Перед зданием российского посольства в элитном XVI округе Парижа стоит одинокая палатка. Из машин с дипломатическими номерами на нее почти не смотрят. Рядом с палаткой — Кристоф Ружжиа, известный артхаусный режиссер. Вместе с другими кинематографистами он объявил голодовку в поддержку Олега Сенцова, который голодает уже больше четырех месяцев. Каждый участник акции проводит 24 часа у здания российской дипмиссии на бульваре Лан, голодает и ночует в палатке.
«Ночи тут очень короткие — постоянно будят полицейские, получилось заснуть только на четыре часа. Обстановка очень аскетичная — два матраса, две подушки, разряженный компьютер и вода», — так Кристоф Ружжиа описывает первую ночь, проведенную у российского посольства. Французское общество кинематографистов и интеллектуалов заявило, что держать поочередную голодовку будут до освобождения Олега Сенцова. Ее цель — напоминать, что если голодовка его сторонников может продолжаться долго, то время украинского режиссера с каждым днем подходит к концу.
«Почему здесь? Нам нужно было выбрать здание, связанное с Россией. Таких в Париже официально четыре. Самое красивое — храм на набережной Бранли. Но мы не хотели связывать религию и политику. Есть резиденция посла — но там проводить акцию было бы бессмысленно. Есть и культурный центр России — но мы не хотим, чтобы все французские культурные центры потом стали мишенью вандалов, — рассказывает Кристоф Ружжиа, — и тогда посольство стало лучшим выбором.
Но мы не задавали себе слишком много вопросов — время Сенцова на исходе, действовать нужно быстро. В среду утром я попросил разрешение у мэрии — и в пятницу оно уже было у меня на руках. Но сейчас я думаю, что мы действительно в безлюдном месте — в центре XVI округа. Может быть, лучше было бы сделать это около мэрии… Тем более, что она нас действительно поддерживает».
«Я сказал себе — я не понимаю, — рассказал Кристоф Ружжиа, — Почему они это делают? Его фильмы говорят о молодежи на ее языке, но не призывают к революции. Да, они говорят о людях без будущего… Но причина его задержания была мне непонятна. И потом я погрузился в эту историю — в историю аннексированного Крыма… Но я не думал, что все зайдет так далеко. Это понимание пришло ко мне только 14 мая 2018 года, в день начала забастовки. До этого мы писали петиции, но это не сработало.
Мы решили написать главе ФИФА, потом Эмманюэлю Макрону… Немыслимо, чтобы Чемпионат мира проходил в России, когда диссиденты находятся в тюрьме. Это словно возвращение назад, в XX век, когда всем было все равно.
Потом мы решили: хорошо, чемпионат мира — это способ освободить Сенцова. Pussy Riot вышли перед Олимпиадой в Сочи, и тут будет то же самое. Потом до чемпионата ничего не произошло — мы решили, что, возможно, Путин подождет, пока он кончится, и все поменяется. Ведь невозможно, чтобы западные лидеры приехали в Россию и ничего не слышали о том, что происходит в действительности. И вот чемпионат мира кончился…
Я думаю, Сенцов понимал то же самое — сначала он думал, что что-то произойдет до чемпионата мира, потом — увидел, что ничего не происходит. И тогда он решился пойти на голодовку во время Каннского кинофестиваля. Он подумал, что иначе бы он на 20 лет остался в российской тюрьме, никогда бы не увидел своих детей и свою страну».
«Я в первый раз физически поддерживаю Олега Сенцова, — подчеркнул Эмманюэль Финкель, — и я сразу ответил на просьбу сделать это. Я не думал о том, что это, возможно, странно, что это бесполезно, что эта 24-часовая голодовка — лишь пантомима по сравнению с тем, что делает Олег Сенцов. Я считаю, что нет ничего более странного и невыносимого, чем молчание. И даже то, что мы сейчас говорим о Сенцове — это уже неплохо.
Я не думаю, что наша голодовка может как-то политически повлиять на ситуацию. Но между режиссерами существует солидарность. Я считаю, что если режиссера держат в тюрьме за то, что он снимает и говорит — это меня касается. Если Олег Сенцов узнает о нашей акции — я считаю, что не провел это время зря.»
Накануне ночью, по словам одного из режиссеров, сотрудники посольства вызвали специальный отряд полиции: якобы у территории диппредставительства находится кто-то подозрительный. Однако кроме палатки стражи правопорядка никого не обнаружили.
Но для Кристофа Ружжиа такая реакция со стороны российского дипведомства ничего не значит. По его мнению, главными зрителями акции являются не дипломаты, а политики. И, в отличие от Эмманюэля Финкеля, он верит, что акции в поддержку Сенцова могут помочь украинскому режиссеру.
«Это последняя битва Сенцова, — заключил Кристоф Ружжиа. — Он уже четыре года бьется за свою судьбу и за жизни украинских политзаключенных. На сотый день голодовки я был уверен, что он будет продолжать держаться, что он не умрет, как совесткий заключенный Анатолий Марченко, который не выжил после четырехмесячной голодовки.
Я верю в Сенцова, он — боец. Он хочет выбраться оттуда, а не умереть там. И это наша задача — сделать так, чтобы Запад заставил Путина освободить его.
У нашей акции несколько целей — во-первых, показать Сенцову, что мы здесь, что каждый день кто-нибудь из нас будет голодать. Хотя, конечно, это лишь символическая голодовка.
Кроме того, это еще и способ сказать Макрону, Меркель, Туску, лидерам США, Великобритании, Австралии, всех демократических стран: что вы творите? Что вы творите? Как вы можете позволить Путину или кому-либо другому аннексировать территорию другого государства и поменять гражданство людей, которые там живут? Олег Сенцов говорит — я не крестьянин, я не принадлежу земле. Вы можете поменять гражданство территории, но не мое гражданство.
Теперь единственное, что мы можем сделать — это давить на западных лидеров, чтобы они не принимали этого. И показать Сенцову — если он погибнет, то мы будем продолжать его битву».
Олег Сенцов написал в своем письме, что «не верит в счастливый конец всей это истории». Около российского посольства уверены — Сенцову еще можно помочь. Но для этих кинорежиссеров сценарий видится с каждым днем все более трагичным.
