За все время существования ЕС ни один из граждан составляющих его стран не отдал жизнь за европейскую идею. Просто проводили референдумы — вступать или нет.
Премьер-министр Нидерландов Марк Рютте заявил, что постарается найти компромисс, который позволит его стране подписать Соглашение об ассоциации Украины с Евросоюзом, несмотря на итоги пресловутого консультативного референдума. Рютте хочет добиться принятия юридически обязывающего документа, в котором необходимо указать, что оно не является предпосылкой для полноправного членства Украины в ЕС, получения нашей страной коллективных гарантий безопасности и обязательств предоставлять военную помощь. Кроме того, Рютте хочет, чтобы в соглашении было прописано, что оно дает украинцам право на работу в странах ЕС.
Я не собираюсь бросать камни в Марка Рютте. Он ищет возможность для голландского политического класса согласиться с украинской ассоциацией — и при этом не потерять лицо. Его письмо нидерландским парламентариям — это пример ответственности, ведь глава правительства указывает, что европейское единство в вопросе об украинской ассоциации является “лучшим ответом на внешнюю политику России, которая приводит к дестабилизации на внешних границах Евросоюза”. К тому же то, чего требует Рютте — это пункты, которых в соглашении об ассоциации просто нет. Ни ясно обозначенной перспективы членства, ни гарантий безопасности и обязательств предоставлять военную помощь, ни готовности предоставить украинцам право легально работать в ЕС. Нет.
Если бы Евросоюз думал о своем будущем, они должны были бы там появиться. Именно сейчас. То, что Рютте хочет добиться принятия документа, который перечеркивает саму возможность такого развития отношений между ЕС и Украиной — это не наша проблема. Это проблема Европы.
Украинский Майдан 2013-2014 годов — “Евромайдан”, между прочим — был звездным часом Европейского Союза. Сотни тысяч людей, которые выходили на улицы, защищая свое право на выбор европейского пути развития, демонстрируя готовность бороться за это право в условиях, когда в самих странах ЕС полно евроскептиков и евронытиков — это была самая наглядная демонстрация привлекательности европейской идеи. За все время существования Европейского Союза ни один из граждан составляющих его стран не отдал жизнь за европейскую идею. Просто проводили референдумы — вступать или нет. Казалось бы, какие еще нужны доказательства того, что Европейский Союз — это цивилизационный выбор наших граждан?
Европейцы все поняли. Все увидели. Они просто испугались. Даже не нас — России. Поэтому вначале мурыжили с подписанием соглашения об ассоциации — подписали одну часть, потом другую. Долго думали, как ответить на Крым — чтобы лицо не потерять и деньги тоже не очень. Мариновали “Мистрали”. Потом был этот пресловутый нидерландский референдум, совершенно маразматический хотя бы потому, что было ясно — даже если его участники проголосуют против ассоциации, она все равно будет действовать. Смысла в этом референдуме был с гулькин нос. Но он явно обозначил кризис Европейского Союза и отсутствие видение перспективы у его жителей. Потому что те голландцы, которые проголосовали против — они же не просто против европейского единства проголосовали. Они же нас предали. Предали уже после того, как “Боинг” с их соотечественниками сгорел в нашем небе, подбитый российскими варварами. Предали, потому что хотели наказать нас за европейские флаги на Майдане. Предали, потому что боятся России. И потому что хотят денег от сотрудничества с ней. И это — не образ. Когда один из родственников погибших во время авиакатастрофы малайзийского “Боинга” сказал после пресс-конференции следственной комиссии, что понимает голландское правительство, которое знает о российской вине в уничтожении самолета, но должно действовать так, чтобы не причинить вреда экономическим связям России и Нидерландов, он выразил всю суть нидерландского референдума. Всю его подлинную суть.
А после этого безумия один кризис стал наслаиваться на другой. Уход Великобритании. Торпедирование соглашения о свободной торговле с Соединенными Штатами. Торпедирование соглашения о свободной торговле с Канадой, когда всем миром пришлось уламывать — или обманывать — даже не правительство Бельгии, а правительства ее регионов. И это — только начало. Теперь один кризис будет в Евросоюзе сменять другой и от блестящей идеи европейского единства не останется и следа — мы будем свидетелями появления рыхлого малоподвижного образования, в котором поборники подлинного единства континента будут с трудом сдерживать натиск евроскептиков, популистов и просто проходимцев.
Трусость исторически наказуема.
