Шлегель Роберт однажды решил, что российские сироты не могут быть усыновлены американцами. И как депутат проголосовал за этот закон.
С тех пор многие из тех сирот, про которых он так патриотично позаботился, уже умерли: они ведь были глубокими инвалидами…
А могли бы иметь достойную и полноценную жизнь в Америке. Примеров тому – тьма.
Однако своих детей он увез в Германию. От греха подальше. Чтобы они здесь имели достойную и полноценную жизнь. Без путинских скреп и шойговской юнармии. С нормальным образованием и медициной.
Да и сам переехал на свою историческую родину.
Он ни о чем не жалеет. Он стал обычным бюргером. Просто у него необычный жизненный опыт. Это все, что он может сказать о своем прошлом.
Так, наверное, в 70-х, какой-нибудь сталинский палач, выйдя на пенсию, работал вахтером в НИИ. А чо? Я ничо! Вот – военный пенсионер. Подрабатываю внукам на конфеты… Что вы говорите? Где служил? Да всякое бывало… Нет, не пехота… А, впрочем, можно сказать, что и пехота… Мда…
Э-хе-хе… Шлегель Роберт говорит, что потерял интерес к политике… Что ж, бывает…
Как бы так узнать, что он сейчас думает про свой патриотизм?
Я очень хорошо понимаю, что такое зов крови. Я это очень хорошо понимаю. Я понимаю свой народ – советских немцев, которые прошли через депортацию и многолетнюю ссылку. Я всех их помню и люблю. Мысленно целую их могилы, помню всю свою несчастную родню. Помню их лица, судьбы, голоса…
Как с этим грузом можно было пойти в “Наши”? Только забыв свою кровь.
Что ж, теперь вспомнил? Ну ну… Живи теперь с нами. Что уж… Пусть тебе сняться детские трупики. Каждый день. Так, чтобы помнил. И уж на этот раз – не забывал. Никогда.
