Последние годы во время обсуждений истории мировой войны постоянно приходится сталкиваться со странным тезисом о жутком советском патриотизме. Дескать, во время войны советские люди испытывали сильнейший патриотический пафос, заставлявший их массовым образом добровольно защищать сталинский режим.
В то, что этот самоубийственный патриотизм существовал не только в воображении советской пропаганды, но и в реальности, верят даже образованные люди, весьма осведомленные в советской истории.
Некоторые из них и в трудовой энтузиазм 30-х годов на полном серьезе верят. Это примерно как верить в героический труд зеков на благо Родины… И в их готовность защищать от чужеземных посягательством родного начальника лагеря.
Патриотизм по отношению к сталинскому режиму – это как раз то, что было полностью было выдумано пропагандой. Легко проверить, потому что никаких других источников этой информации нет. По крайней мере для тех поколений, которые угодили в войну – 30-40-50-летние.
А вот послевоенные советские поколения, ничего кроме соввласти не знавшие и не видевшие, на этой пропаганде как раз выросли. Вот они и распространяют сегодня эту чушь.
Имеет смысл вспомнить, что в конце 30-х годов в СССР было примерно столько же людей, помнивших дореволюционную жизнь и относительные свободы времен НЭП, сколько сегодня в России людей, которые помнят жизнь до Путина — и советскую, и 90-е годы.
Люди, которым в 1941 году было сорок лет, успели закончить гимназии в Российской империи. Советской школы они не знали. Не говоря уже о совсем не старых 50- и 60-летних. 25-летние крестьяне конца 30-х выросли отнюдь не в колхозных семьях, а ограбление и гибель близких пережили уже в сознательном возрасте. Никаких иных чувств кроме ненависти и страха они по отношению к советской власти испытывать не могли. И не испытывали. Может быть только за исключением микроскопического количества полностью оболваненных городских школьников конца 30-х.
Сталинисты-патриоты, которых власть усиленно выращивала из «комсомольцев 30-х годов», выглядели в глазах старших поколений такими же моральными уродами, как сегодня выглядят в глазах нормальных людей тупые путинские симпатизанты-ватники.
Другое дело, что сталинский террор был нечеловечески жестоким, и проявиться действительное отношение людей к советской власти могло только тогда, когда они оказывались вне ее — на оккупированной территории, в плену… И оно проявлялось однозначно. С желающими добровольно воевать за сталинский режим дело обстояло туго.
