В конце января в Москве и большинстве регионов России прошли масштабные митинги за немедленное освобождение российского оппозиционера Алексея Навального. Тем временем аннексированные Россией Крым и Севастополь наряду с Чечней стабильно входят в тройку лидеров по уровню доверия населения российскому президенту. Однако некоторые американские эксперты, в частности, бывший аналитик Госдепартамента США Пол Гобл, полагают, что существующие в Крыму проблемы приближаются по масштабам к экономической и гуманитарной катастрофе, что неизбежно приведет к ослаблению позиций Москвы на полуострове.
Действительно, одна из главных проблем Крыма – нехватка пресной воды – лишь усугубляется в последние годы. Еще в начале 2020-го российский общественный активист, основатель организации «Чистый берег. Крым» Владимир Гарначук отмечал, что в силу географических особенностей региона и политики российских властей водная проблема Крыма становится в принципе нерешаемой. По состоянию на январь 2020 года в Белогорском водохранилище осталось менее 15% его запасов, а в Межгорное водохранилище, на которое делали ставку российские власти, прекратился сток воды.
За прошедший год ситуация лишь ухудшилась. В декабре в Симферополе, Евпатории и Ялте ввели почасовой график подачи воды. По информации местного водоканала, количество пресной воды в водохранилищах, питающих курортный регион, достигло своего исторического минимума. С 2014 года российские власти неоднократно разрабатывали федеральные целевые программы по обеспечению водоснабжения Крыма, на реализацию которых закладывалось около 8 миллиардов рублей. В рамках данных программ планировались строительство и реконструкция водохранилищ, а также капитальный ремонт других объектов инфраструктуры. Как отмечают эксперты, ни один пункт программы в части водообеспечения к концу 2020 года не был выполнен.
Еще одной ощутимой для крымчан проблемой является коррупция, одним из результатов которой стала «национализация» частных компаний с их последующей передачей российским собственникам, которую местные жители оценивают не иначе как «рейдерские захваты предприятий». Вторым следствием «национализации» стала «раздача» крымских санаториев прокуратуре, ФСБ, Следственному комитету и другим российским силовым ведомствам.
Следует отметить, что, несмотря на коррупционные схемы, российские власти действительно вкладывают бюджетные средства в развитие инфраструктуры Крыма. Однако наряду с этим все ощутимее становятся негативные последствия активного строительства, в первую очередь, для окружающей среды. Даже согласно официальным российским экологическим рейтингам, Крым и Севастополь находятся, соответственно, на 67-м и 78-м местах из 85-ти регионов соседней России. В качестве основных проблем названы, помимо нехватки воды, загрязнение воздуха и водоемов на севере Крыма, а также обилие мусора.
Еще одним последствием строительства новых объектов стало учащение случаев изъятия сельскохозяйственных земель или частных участков под нужды новой инфраструктуры с минимальной компенсацией, а порой и без таковой. Особенно это касается земельных участков, выданных крымчанам украинскими госорганами до аннексии. В результате многие лишившиеся собственности жители покидают полуостров, что, по мнению правозащитников, является одним из направлений целенаправленной политики замещения местного населения переселенцами из соседней России.
По словам крымскотатарского активиста Заира Смедли, наряду с коренным населением Крыма, предпринимателями и оппозиционно настроенными людьми, с полуострова вытесняются работники ключевых отраслей: управленцы, врачи и специалисты сферы образования, что приводит к кризису во всех перечисленных отраслях, в первую очередь в здравоохранении. Острая нехватка врачей отмечалась еще до пандемии коронавируса, когда дефицит медперсонала на полуострове составлял порядка 1,5 тысячи человек, а местные жители жаловались на качество медицинского обслуживания.
Однако, несмотря на перечисленные проблемы и рост недовольства населения, протестная активность крымчан, проявившаяся на недавних акциях, по мнению местных наблюдателей, действительно ниже, чем в большинстве регионов соседней России. Крымские журналисты и общественные деятели выделяют несколько причин этого. Во-первых, на полуострове слабо развита структура штабов российского оппозиционера Алексея Навального. Во-вторых, большинство оппозиционных групп в Крыму исторически носило проукраинский характер, а потому они гораздо меньше вовлечены во внутрироссийскую протестную повестку. Кроме этого, именно проукраинские группы и национальные крымскотатарские движения традиционно становятся главным объектом репрессий российских силовиков, а потому их деятельность на полуострове крайне затруднена.
Наконец, еще одной особенностью Крыма является пока еще относительно высокий уровень лояльности населения лично к президенту России Владимиру Путину в сочетании с резким недовольством действиями местных властей. Соответственно, основная протестная активность концентрируется вокруг местной повестки. К примеру, за 2020 год в Крыму наблюдались митинги из-за нехватки воды, приостановки бюджетных выплат на покупку жилья, протесты рабочих, предпринимателей и крымских татар.
Еще одним средством обеспечения лояльности крымчан является активная деятельность российских силовиков. Сюда относятся не только репрессии в отношении крымских татар, но и усиленный мониторинг любой общественной активности. Все последние годы в Крым стягиваются дополнительные силы ФСБ, что отражается в динамике строительства новых ведомственных зданий и жилых домов для прибывающих силовиков.
Отслеживание протестной активности школьников во время митингов за освобождение Алексея Навального в Крыму также осуществлялось жестче, чем в соседней России. В частности, классные руководители ряда симферопольских школ требовали от родителей каждые два часа отчитываться о том, что их ребенок находится под присмотром взрослых. При этом в Крыму действует отлаженная система российских детских организаций милитаристской направленности.
Американский эксперт, IT-специалист Майкл Таланов отмечает, что российские власти создали в Крыму систему тотальной слежки за населением, используя систему распознавания лиц на уличных видеокамерах. Помимо Крыма, подобная технология используется на сегодня только в Москве.
Все эти меры, безусловно, могут какое-то время сдерживать недовольство населения. Однако вполне ожидаемо, что рано или поздно оно выплеснется на улицы, и будет направлено не только против местных, но и против федеральных властей.
