреда национальной безопасности Беларуси».
То есть, Лукашенко сформировал свою группу переговорщиков в лице следователей СК Беларуси, которые стали приглашать членов КС в качестве свидетелей по данному уголовному делу. «Диалог» с двумя членами Координационного совета, помощницей Тихановской Ольгой Ковальковой и одним из руководителей забастовочного комитета МТЗ Сергеем Дылевским завершился тем, что обоих упекли на 10 суток.
Приглашение на «дебаты» со следователями получили и другие члены президиума Координационного совета, в том числе Нобелевский лауреат Светлана Алексиевич, которую следователь ждет в 14:00 26.08.2020. Поскольку Светлана Александровна по причине болезни не смогла участвовать в заседаниях Координационного совета, можно предположить, что и на допрос к следователю она прийти не сможет. В этом случае у Лукашенко появится возможность продемонстрировать еще один уровень безумия, приказав своим держимордам принудительно доставить на допрос больную 72-летнюю писательницу, Нобелевского лауреата.
В противостоянии: «народ vs Лукашенко» в данный момент наметилось нечто вроде неустойчивого равновесия.
Мирная белорусская революция предъявила диктатуре два своих главных ресурса: твердую решимость большинства граждан страны сменить режим и непризнание режима Лукашенко странами Европы и Северной Америки.
Диктатура с готовностью выложила свои козыри: готовность отстреливаться до последнего белоруса и поддержку со стороны ряда диктатур, прежде всего России и Китая.
Особенность этого противостояния в том, что в нем не просматривается точка компромисса.
Проблема механизма свержения диктатуры в Беларуси становится очевидной, если ее сравнить с тем, как избавлялись от коммунистической диктатуры в соседней стране, в Польше. Переговоры в Магдаленке в сентябре 1988 года и Круглый стол в феврале-апреле 1989 стали возможны в результате нескольких отличий тогдашней коммунистической диктатуры Польши от сегодняшней диктатуры Лукашенко.
Во-первых, диктатура Лукашенко носит персоналистский характер. Причем в крайней форме. Лукашенко своими постоянными «перетрахиваниями» белорусской элиты полностью исключил в ней появление хоть сколько-нибудь самостоятельных фигур, которые были бы способны на инициирование переговорного процесса, как это случилось в Польше в конце 80-х годов прошлого века.
Во-вторых, к моменту начала переговоров в Магдаленке и Круглого стола в Польше уже несколько лет существовала «Солидарность», структура, которая стала очевидным субъектом переговоров со стороны протеста. В Беларуси такая структура только-только формируется. Если вспомнить состав участников Круглого стола в Польше, то со стороны «Солидарности» в нем участвовали два будущих президента Польши и три будущих премьер-министра, а со стороны правительства – четыре будущих премьера и один будущий президент страны...
В-третьих, транзит власти от ПОРП к народу обеспечивало посредничество католической церкви. Ничего похожего на такого авторитетного посредника в Беларуси нет. Белорусская православная церковь, будучи основной религиозной организацией в стране, полностью подконтрольна РПЦ. Только что Синод РПЦ сменил на главу православной Белорусской церкви. Вместо митрополита Павла, который обратился к власти с призывом прекратить насилие, Гундяев назначил главным пастырем православных душ в Беларуси епископа Вениамина, который, судя по всему, должен будет смиренно приветствовать любые зверства лукашенковских гестаповцев.
В-четвертых, Ярузельский в конце 80-х точно знал, что Советский Союз не будет поддерживать ПОРП, поскольку там наступило «новое мышление» и до падения Берлинской стены остались считанные месяцы. Лукашенко пребывает в уверенности, что Путин его не бросит. Путин пока молчит, но зато слова Лаврова о том, что ситуация в Беларуси полностью инспирирована из-за рубежа и руководству Беларуси не с кем и незачем вести переговоры, способны эту уверенность белорусского диктатора укрепить.
Нынешнее противостояние народа и Лукашенко напоминает попытку диалога нормальных посетителей кафе с вооруженным гопником. Они ему: «Уходи!». На что он глумливо отвечает: «А то что?». На этом «диалог» прерывается, или уходит на второй круг.
На двести тысяч уличного протеста Лукашенко реагирует: «Разбежались, крысы!» и «Мы с ними еще разберемся!». Нет ни малейших сомнений в том, что он точно так же будет реагировать и на миллион протестующих. Число патронов и снарядов в арсеналах лукашенковского гестапо явно превышает численность населения Беларуси. И это главный козырь Лукашенко.
Переговоры и компромисс в качестве результата возможны в том случае, если в ходе противостояния возникает нечто вроде «торгов», в ходе которых каждая из сторон предъявляет свою «валюту» и есть способ определить «обменный курс». В головах каждой из сторон должно возникнуть понимание цены, которую эта сторона заплатит за ущерб, нанесенный ей в случае, если договоренность не будет достигнута.
В голове Лукашенко такое понимание, похоже, в принципе не может возникнуть. Нет в его структуре сознания такой опции. Хоть вся Беларусь выйдет на улицы, со всеми разберется, патронов на всех хватит. Забастовки? Нашли чем пугать! Всех уволить, и все дела. Денег в стране не будет? На оплату гестаповцам и своему ближнему кругу средства найдутся, а народ Беларуси пусть голодает и разбегается. Кстати, вот и решение проблемы протестов. В случае голода на улицах городов будет меньше протестующих. По крайне мере, так думает Лукашенко.
Инерционное течение мирной белорусской революции, скорее всего не даст желаемого для белорусского народа результата. Диктатура рухнет либо в результате того, что внутри лукашенковских «элит», прежде всего армейских, возникнет трещина и кто-то из армейского руководства захочет обеспечить себе будущее в новой, демократической стране (чему не противоречит вариант проснувшейся совести и офицерской чести). Либо Беларусь ждут месяцы и годы тяжелого противостояния народа и обезумевшего диктатора, сопровождаемые глубоким экономическим кризисом. В версию, которой придерживаются многие эксперты, что Путин решит быстро сдать Лукашенко и поиграть в выборы, сделав ставку на условного Бабарико в надежде на то, что он будет послушнее Лукашенко и не столь токсичен, мне поверить сложно. В Кремле прошло время сложных интриг и теперь ставки делаются на простые привычные решения. Такие, например, как последнее решение проблемы Навального…
